Читать книгу "Осенний полет таксы - Марта Кетро"

Допустим, она взглянет в зеркало и не увидит его отражения за плечом, что тогда? Наверное, всё закончится не сразу. Ноэль с каждым днём станет молчаливей, если такое вообще возможно при его нынешней немногословности, будет возвращаться всё позже, его объятия перестанут приносить покой, и она наконец спросит, а он ответит. Ноэль до последнего останется сильным и честным, не позволит замешаться в их жизнь подлости, поэтому расскажет про ту, другую, и уйдёт так хорошо, что море Ясности не потемнеет ни на мгновение.

И тут, решила я, мне придёт время появиться. Может быть, выпьем чаю, поговорим о путешествиях, она расскажет, как в двадцать лет объехала половину Европы, а я расскажу, как выглядит океан, – ей он обязательно понравится, потому что это большое утешение. Мы проведём вместе не более часа, и, прежде чем поехать домой, она немного погуляет по центру, и на одной золотистой осенней улице, между домом двенадцать и четырнадцать, её окликнет новый Гланвилл или Виллоби, блондин.

А пока был май, я шла вдоль бульваров и рассматривала женщин. Многие из них хороши собой и многие разговаривают со своими воображаемыми возлюбленными – это всегда заметно. Вот девушка с прямыми шелковыми волосами, идёт не спеша, придерживает локтем сумочку, немного хмурится. Мимо проезжает трамвай, позвякивая на ходу, и она трогает свой телефон – не он ли? Не он. Но всё же лицо её чуть разглаживается, она представляет, что объявился мужчина, от которого с марта ни слуху ни духу. Допустим, она видит на экране его имя. Нажимает «ответить», подносит телефон к уху, но ничего не говорит, а просто улыбается, улыбается и ждёт.

– Это вы? – спрашивает трубка.

– Похоже на то, – весело отвечает она.

– Вы обиделись на меня?

– Нет. Обижаться неконструктивно.

– Вы мудрая. И у вас чудесное платье.

– Угадали.

– Нет, я точно знаю. Вы ведь сейчас на Сретенском?

– Да… – Она быстро осматривает бульвар перед собой, стараясь не вертеть головой. – Можно я обернусь?

– Не нужно, – отвечает он, а через мгновение гладит её запястье.

Пока происходит этот мысленный разговор, она всё время улыбается, слегка шевелит губами, иногда крутит кистью, склоняет голову к плечу, а в самом конце делает полупируэт – разворачивается так, чтобы ветер, подталкивавший её в спину, освежил порозовевшие щёки и сдул пряди со лба. Снова звучит трамвай, она опять проверяет телефон, но больше уже не хмурится.

* * *

Та женщина из сети – с ней ничего не произошло. Я приглядывала за её жизнью, но всё шло хорошо, я отвлеклась, и тут случилось так, что нам пришлось встретиться. Знаете, вся эта виртуальность порождает множество мелких дел и связей между незнакомыми, иногда оказывается, что ты знаешь кого-то, кому до смерти хочется получить подарок от дальней подруги, а её братец уже три месяца не находит времени его передать, но работает по соседству с твоим домом, и не могла бы ты?.. И с этой женщиной мы оказались третьим и четвёртым звеном в цепочке таких мелких услуг, и договорились пересечься на «Китай-городе», под чучелом Ногина. Я как раз собиралась в этническую лавочку на Кузнецком за очередной порцией экзотических чаёв и трав, а там до «Китая» семь минут пешком.

Волновалась. Надела синюю юбку и белую кофту в цветочек, чтобы выглядеть безопасной и нежной – ещё нежней и ещё безопасней, чем обычно. Она должна легко довериться мне, когда Ноэль исчезнет, иначе Гланвилл появится нескоро.

Наша встреча продлилась около трёх минут, я вернулась домой и немедленно позвонила подруге. Она пришла, закурила и сделала подбородком движение, которое означает «ну, рассказывай».

– Сдохнуть можно, как я разочарована. Тут в сети есть одна дамочка. – И вкратце описала ей историю. – И мы сегодня виделись.

– Что, страшная оказалась?

– Нет! Нет, даже на фотографии свои похожа, хотя фотошоп, конечно, на самом деле попроще. Но смотрю, идёт она, а за ней этот… призрак её. Которого на самом деле нет. Прикинь, подходит обыкновенный красавчик с капризным профилем. То есть всего лишь просто мужчина. Реальный. О-о-оллин. Тьфу.

– Какая подлость!

– Тебе смешно, а я так красиво всё придумала. А она!.. Она мне нравилась.

– А ты не замечала, что уже не первый случай?

– В смысле?

– Ты как-то говорила, тебе кажется, будто мой Н. выдумка – так я о нём рассказываю, что не верится. И про М. ты это подозревала.

– Может, всё дело в том, что я их никогда не видела.

– Так я твоего Л. тоже никогда не видела, но мне в голову не приходит сомневаться.

Между нами действительно не водится привычки показывать друг другу мужчин. Не из бабских опасений, но обеим нравится разделять свою жизнь на сегменты: здесь дружба, здесь работа, а здесь любовь. Я, например, не хочу, чтобы моя подруга, знающая меня довольно независимой, увидела, какая иногда восковая, какая покорная я бываю.

– Видимо, мне кажется, что у каждой порядочной женщины должен быть воображаемый друг. Ей должно хватить ума и таланта, чтобы довести свой мир до идеального состояния и при этом не стать слишком уязвимой для какого-то «всего лишь мужчины». Хочется слияния и безопасности. А ведь надолго не выходит.

– Нет, ну есть ж твой Л., который души в тебе не чает. Сколько у вас уже длится, пару лет? К тому идёт, что ты к нему переедешь.

– Не начинай опять. Мне нравится жить одной, к тому же у него аллергия на кошек, и куда я своего кота? Но у нас всё хорошо. Надеюсь, Л. ещё долго будет живым ради меня. Ну, не сделает ничего такого… Ладно, я поняла, похоже, и правда какой-то мой тайный заскок, с воображаемыми-то. Чаю хочешь? Л. «Белый пион» подарил.

– Давай. Только скажи сначала. Так, на всякий случай. Твой Л., он действительно существует?

– Конечно. И жасмина добавлю, а то пион сам по себе простоват.

«Конечно, Л. существует. Даже больше, чем ты и я».

А у меня скоро будет любовь

Я несла белокожие нарциссы – сорный сорт с красным ободочком, а вокруг задницы у меня был обвязан развевающийся шёлковый шарф, и когда шла мимо местных подростков в спортивном, кто-то из них сказал:

– Какая весенняя девушка.

Уж если гопота запуталась в лексических пластах, значит, лето ещё не скоро.

Эти цветы я купила сама, у трамвайной линии, пятнадцать штук за сто двадцать рублей, и когда искала по карманам мелочь, к нам с торговкой пристал попрошайка, протянул левую руку, показывая пальцы с обрубленными первыми фалангами, и строго сказал:

– В тяжёлом состоянии.

Мы обе посмотрели на него угрюмо – тётке он портил торговлю, а я обиделась за неё: по мне, так пожилая приличная дамочка, в одиннадцать вечера вынужденная вытаптывать на остановке четыре бакса, находится в более тяжёлом состоянии.