Читать книгу "Дважды коронован - Владимир Колычев"

Спартак озадаченно почесал щеку. Придони был не просто законником, он возглавлял воровской клан. И вчера вечером его убили. Кто? Вряд ли это из-за Витязя. Гены больше нет, его друзья приняли условия воров, а если бы и решили снять этот вопрос, то расправились бы с Тарханом. И убить его легче, и ответственности поменьше.

Ясно одно. Кто-то уничтожает батумских воров. Их и раньше убивали, вот не так давно Джума погиб. А теперь до самого Придони добрались. Но кому это нужно? Грузинским ворам из других кланов? Может, батумские с тбилисскими что-то не поделили или с кутаисскими? А вполне возможно, что это братья славяне наседают.

Есть и другой вариант. Не на пустом же месте слухи о «Белой стреле» возникли. Говорят, что бывшие, а может, и нынешние гэбисты объявили войну преступному миру, и всякого рода беспредельщики работают на них. Те же курганские, говорят, на чекистов работали. Не зря же Саша Солоник смог сбежать из «Матросской тишины». Только сбежал, и на тебе, нет больше Придони.

И вряд ли в ближайшее время Ростом и Тархан появятся на рынке. Понятное дело, у них большой интерес к сливкам, что Спартак с него снимает, но сейчас им наверняка не до этого. Не до жиру, быть бы живу...

Репчинский рынок – солидное предприятие. Но, как ни крути, сам по себе Спартак не очень большая величина в криминальном мире. Его знают, уважают, но погоды он не делает, на своем стоит твердо, но на чужую территорию не лезет. К тому же владеет рынком на законных основаниях, и, по большому счету, он бизнесмен, а не бандит, и вряд ли представляет интерес для «Белой стрелы».

И к батумскому клану имеет весьма посредственное отношение. Короновали его, но это фарс чистой воды. Те же кутаисские воры не признáют его, хотя и среди них есть «апельсины». О славянских и говорить нечего. Фактически он сам по себе и вряд ли кому-то интересен как представитель батумского клана.

Впрочем, если кто-то и точит на него ножи, то к этому нужно относиться спокойно. За три года он привык ходить по краю и научился ничего не бояться. Главное в его деле – перебороть страх перед смертью, тогда и отлитая для него пуля окажется дурой, и штык не станет молодцом.

– Я готова! – встала перед ним Юля.

Волосы красиво уложены, глаза и губы накрашены, брючный костюм кремового цвета – короткая жакетка и плотно облегающие брюки. Элегантно смотрится, даже сексуально. Только Спартак еле глянул на нее.

– Что-то случилось? – встревожилась она.

– Да так, ничего.

– Значит, случилось.

– Случилось. Но не со мной. Так, стреляют где-то...

– Я боюсь за тебя.

– Все, закрыли тему, – нахмурился он.

Юля покорно кивнула. Она умная женщина и понимает, что разговорами беду не отвести, словами ее можно только накликать. Так что лучше молчать, чем будить лихо...

Спартак оделся, взял сумку с вещами и передал ее телохранителю, поджидавшему за дверью. Подъезд проверен, во дворе охрана, все под контролем.

Хотя, конечно, все предусмотреть невозможно. И снайпер мог прятаться в окне дома напротив, и автоматчики – в соседнем подъезде.

Но все было спокойно. Спартак помог Юле сесть в машину, устроился рядом, и эскорт выехал на дорогу, что напрямую вела к поселку.

Но у ворот его ждала большая проблема в виде микроавтобуса, перегораживавшего проезд. Еще одна такая же машина и несколько легковушек стояли на обочине. А стоило эскорту остановиться, как откуда-то вдруг выскочили вооруженные люди в камуфляже и масках. Появился и человек в штатском – крупная голова, мощные надбровья, приплющенный боксерский нос, крепкая шея, широкие плечи. Он подошел к дверце, за которой сидел Спартак, приткнул к окну развернутое удостоверение – Удальцов Сергей Андреевич, подполковник, Министерство внутренних дел.

Снова менты киллеров в поселке ищут, все никак наиграться не могут. Но в прошлый раз Спартак и Мартын проявили добрую волю, а сегодня у него нет никакого желания терпеть омоновцев у себя под носом. Нужно выйти из машины, объяснить Удальцову, что без санкции на обыск здесь делать нечего.

– Я сейчас, – взглянув на Юлю, сказал он.

– Не ходи! – поймала она его за руку.

– Не бойся, все нормально...

– В чем проблема, командир? – вышел из машины Спартак с выражением досады и усталости на лице.

Удальцов производил впечатление. Видно, что бывалый мент, матерый. Только поведение у него какое-то несолидное. Он нервно оттолкнул Спартака, открыл дверцу и с каким-то нездоровым возбуждением потянулся за его женой. Схватил Юлю за руку и, чуть не вывихнув ей запястье, вытащил из машины.

– Попалась, сука!

– Кто сука? – ошалел от такой наглости Спартак.

Нельзя связываться с ментами, неблагодарное это дело. Выгоды никакой, зато проблем не оберешься... Все это Спартак понимал умом. Но душа взбунтовалась так, что крыша совсем поехала. А подполковник под рукой, и челюсть его уже на прицеле.

В нее со всей силы и ударил Спартак. Как того требовала душа. Но Удальцов уловил момент удара, попытался уйти от него, да только прыти не хватило. Спартак метил в челюсть, а попал по виску. Что-то хрустнуло под пальцами, хлюпнуло, и подполковник безжизненно рухнул наземь, выпустив из своих цепких рук Юлю.

– Эй, да он его убил! – крикнул кто-то.

– На землю! Мордой вниз!

Омоновцы не стали дожидаться, когда Спартак ляжет. Вслед за командой последовал удар по ногам, затем – по почкам.

Его бросили на землю, скрутили за спиной руки и защелкнули на них стальные браслеты. Сбили с ног и его телохранителей. Охранник у контрольно-пропускного пункта метался, как олень в горящем лесу, куда-то звонил, но сейчас никто уже не мог помочь Спартаку.

– Живой? – спросил чей-то голос.

– Да вроде... Пульс есть... Дыхание тоже...

– «Скорую» вызывай!

Спартак с трудом понял, что говорят о подполковнике. Хорошо, что он жив, а то за убийство мента можно лет на пятнадцать загреметь, да еще без права на условно-досрочное освобождение. Но ведь и за нанесение тяжких телесных увечий можно схлопотать солидный срок. Свидетелей много, все в погонах, при оружии, их братвой не запугаешь, и они точно дадут показания. А это суд, приговор и этап...

* * *

Ирония судьбы, или здравствуй, жопа, Новый год! Спартак с мрачной насмешкой рассматривал камеру предварительного заключения. Потемневшие от времени грязные стены, бетонные, с трещинами, полы, нары, сваренные из железных уголков, доски на них некрашеные, но до блеска отшлифованные телами арестантов, маленькое оконце под потолком, забранное решеткой и железной сеткой, из которого в камеру едва поступал воздух, и ржавая труба с краном. Из него, действуя на нервы, медленно капала вода.

Все бы ничего, но Спартак ехал сегодня вселяться в свой новый дом. Ехал в красивую жизнь, а оказался в этом убожестве. Подполковника Удальцова отправили в больницу в бессознательном состоянии, врачи не гарантируют, что он останется жить, и если вдруг умрет, Спартаку долго не видать воли...