Читать книгу "О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 2 - Мацей Стрыйковский"

можно больше государства коронные воевали. [296v]

Но когда к ним ехал Радзивил, попал в Диких Полях на войско Эцыгерея[144], царя перекопского, который победил Шадахмата[145] заволжского, который из Подолья с добычей двигался. Там тогда был ограблен полностью Радзивил, и едва голый на волю был отпущен. Шадахмат, царь заволжский, также удирая с девятью сыновьями, с мурзами и с уланами передовыми, со своими господами в Литву как к приятелям приехал. Но в своих чаяниях он ошибся, ибо был взят в плен господами литовскими (что само Литву подозрения привода татар на разорение Подолья отводит) и потом, когда хотел убежать, за Киевом был догнан, и в Ковне под стражей вплоть до смерти был храним литовцами, которые таким образом хранили его для неприятеля его, Эцигера перекопского. [297]

О взятии Константинополя или Царьграда, славнейшего города столичного императоров греческих и патриархов, Магометом Вторым [146] , царем турецким, в году Христовом 1453, а по счету от сотворения мира 6961, при короле польском Казимире Ягелловиче, великом князе литовском

Хоть этому уже сто двадцать четыре в этом году исполнилось[147], как Магомет турецкий, второй тиран по этому имени Константинополь, разбоем взял, но когда я сам с вниманием осматривал его древние стены византийские и этот почти издавна некогда святой, славнейший, мощнейший, и наиболее процветающий всеми делами город столичный императоров христианских, сейчас турецким суровым игом угнетенный и верным Божьим [заповедям] до этого [бывший], как и мы сегодня, свободным, который был вместе с церквями почти с похвалой бога истреблен, то показалось мне делом достойным коротко об этом славном и передовом городе и суровом его порабощении с вредом для всего христианства рассказать, ибо мне выпало здесь писать историю славного народа литовского.

[Я это напишу] для того, чтобы мы, которые еще по ласке и защите божьей и в законе пребываем и свободно своими правами в спокойной отчизне пользуемся, могли бы понять эту жестокость языческую, вблизи нас уже имеющую место и на христианское истребление жадно направленную, которая есть первая статья веры их мерзкой псевдопророком Магометом им предоставленной. Как я все их поступки предательские, показав плоды шпионства, в особенных книжках стихом недавно, приехав из Греции и Тракии, выписал и в печать дал, наставляя и остерегая своей родины граждан собственным опытом, [297v], дабы мы по переменчивости империй, королевств, княжеств и монархий разнообразных, до этого свободных и непобедимых, здесь за древней нищетой, попиранием и преследованием костела божьего смотрели. Ибо счастливы бывают оные, которые чужими ошибками карают, и от прошлых случаев к будущим более осторожными становятся. ПЛП

Счастлив тот, кого чужие беды остерегают,

И стрелы предвиденные меньшие дают раны

Так и Сирацид[148] говорит нам принимать во внимание нищету и приключения других народов, дабы мы думали, что тоже нам когда (чего, боже, упаси) терпеть придется. ПЛП:

Когда у соседа горе, ощущай, брат, на себе,

Ибо что минет сегодня, то завтра это же может тебе прийти

Пишет тоже Полибиус, что стоял при Сципионе, удивляющемся пожару этого города карфагенского и горькими слезами рыдающий. И когда спрашивал, почему плакал, будучи вельможным победителем по окончании столь славной войны и взятия города, первого после Рима, который был из всей Африки и иных в Европе и Азии королевств сопредельных головой и наибольшим агрессором отчизны его римской, то ответил ему Сципион вдыхая тяжело, что с большой грустью это делает, смотря на столь славный и передовой город Картаго, который уже семьсот лет стоит, видя, что уничтожается делами его, отчего его в более тяжкую грусть приводят эта переменчивость империй. И будущее потом также есть падение Рима, который сегодня есть головой всего мира. И, сказав это, Сципион, плача, оные стихи прибавил:[298] ПЛП

Будет время, когда Илион высокий падет,

Вместе с ним мощный Приямус с людом погибнет легко[149].

Как же к тому пришло, что тоже тот славный город Трою или Илион, греки, будучи не в состоянии в течении десятилет мощью добыть, хитрым его конем за одну ночь выворотили. Как и нас сегодня турки в позорным перемирии ловят. И в этом случае троянском Эней, испугавш[sz]ись внезапного предательства греческого, спрашивает Эненидорум и жалобно Пантуса, жреца Аполона: ПЛП

Пришел день окончательный и неоплаканный

Время Трои. Была Троя. Были мы, троянцы,

Великая слава троянская, великая слава росла,

Сейчас же по гневу божьему к грекам переехала.

Уже в зажженном городе греки господствуют,

Вооруженные люди из коня плохого высыпаются[150].

Этим предательским конем греческим, как птиц пучком, турки не только понтийские, тракийские, трапезундские, греческие империи, славянские, волошские и венгерские мощные народы покорили и у них укрепились, но уже и на нас через стену дырявую весьма разваленную и через Днестр смотрят. А о турках можем это понимать и на это надеяться, что пророчит Эзекииль о Гоге о Магоге. Гиллемус тоже, немец, монах святой жизни, в монастыре изеначенском будучи, когда другие дела ПЛП «со звезд и по вдохновению божьему» предвидел, который результат свой настоящий взяли, тогда то и сказал, что турки вго ду 1600 в Германии и в Италии править должны [быть], к чему есть тенденция. Во столь больших распрях королей и князей, в умножении обидных ересей, отщепенства сына божьего, настоящего на веку Бога [298v] и Человека, чем и турки превысили, и после чего внутренние войны, надменности и домашние несогласия выросли, которые в каждом христианском государстве являются гетманами, шпионами и проводниками турецкой безбожной силы. Потому уже этот плохой неприятель креста господнего тремя частями мира почти овладел, и четвертую, то есть Европу, у нас домогается, уже немалую часть которой он занял. Нужно всем свободным народам вести себя с такими бы желаниями и усилиями, чтобы всеми возможными способами своими стараться о том, дабы в ту неслыханную неволю не прийти, в которой сейчас греки ПЛП «на бога и человеческую веру и перемену государств, а также перемену нестабильной судьбы», сегодня албаны, траки[151] и оные славянские предков наших народы, болгары, сербы, рацы, волоши, мультаны, венгры, далматы и краваты[152] нарекают: ПЛП «Так те, что задержаны в темной бездне, ожидали Мессию». Но уже к делу взятия города славного приступаю.

Еще сперва о названии