Читать книгу "Ведьмин огонь - Джеймс Клеменс"

Бедное дитя! Если бы ее предупредить, она смогла бы приготовиться лучше.

Запустив пальцы в седую бороду, Бол вернулся к очередному тому, но едва его палец вновь заскользил по изъеденной мышами странице, сердце забилось вдруг тревожно и громко. И ощущение потери, гораздо большей, чем потеря дома, наполнила его грудь. Схватившись обеими руками за стол, он едва удержался, чтобы не рухнуть на дощатый пол. Бол почувствовал, что его сестра, его любимая сестра-двойняшка умерла — тяжкая печаль затуманила его взор.

— Фила! — простонал он в пустую комнату.

Слезы хлынули у него из глаз и закапали на ветхие страницы. Обычно так трепетно оберегавший их от всякого внешнего воздействия, Бол на сей раз даже не обратил на это внимания. Старые чернила расплывались под соленой влагой.

Через грубую ткань рубашки Бол схватился за висевший на груди амулет.

— Фила! — снова позвал он. И, как всегда, она явилась ему.

Угол комнаты у печи вдруг засветился призрачным сиянием, становившимся все ярче и больше, пока не принял форму его сестры. Одетая лишь в полупрозрачные одежды белого света, она стояла перед ним, нахмурившись, более разгневанная, чем печальная:

— Время пришло, Бол.

Изображение расплылось в его глазах, вновь наполнившихся слезами:

— Значит, это правда! — воскликнул он.

— Не надо слез, — Фила улыбнулась по-прежнему серьезно и строго. — Ты готов?

— Я… Я жду этого уже давно… много лет…

— Мы все ждали. Но началось только теперь. Так что придется тебе оставить свои книги, старина.

— Ты взваливаешь все на меня одного? — взмолился он. — На меня одного?!

Ее жесткий взгляд смягчился:

— Ты знаешь, что у меня своя роль, брат.

— Я знаю, ты должна найти проклятый мост. Но неужели ты думаешь, что и вправду найдешь его?

— Если он существует, найду, — почти со злобой ответила Фила.

Бол вздохнул:

— Всегда несгибаемая, как сталь, воля, — едва слышно выдохнул он. — Воля даже после смерти.

— Всегда прекрасные, как любовь, мечты, — в тон ему ответила Фила. — Даже при жизни.

И губы обоих сложились в зеркальную улыбку; такие они похожие — и такие разные. Но теперь в них присутствовала и тяжелая боль потери.

Изображение Филы стало постепенно таять, слабея по краям:

— Больше я не могу здесь оставаться. Твоя очередь следить за ней, — предупредила она, и лица ее уже не было видно. Последние слова прошелестели в библиотеке, как отдаленный шорох листвы: — Я люблю тебя, Бол.

— Прощай, сестра, — произнес он в комнату, ставшую еще более пустой и одинокой, чем прежде.

Елена бросилась к отчаянно сопротивлявшемуся брату. Время стало неповоротливым и неподвижным. Девушка видела, как лицо Джоаха стало в когтях скалтума багрово-синим и, забыв обо всем, Елена подпрыгнула и вцепилась в лапу чудовища, отчаянно визжа. Ослепленная страхом и ненавистью, она вонзила ногти в тонкую прозрачную кожу, решив освободить брата или погибнуть вместе.

— Пусти! — кричала она уже не отвратительному скалтуму, а всему миру вокруг.

И словно в ответ на этот крик правая ладонь ее вспыхнула огнем, и из пальцев ее словно хлынуло расплавленное железо. Тогда, сжав кулак, Елена стала ударять чудовище в грудь и почувствовала, что рука ее проходит сквозь его кожу, мускулы и кости.

Тварь взвыла, выпустила жертву и бросилась прочь от Елены и Джоаха.

Мальчик упал на мостовую, прижав руки к горлу.

— О, Сладчайшая матерь! — прохрипел он и без сил схватился за сестру.

Елена в ужасе смотрела на свою руку, боясь увидеть обугленные кости и почерневшую плоть, но все было, как всегда — рука была белой, без единого намека на красноту. Неужели она избавилась от неведомого проклятья?

— Бежим, Эл! — закричал Джоах и снова потащил ее под черные стропила бывшей пекарни.

Но, увы, зло на улице представлял не только ужасный скалтум. Перед ними, преграждая путь к спасению, как из-под земли, возник сгорбленный старик со своим посохом. На лице его сияла улыбка, словно позорный побег чудовища был только ему на руку.

— Подойди ко мне, дитя мое, — тихо и нежно сказал он. — Я ждал тебя так, долго! — И в мгновение ока замахнулся на девочку посохом.

Елена, все еще не пришедшая в себя от силы, прошедшей через ее руку, даже не поняла грозящей ей опасности. Зато Джоах дернул ее в сторону и вниз, так что его сестра даже больно ударилась коленками о камни. Посох же лишь мимолетом задел по плечу Джоаха.

Девушка мгновенно вскочила на ноги и побежала. Но брат, бедный брат, не мог ей последовать; верхняя его половина никак не могла оторвать от земли ноги, вросшие в землю, словно корни двух деревьев.

— Беги! — только и мог крикнуть он, глядя на старика полными отчаяния и страха глазами.

Но Елена остановилась и, как во сне, увидела, что тело Джоаха постепенно каменеет все выше и выше. Вот уже не могут пошевелиться руки, вот застыли шея и голова… И только последняя единственная слеза успела выкатиться из обезумевших глаз.

— Неужели ты так вот и бросишь своего брата? — сладко пропел старик и поманил ее скрюченным пальцем. — Ну, иди же…

Эррил силой прокладывал себе путь через толпу горожан, стремясь не опоздать туда, откуда доносились крики отчаяния и боли. Он, как скала, зажатая в узкой протоке, никак не мог пробиться сквозь тысячи локтей, коленей и плеч. Наконец, вперед пришлось встать Кралу, который достаточно быстро сумел пробить для своих спутников вполне достаточный проход.

Кто-то из горожан, судя по окровавленному фартуку, мясник, попытался оттолкнуть Крала, но от одного только движения плеча гиганта мгновенно отлетел далеко прочь и ударился головой о кирпичную стену. Через секунду неистовый мясник уже лежал бездыханным, но никто даже не обратил на это внимания.

— Бегите! — кричал в толпе кто-то. — Дьявол уже там!

Крал выразительно посмотрел на Эррила и удвоил усилия.

Нилен и жонглер едва за ним поспевали. Через некоторое время толпа вокруг них поредела, и они побежали вперед уже одни.

— Будь осторожен, Крал, — предупредил Эррил. — Но помни, что мы рядом.

Они еще раз свернули за угол и спрятались за брошенную кем-то повозку. Эррил глянул вдоль улицы, и кровь похолодела у него в жилах. Неподалеку от них перед остовом сожженного дома стояла тварь, которую он надеялся никогда больше в жизни не увидеть. Но что это? Крылья его сморщились от боли, и скалтум выл, прижимая к груди изуродованную руку.

Неужели он ранен? Эррил скользнул вниз под повозку. Но кто мог ранить скалтума?!

Тем временем Крал спокойно вытащил из-за пояса топор, но даже против раненого скалтума это было слишком ненадежным оружием, и потому Эррил предупреждающе поднял ладонь, останавливая горца и призывая его к спокойствию и терпению. Брови Крала свелись в ровную толстую нитку.