Читать книгу "Всегда буду рядом - Миранда Ли"

– Глупости! – резко перебила ее Брук. Франческа подняла на нее усталые глаза. – Ты просто запутавшаяся одинокая женщина. У многих случаются такие связи на одну ночь, когда они оказываются в подобном положении. И не надо думать, что другой жизни у тебя не будет. Да, так сложилось, но это не значит, что нужно продолжать такое существование. Хороший психиатр непременно поможет тебе во всем разобраться. А потом и хороший мужчина. Только не мой! – добавила она.

Услышав последнюю фразу, Лео повернулся и поймал взгляд жены. В его глазах еще читалось беспокойство, а в ее – понимание и поддержка. Брук улыбнулась ему, и он ответил. В их улыбках был скрыт особый смысл. Они говорили о любви и покаянии, о прощении и о вновь обретенном доверии.

И вес же Брук пришлось признать, что Франческа оказалась права. Гораздо лучше было услышать это все из первых уст.

Лео она так легко не поверила бы – могла бы подумать, что он продолжает лгать. Но ни одна женщина не стала бы сочинять такую страшную историю, особенно если бы имела виды на Лео. Несмотря на весь его жизненный опыт, широкие взгляды и накопленную житейскую мудрость, он принадлежал к числу довольно консервативных, требовательных мужчин. Он, конечно, не имел ничего против того, что Брук не была девственницей, когда они познакомились, но ведь и женщиной, развлекавшей толпы мужчин всеми мыслимыми и немыслимыми способами, она не была.

В глубине души Брук не сумела убедить себя в том, что психиатр мог бы решить проблемы Франчески. Но с чего-то ведь нужно начинать. Только врач должен быть непременно женщиной. Незачем искушать судьбу. Франческа очень красива. А мужчина – всего лишь мужчина, в конце концов. Даже если он доктор!

– Вот что я думаю, – продолжила Брук, – самый лучший вариант на данный момент – лечь в хорошую клинику, где тебе поможет опытная женщина-психиатр. Мы с Лео займемся поисками немедленно. А тебе, наверное, неплохо было бы принять расслабляющую теплую ванну и сменить ночную рубашку. Хочешь, я попрошу сиделку помочь тебе?

– Ты… ты больше не сердишься на Леонардо? – опасливо спросила Франческа.

– Нет. Ты ведь мне все объяснила.

– Он любит тебя, – выдохнула Франческа, – а не меня. Разве он мог бы любить меня после того, что я ему сделала? А ты… ты и ваши дети… в вас вся его жизнь. Он сам мне в этом признался сегодня утром. Он так расстроился, когда твоя мама сказала, что ты больна, лежишь в кровати и не можешь подойти к телефону. Ты ведь беспокоился, да, Леонардо?

Брук посмотрела на мужа. Он кивнул.

– Да, Франческа. Да, я беспокоился. – Их взгляды встретились, и она поняла, что Лео говорит правду.

Брук начали душить слезы, когда она наконец осознала, как близки они были к катастрофе. Но ей удалось с ними справиться. Франческе сейчас меньше всего нужны мои истерики, рассудила она.

– Ну, теперь уже не о чем беспокоиться, – оживилась Брук. – Я здесь. И я верю тебе. Вам обоим, – добавила она, ободряюще улыбаясь Франческе. – Мы с Лео спустимся вниз. Я пришлю к тебе сиделку.

– Боже мой, ты была просто неподражаема! – заметил Лео, когда они спустились в гостиную и сиделка ушла.

Он подошел к бару в просторной гостиной и налил себе виски. Брук присела на один из парчовых диванов, располагавшихся по обе стороны от камина. Она отказалась от предложения выпить, чувствуя еще некоторый дискомфорт в желудке после всего случившегося.

– Такая благоразумная, рассудительная, – продолжал Лео. – И такая сильная. Мне никак не удавалось уговорить Франческу пойти к врачу. А ты все уладила за пять минут. И вот она уже согласна не только на врача, но и на клинику! Теперь я понимаю, что мне следовало взять тебя с собой с самого начала.

