Читать книгу "Жупочка стреляет на поражение - Натали Лавру"

Я не мать Тереза, чтобы мужиков с помойки к себе притаскивать! Между прочим, у меня уже есть кавалер!

– Кто? Шишка этот? – скептически ухмыльнулся Аристарх.

– Его зовут Ден.

– Да без разницы. У него к тебе чисто спортивный интерес. Ты губу-то не раскатывай.

Да-да, она у меня дура, знаю.

– Я, по-твоему, не могу понравиться красивому мужчине?

– Жупа, сходи-ка к зеркалу. Там ты найдёшь ответ на свой вопрос, – не пощадил меня он. – Как бы бегемот ни старался, пантерой ему не стать.

М-да. Похоже, перемены во мне не такие уж кардинальные.

К зеркалу я, конечно же, не пошла. Да и к чему спорить? Я только рада, что не нравлюсь Аристарху как женщина, хотя его взгляд... Взгляд говорит об обратном!

– В субботу состоится поэтический вечер, и я снова заявил о своём участии.

– Снова будешь поливать меня грязью? Может, уже сменишь тактику? Она не работает.

– Яблоня не на первый год приносит плоды. Так и в моём случае талант заметен не сразу. К тому же Данута должна видеть, что я нравлюсь женщинам.

Понятно. В сотый раз одно и то же.

– Я не пойду, – закатываю глаза.

– Жупа, у нас договор!

– Может, пора его пересмотреть?

– Ты знаешь, поэта обидеть проще простого. И в могилу его загнать. Поэты – люди с ободранной кожей.

– И атрофированной совестью, – дополнила я.

– Что ты за друг такой, что тебе сложно прийти и поддержать меня?

– Ох... – ну, почему я не могу просто твёрдо сказать ему «нет»? Вот бы явился Ден и придумал бы для нас занятие поважнее!

***

В субботу Аристарх воспользовался отсутствием Дена и потащил меня в дом культуры на поэтический концерт Ладимира Зарницына.

Не стихов ради, а ради Дануты, которая не пропускала ни единого действа с участием вышеупомянутого светила поэзии.

Из сплетен Аристарх узнал, что Ипатий Вагин уехал из нашего Сарайска открывать новые таланты в другие провинции, бросив униженную Дануту на произвол судьбы. К несчастью, Ладимир Зарницын тоже расстался со своей прекрасной музой, поэтому у Дануты имелся неплохой такой шанс закрутить со звездой сегодняшнего вечера.

Так что пукан у Аристарха горел! А значит, сегодня он прочитает со сцены отборную ересь. Уже предвижу. Готовлюсь обиженно стучать каблучками прочь из зала.

Итак, я-таки пошла с другом на вечер.

«Пучезарный Ладимир Задницын и его поэзия», – гласила повешенная над входом картонная растяжка.

Да уж. Кто-то играл со шрифтами и проиграл.

Ну, вот как так? Неужели у них там в рекламном агентстве нет корректоров и редакторов? Или они такие же «талантливые», как Аристарх?

– Позорище, – пробубнил себе под нос мой друг. – Худшей рекламы и не придумаешь.

Ой, ну, кто бы говорил! Кое-чью «еблоснежную улыбку» никакие «пучезарные Ладимиры Задницыны» не затмят.

– Расслабься. Кроме нас, никто не заметил, – пожала я плечами.

– Мой эстетический вкус оскорблён! Данута достойна ходить лишь на лучшие концерты, а не на вот это вот.

– Но-но-но! – осадила я друга. – А кто три года назад переписывал себе в тетрадь стихи Зарницына? М?

– А ты никогда не задумывалась, что я просто изучал соперника и перерос его за эти годы?

Никогда. А вот ты, дружочек мой, явно попутал берега.

Но вслух я друга обижать не стала. Мы пришли не настроение себе портить, а устраивать личную жизнь Аристарха. Хотя... С нашими успехами он помрёт девственником.

– Может, это умышленная провокация, – высказала я иную точку зрения. – Типа два в одном: лучезарный и пучеглазый.

– Пучеглазый – в смысле всевидящей? – подхватил мою мысль друг.

– Ага.

– А что? Может быть, может быть... Пожалуй, придумаю для своего дебютного концерта тоже что-нибудь этакое. И название для сборника стихов придумаю позаковыристее, чтобы в нём было несколько смыслов.

Ой, может, не надо, а? Но, зная Аристарха, если уж ему в башку втемяшилась какая-то блажь, её оттуда и огнём не выжжешь. Сотворит ведь лютую хрень!

Тяжко вздохнув, я шагнула в наполовину заполненный зал.

Данута в кисейном кружевном платье цвета молока с вдохновенным видом устроилась в середине первого ряда, чтобы обожаемый Ладимир её уж точно заметил. Наверняка спит и видит, как меняет провокационную фамилию «Шёлкина» на «Зарницына». Хотя, как по мне, один фиг. Что щёлка, что задница... Кхм, прошу прощения.

Даже я вынуждена была признать, что сегодня у Дануты были все шансы захомутать Зарницына. Других смазливых мордашек в зале не было.

А вот мой друг, похоже, не догоняет, что у него минусовая вероятность закрутить с Данутой.

Места в первом ряду нам двоим не хватило, поэтому Аристарх ожидаемо бросил меня: сам сел на первый ряд, хоть и с краю, далековато от своей «музы». Как он надеется с ней общаться через четверых соседей, загадка.

Данута и бровью не повела, когда Аристарх, оправив свой парадно-затасканный серо-зелёный костюм, подошёл поздороваться с ней. Лишь отвернула брезгливый носик в сторону.

У-у! С-стерва!

Мне пришлось умостить пятую точку во втором ряду, но зато посередине. Так что при желании я могла и кинуть в выступающего тухлым помидором, и дёрнуть Дануту за тугие букли. Шучу! Нет у меня тухлых помидоров.

Концерт начался со словесно-поносного выступления поэта Владлена Голосадова, друга нашего Зарницына. Но лично мне стихи про вонючие обоссанные тапки и их ритуальное сожжение не зашли.

С получасовым опозданием на сцену вышел герой вечера и сразу взбудоражил публику чувственным:

Твои губы на вкус,

Как ягодный мармелад,

Как сочный арбуз,

Цветущий весенний сад.

Хожу за тобой одурманенный

И скалюсь на всех подряд.

Да плевать мне, что говорят!

Плевать, что думаешь ты!

Сминать твои губы,

Кончать от твоей красоты...

Подмять тебя под себя и брать!

На покрывале, в колыбели

Высокой травы... Мечты.

Ты подарила мне

Парализующий тело взгляд.

Глаза твои – чистый яд...

И вот ты уходишь,

Сады превратив в ад.

Надо сказать, читал он так выразительно, что шероховатости и несовершенства текста остались незамеченными.

Данута выгнула спину, выпячив грудь и отклячив зад. Ох, дева готова!

Признаюсь, даже я на минутку захотела быть той самой роковой женщиной, которой посвящают такие страстные куплеты.

И вдруг... Ладимир вместо готовой на всё Дануты посмотрел прямиком мне в глаза.

О-оу!

Обознался? Или, может, хряпнул чего крепенького перед выступлением?

Нет, стоит прямо, уверенно. И смотрит на меня!