Читать книгу "Драматургия Югославии - Мирослав Крлежа"

Андрей падает. Мокорел и Каетан скручивают ему руки.

А н д р е й (пытаясь вырваться). О, собаки, вы мерзкие собаки! Так вы хотите сделать эту подлость?!

М о к о р е л (с победной улыбкой). Интересно, а? Жаль только, что этим шумным интермеццо вы прервали беседу, протекавшую так мило и сердечно. К тому же еще и остроумно, по крайней мере — с вашей стороны… Я слышал, вы терпеть не можете органа? Но все равно я скажу вам, что один из наших известных музыкантов уже переложил часть вашей симфонии «Roma aeterna» для органа. Я убежден, что она прозвучит с исключительной силой именно под сводами наших готических церквей и барочных соборов. Звуки вашей симфонии разольются по нашим идиллическим холмам и курганам, отзовутся в сердцах наших не менее идиллических солдат… (наслаждаясь бессилием своего противника, которого Каетан крепко держит) в то время как наш мученик будет лежать глубоко под землей. Правда, не так глубоко, чтобы не слышать… Ему захочется закрыть себе уши, но он не сможет, так как руки будут засыпаны тяжелым, жирным илом или песком… не знаю, что там на дне. (Глядя на Андрея, который снова пытается вырваться из рук Каетана.) Ну как? Вы передумали?

Андрей с презрением смотрит на него.

(Подливает масла в огонь.) Еще нет. Неужели?.. Да, я кое-что забыл. Мы и ваше «посмертное письмо» составили. Примерно так: «Сообщаем прискорбную весть о том, что красные террористы зверски убили нашего верного друга и соратника словенского композитора Андрея Бринара. Его творчество, это мощное выражение нашей общей воли сберечь католическую цивилизацию в наших сердцах и наших домах, обвиняет и еще долго будет обвинять его убийц». У вас есть какие-нибудь замечания? По возможности они будут нами учтены.

А н д р е й. Никаких, особенно к последним словам.

М о к о р е л. Это ваше последнее слово?

А н д р е й (смотрит на лежащий на столе лист бумаги, тихо). Последнее.

М о к о р е л (не ожидавший нового отпора). В таком случае вы решили, бороться на нашей стороне — не живой, так мертвый.

А н д р е й (спокойно). Когда-нибудь правда откроется.

М о к о р е л (насмешливо). Откроется? Без ваших ног и без вашего голоса?

А н д р е й. У правды — тысяча голосов.

Снова слышатся звуки стихнувшей было гитары.

М о к о р е л. Нет, у голосов — тысяча правд, и, если они сталкиваются на одной дороге, самая главная правда, как правило, не выходит наружу. Так-то, дорогой Бринар. А что есть история, как не кладбище правд, которые никогда не открылись?

А н д р е й (спокойно). Вояка войска Христова, а утешает себя такой ложью?

М о к о р е л (Каетану). Дай ему в живот!

Каетан исполняет приказ.

Сильнее.

После нового удара Андрей падает.

У тебя есть с собой веревка?

Каетан молча кивает.

Свяжи его.

Тот связывает Андрея.

Он в сознании?

Каетан лишь пожимает плечами. Мокорел склоняется к Андрею.

А н д р е й (с трудом). Остается только в вас плюнуть. (Плюет.)

М о к о р е л (выпрямляется и вытирает платком лицо). Ладно. Если вы на это способны, то сможете рассудить, что за этим последует. (Каетану.) Ты иди на улицу, а Антон пусть придет сюда. Слушай, сколько раз я буду стучать в дверь. С четвертым ударом доставай нож — стрелять не нужно, чтобы не привлекать к себе внимания, — и, если я ударю пятый раз, всади его в сердце той девушки на улице, для которой наш Бринар сегодня подснежники собирал. Ты понял?

Каетан кивает.

Ну а теперь иди.

К а е т а н  уходит.

(Снова склоняется над Андреем; видя, что тот с выражением ужаса приподнимается с пола, усмехается.) Судя по вашему лицу, я бы сказал, что мы поняли друг друга.

Входит  А н т о н  и кладет гитару на стол.

Что делает девушка?

А н т о н. Плачет. А этот? (Показывает головой на Андрея, тот пытается подняться с пола.)

М о к о р е л. Скоро и он заплачет — о ней. (Подходит к двери, Андрею.) Взгляните на эту руку. Это то, что по привычке называют судьбой, эту руку может остановить только лишь один человек. Этот человек вы — Андрей Бринар. (Стучит по двери, она глухо отзывается: один, два, три, четыре… Пристально смотрит в угол, он так засмотрелся, что может ударить и в пятый раз.)

Напряженная тишина.

А н д р е й. Перестаньте, перестаньте! (До предела напрягший свои силы, приподнимается, встает на колени и, словно сломленный, валится на пол.)

М о к о р е л (наслаждаясь своей победой). Развяжи ему руки от имени господа бога.

Антон исполняет приказ.

Посади его сюда, за стол.

Антон приподнимает и тащит Андрея к столу.

(Закуривает. Андрею.) Пишите. А ты, Антон, не вздумай бренькать, чтобы не мешать господину.

Андрей берется за ручку.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Та же обстановка, что и во втором действии. За окномы брезжит рассвет. Его лучи борются со светом догорающей спиртовки, создавая настроение неопределенности и неуверенности. На диване лежит  А н д р е й.

Я с н а  входит с подносом в руке, тихо закрывает за собой дверь. На цыпочках идет к дивану, смотрит на Андрея.

Я с н а (шепотом). Андрей, я тебе чаю принесла, шиповникового, с вишневыми ветками и миндальной скорлупой. Наш фирменный напиток. (Садится на край дивана и подает ему чашку.) Будешь?

Андрей молча отказывается.

Ну, Андрей… Тебе нужно выпить чего-нибудь горячего. Хотела черного кофе сварить, но кофе кончился. Ну давай же, Андрей!

Он опять отказывается.

Что с тобой? Всю ночь ты молчишь. Уставился в потолок и молчишь. Хватит, Андрей, хватит тебе молчать. Ты должен сказать мне — чего они от тебя хотят? (Ставит поднос на стол. Ее ладонь нежно и робко скользит по его волосам, по лицу его, по плечу, вдоль руки.) С тех пор как мы впервые встретились — помнишь, под северной стеной Присанки, — и ты позвал меня перелезть вместе с тобой через эту стенку, до сих пор между нами не было тайн. И неправды тоже не было. (Пытается улыбнуться.) Правда, тогда, при первой встрече, ты твердил мне, что ты… горный проводник, и я тебе поверила… Тогда ты был такой сильный, опаленный солнцем, такой искренний…

А н д р е й (не глядя на нее). А теперь? Какой я теперь?

Я с н а (гладит его по голове). Такой же, каким был, только…

А н д р е й (так же недвижим). Только того человека, которого ты встретила под Присанком, — того человека больше нет.

Я с н а (в отчаянии). Боже мой, Андрей, что с тобой? Прошу тебя, не мучь меня, говори!

А н д р е й. Не могу, Ясна.

Я с н а. Почему не можешь?

А н д р е й. Оставь меня, оставь, не сейчас… Я бы хотел уснуть, уснуть… Но не здесь, не здесь! (Встает