Он улыбнулся. Неожиданно маска стойкой женщины слетела с лица Брук, и по ее щекам покатились горькие слезы. Умом она простила мужа, но сердце, ее измученное сердце, все еще страдало.

– Да, следовало, – вырвалось у нее. – Тебе следовало мне рассказать все о Франческе без утайки. Тебе следовало сказать, что ты любишь меня, гораздо, гораздо раньше. – Она уронила лицо в ладони и разрыдалась.

Лео бросился к жене, сел рядом, крепко обнял и все гладил ее по голове и шептал на ухо слова утешения.

– Да. Я должен был все тебе рассказать, – согласился он. – И мне очень жаль, что я этого не сделал. Единственным оправданием мне может служить то, что я обычный мужчина. Типичный итальянец, преисполненный гордости. Когда я переехал в Сидней, мое самолюбие все еще страдало от нанесенного оскорбления. Мне ничего не было известно о прошлом Франчески и Лоренцо в то время. Я чувствовал себя преданным ими обоими, но не отдавал себе в этом отчета, как теперь понимаю. И вот вдруг понял, что смотрю в самые прекрасные на свете глаза. Они сияли и манили меня. И я сделал то, что всякий мужчина сделал бы на моем месте.

– Ты меня соблазнил, – всхлипнула Брук.

– Ну, ну… кто из нас теперь лукавит? Я тебя не соблазнял. Ты ведь хотела меня не меньше, чем я тебя.

Брук вытерла слезы и заставила себя успокоиться. Она подняла глаза на мужа, и в уголках ее губ заиграла застенчивая улыбка.

– Да. Ты прав. Я влюбилась в тебя в тот момент, когда увидела впервые.

– И я, amore mio. В первое же мгновение. Честное слово, – закивал головой Лео, поймав ладонями ее лицо и глядя ей прямо в глаза. – Теперь я это точно знаю. Признаюсь, что тогда я не сразу понял, что влюблен в тебя. Меня все еще мучила старая рана, и я не мог понять своих чувств. И мне некоторое время казалось, что я люблю Франческу.

– Вот как… – Брук опустила глаза. Боже мой, он ложился со мной в постель, а любил еще Франческу, ужаснулась она.

– Ну что ты? Я ведь сказал, что только так думал. На самом деле я ее никогда не любил. Иначе разве смог бы я терпеть столько времени без секса? Или ты полагаешь, что с тобой я стал бы ждать до свадьбы, даже если бы был первым в твоей жизни мужчиной? Я же сказал, как только я тебя увидел, сразу понял: ты должна быть моей. И дело не в желании, а в любви!

Брук вздрогнула, услышав в его голосе прежнюю страстность. Да, это был тот Лео, в которого она влюбилась с первого взгляда, тот самый пылкий итальянец из Милана, с горящими черными глазами, в которых читалось всепоглощающее желание.

– Когда я женился на тебе, то уже точно знал: мои чувства к Франческе ничто в сравнении с тем, что я испытывал к тебе, – разгорячился Лео. – Когда ты рожала Алессандро и я видел, каких мучений это тебе стоило, то был готов отдать жизнь, чтобы хоть немного облегчить твои страдания. А когда доктор передал его тебе и ты взяла нашего малыша на руки и улыбнулась ему, меня настолько переполняла любовь к вам обоим, что я потерял дар речи. И в этом заключалась моя главная ошибка, – признался он, немного помедлив. – Я не мог произнести три заветных слова: я люблю тебя. Я… люблю… тебя… – повторил он, целуя Брук после каждого слова. – Не знаю, отчего это казалось мне таким сложным. Наверное, дело в том, что я мужчина. Мы довольно странные существа. Но я всегда любил тебя. И пытался показать свои чувства многими способами. Помнишь, как после рождения Алессандро мне не терпелось отвезти вас домой, на Комо, чтобы познакомить с родителями? Ты была так мила и внимательна со всеми моими родственниками. И за это я любил тебя еще больше. Я сходил с ума от желания, помнишь?