Читать книгу "Том 2. Кошачье кладбище - Стивен Кинг"

Джад остановился. Дальше тропа сбегала под уклон. Луис,задумавшись, едва не столкнулся со стариком.

— Вот мы почти и на месте, — обернувшись, сказал тот. —Дальше идти трудно, почти как по валежнику. Но не робейте, тверже шаг. Идите замной и под ноги не смотрите. Видите, спуск? Так вот, внизу начинается БОЖКИНАТОПЬ, это индейское прозвище. А белые — туда в основном скупщики меха наезжали— назвали это место ГИБЛЫМ БОЛОТОМ. Правда, те, кому удавалось ноги унести,больше не наведывались.

— Там что: трясина, зыбучие пески?

— Вот-вот, пески эти самые. Они тут с допотопных времен, аизнутри бьют ключи, вот на поверхности-то все и пузырится да булькает вроде.Мы-то просто песками зовем, а как по-научному, не знаю. — И он пристальновзглянул в глаза Луису. Тому почудился недобрый огонек в глазах старика. Но вотлуч фонарика стрельнул в другую сторону, и огонек в глазах потух. Джад продолжал:— Тут много странного происходит… Даже воздух особый… электрический… даже неумею объяснить.

Луис вздрогнул.

— Что-нибудь не так?

— Нет-нет, все в порядке. — И Луису вновь припомнилась ночьу электростанции.

— Даже блуждающие огоньки можно увидеть, вроде тех, чтоморякам в океане мерещатся. Чудные такие, как сполохи. Но вы не бойтесь.Увидите что — отвернитесь. А то и прислышаться может, будто стонет кто. Этогагары, они в карьере обосновались, далеко к югу. А звуки ишь как разносятся.Странно.

— Какие гагары? — изумился Луис. — Зимой-то?

— Да, они самые, — кивнул Джад и прибавил что-то, но Луис неразобрал. Эх, увидеть бы сейчас его лицо. Тот недобрый взгляд.

— Джад, а куда вообще мы идем? Забрались к черту на рога.

— Придем — скажу. — И Джад отвернулся. — Выбирайте кочки,бугорки.

И они пошли, высматривая, где посуше. Собственно говоря,Луис шагал наугад и оступился лишь раз, попав ботинком в застывшую на морозекашицу. Быстро вытащил ногу и поспешил за мелькнувшим впереди лучиком фонаря.Он выхватывал из мрака темные деревья, и Луису пришли на память книжки пропиратов, читанные в детстве. Злодеи, хоронящие золотые дублоны под покровомночи… Разумеется, одному уготовано навеки остаться на сундуке с сокровищами — онполучит всенепременную пулю в сердце. Ибо пираты (так, по крайней мере,утверждали сочинители мрачных романов) верили, что мертвец — самая надежнаястража.

НО МЫ ИДЕМ ХОРОНИТЬ НЕ СУНДУК С ЗОЛОТОМ, А ДОЧКИНОГОКАСТРИРОВАННОГО КОТА. И едва подавил взметнувшийся, как пузырьки в шипучке,смех.

Никаких стонов он не слышал, никаких огоньков или сполоховне видел. Лишь, взглянув под ноги, заметил белый без единого просвета туман,окутавший чуть не до пояса. Точно сеял мелкий-мелкий и густой-густой снег.

Вокруг вроде бы посветлело и потеплело. Точно, потеплело.Впереди мерно шагал Джад, перекинув через плечо кирку (не иначе сокровищахоронить!).

Необъяснимое, чудовищно-неуместное волнение не отпускало.Вдруг Луису подумалось: а что, если сейчас домой названивает Рейчел, и телефонвсе тренькает и тренькает. А что…

Он снова едва не налетел на Джада. Старик остановилсяпосреди тропы, скособочив голову, сурово подобрав губы.

— Джад, что слу…

— Тс-с-с!

Луис примолк, настороженно огляделся. Туман чуть поредел, нособственных ботинок все же не видно. Он услышал хруст ветвей, шорох кустов.ЧТО-ТО — и, видно, большое — двигалось по лесу.

Он хотел было спросить Джада, не лось ли это (хотя самомусначала подумалось: МЕДВЕДЬ), но промолчал, вспомнив слова Джада: ЗВУКИ ДАЛЕКОРАЗНОСЯТСЯ.

Невольно подражая старику, Луис тоже склонил голову набок,прислушался: сейчас вроде далеко, а сейчас совсем рядом, точно угрожая. Пооцарапанным щекам заструился пот. Он снова переложил тяжелый пакет из руки вруку. Ладонь тоже вспотела, и пакет так и норовил выскользнуть. Вот тресксучьев совсем рядом, вот-вот ОНО покажется из леса, поднимется на задние лапы,застит небо огромным косматым туловом.

Да уж, конечно, не медведь.

А что именно? Мысли в голове путались.

Но вот шум и треск стали удаляться и мало-помалу смолкли.

Луис опять едва не спросил: ЧТО ЭТО? Даже открыл было рот.Но тут из тьмы раздался безобразный, истерический хохот, с надрывом, сзахлебом, пронзительный и жуткий. У Луиса похолодел, превратился мигом вледышку каждый мускул, каждый сустав налился невыразимой тяжестью. Попробуй онсейчас побежать, рухнет снопом в песчаную жижу.

А дикий хохот раскатывался все дальше, словно лавина камнейнеслась с гор. То поднимался до визга, то опускался до гортанного хрипа, топереходил во всхлип. И вот затих.

Где-то над головой слышалось журчанье, словно с неба наземлю сбегал ручеек, неумолчно и заунывно гудел ветер. Больше — ни звука надБожкиной Топью.

Луиса забила дрожь, низ живота заныл, плоть его сжалась втугой комок. Именно — сжалась. Казалось, все тело сжимается, хочет спрятаться,исчезнуть. Во рту пересохло, слюна будто иссякла. И при всем при этомсумасшедшее, радостное волнение не покидало его.

— Господи, что это? — хрипло прошептал он.

Джад обернулся. Луиса поразило, как враз постарело его лицо,сейчас можно и все сто двадцать лет дать. Огонек в глазах потух. Взгляднапрягся, в нем проявился ужас. Но голос оставался твердым, уверенным:

— Гагара стонет. Пошли. Самая малость осталась.

И они двинулись дальше. Зыбучие пески кончились, Луисупоказалось, что вышли на поляну, хотя воздух долее не светился, и видно лишь наметр окрест — одну старикову спину. Под ногами шуршала заиндевелая трава, какбитое стекло. Вот, очевидно, снова вошли в лес: запах смолы, под ногами — хвоя.

Долго ли они идут и сколько километров прошли? Луис не могсообразить. Вскоре Джад остановился, обернулся.

— Осторожно, ступеньки. В камне выбиты. Не помню сколько: толи сорок две, то ли сорок четыре. — И начал подниматься, Луис — следом.Ступеньки оказались широкими. Иногда под ноги попадались камушки-голыши иосколки каменьев побольше. С каждым шагом Луису казалось, что он все дальшеотрывается от земли. Двенадцать… тринадцать… четырнадцать. Ветер кусал больнее,студил лицо. Неужели мы поднялись выше деревьев? Задрав голову, он увиделроссыпь звезд — холодные огоньки во тьме. И сам он показался себе ничтожномалым, бессмысленным атомом. Такого еще с ним не бывало. А ЕСТЬ ЛИ ТАМ РАЗУМ? —задался он извечным вопросом. Но вместо любопытства вдруг исполнился ужаса,будто спросил о чем-то мерзком, например: «Каково съесть пригоршню живыхжуков?»