Читать книгу "Бриллианты требуют жертв - Мария Жукова-Гладкова"

– Юлька, может, ты за банкира замуж сходишь, а? Я к тебе буду приходить бананы и апельсины с дерева жрать.

– Мне Глинских на фиг не нужен. Как, впрочем, и я ему. Тем более я не разведена.

– Юль, ты подумай…

– Не нужен. Вместе со всеми садами и огородами, – прошипела я.

Тут в саду нарисовался сбледнувший с лица судмедэксперт с «отрубленной головой» под мышкой. К трупам он был привычен, причем ко всяким и разным и в разной степени разложения, а вот со змеями лицом к лицу столкнулся впервые.

– Таня, что ты их таскаешь? – спросил.

– Да вот думаю, забрать их домой или как? Мне бы как раз Лизоньку надо скрестить.

– Какую Лизоньку? – простонал Василий.

– Да девочку мою. Вот с этим, – она подняла вверх правую руку, критически осматривая самца. – У нее муж помер. Я думала купить ей, а тут вон подходящий. Если снесет яиц тридцать… Вообще-то в последний раз снесла тридцать восемь. Потом детки вылупились.

– А у змей бывают двойняшки? – спросил Василий.

– Бывают, – ответила Татьяна, внимательнейшим образом рассматривая добычу на предмет брака.

Я в этом ничего не понимаю и в беседе не участвовала, хотя про двойняшек знала. Татьяна тогда всем знакомым хвасталась.

– А вторая – самка? – Василий кивнул на левую Татьянину руку.

– Угу. Только старая. Нет, пожалуй, возьму-ка я самца себе. Банкир еще купит. Не зря, не зря мы сюда пришли. Как мне интуиция подсказала! А ты ломалась!

– Таня… – хотела я укорить соседку.

– Что «Таня»? У меня бизнес! И вообще чья бы корова мычала! Ты не теряй времени, ищи что тебе надо. Василий, давай помогай Юле. А я пока еще змеек посмотрю. Может, еще где ползают.

– Не надо, – прошептал Василий.

– Что «не надо»? – взъелась на него Татьяна. – Тебе не надо, а мне надо. Я их развожу.

Я решила спасти Василия от обморока, подошла к нему и взяла под руку, свободную от «отрубленной головы».

– Пойдем посмотрим, что тут еще есть, – предложила.

Василий с большой радостью покинул зимний сад и змей.

– Где вы их встретили? – спросила, когда мы осматривали спальни наверху.

– Одна по лестнице навстречу спускалась, вторая по коридору ползла. Если бы не Татьяна… – Он закатил глаза.

– Кстати, это ты делал вскрытие убитой здесь модели? Или только на труп приезжал? Ты сказал Андрею, что Ольгу молотком или чем-то таким по виску шарахнули?

– Я, – вздохнул Василий. – В самом деле шарахнули. Во-первых, не может такого удара быть об рояль! Во-вторых, в месте соударения остались микрочастицы железа. Я же не первый год работаю!

– И?.. – Я с трудом сдерживала возбуждение.

Василий помолчал, вздохнул, потом махнул рукой.

– Только я все буду отрицать, слышишь? Я знаешь, почему сегодня с вами сюда пошел? Потому что хотел тот молоток найти. Ну и… Ты банкира хочешь на чистую воду вывести. И я хочу! И гадость этой сволочи сделать!

– То есть тебя заставили переписать…

– Ага. Надавили с самого верха. Это не первый раз такое. И не последний. Ты сама прекрасно знаешь, к какой категории относится Глинских.

Я вздохнула. Я прекрасно поняла, какое деление имеет в виду Василий. Правосудие по-российски – вещь весьма специфическая и непонятная, например, американцам, у которых закон един для всех, будь ты президент или дворник. У нас же есть каста неприкасаемых, для которых закон не писан. Они могут творить все, что заблагорассудится, и не опасаться наказания. Все сойдет с рук. Могут только схлестнуться друг с другом из-за какого-то лакомого куска. В следующую за ними группу входят банкиры, бизнесмены, чиновники среднего уровня, бандюганы (конечно, не мелочь, а покрупнее), то есть те, кто в состоянии откупиться от «правосудия». Ну и, наконец, третья группа, самая многочисленная, куда входят остальные граждане России, которые откупиться не могут, у которых нет нужных связей и рычагов давления. Их могут привлечь за что угодно, навесить любое преступление (если так выгодно «правосудию» и вершащим его) и делать с ними все, что угодно, – отрабатывать на них удары по почкам, выбивая нужное признание, калечить, даже убить.

– Мне что, больше всех надо? – говорил Василий. – Ну ты сама понимаешь. Это я тебе сейчас после стресса рассказываю… И на Андрея твоего надавили. Вернее… Я бумажку переписал, ему позвонил, сказал: ошибся. Андрюха-то все понял. Потом мы с Олегом, парнем из его отдела, напились. Олег и сказал: да, им тоже звонили с самого верха. Типа: что вам еще надо? Дело передали в суд. Ну и пошел парень по этапу. Не он первый, не он последний. Мы с Олегом несколько раз пили вместе. Потом с Олегом и с Пашкой.

– Про меня что-то говорилось?

Василий помолчал с минуту, пока мы осматривали очередную комнату, и кивнул.

– Чтоб до тебя это все ни в коем случае не дошло. А то полезешь куда не надо.

Потом хмыкнул и хитро посмотрел на меня.

– Лезь, Юля. Чем могу – помогу.

Он помолчал и добавил:

– Знаешь, я, наверное, на первый этаж пойду. Если молоток или что-то подобное тут и есть, то там лежит, не в спальне. И ведь банкир-то возвращался с улицы… Зашел на первый этаж, прихватил орудие убийства и отправился наверх.

Я сказала, что еще посмотрю спальни. Василий кивнул, отдал мне голову и пошел вниз. Татьяна, по всей вероятности, оставалась в зимнем саду. Больше всего меня интересовала спальня Виктора Анатольевича. Она выделялась в ряду других, по всей видимости, гостевых.

Огромная, я бы сказала – четырехспальная кровать под балдахином и с колоннами. Причем каждая колонна была украшена крылатым конем. Не исключаю – золотым или, по крайней мере, позолоченным. Балдахин был малинового цвета, покрывало – золотое. Стены отделаны также в этих тонах.

Пройдя мимо окна, я внезапно обратила внимание на мигнувшие во дворе фары. Окна спальни выходили во двор. Туда как раз заезжала машина. Уж не банкир ли вернулся?

Оказалось – он самый с дамою.

Я выскочила в коридор и натолкнулась на Пашку, искавшего меня, чтобы сообщить: все корешки книг засняты.

– Отлично! Остальные где?

– Васька в кладовке роется. Таня – в зимнем саду.

Внизу грохнула входная дверь.

– Юля!.. – открыл рот Пашка.

– Давай под кровать! – приняла решение я, приподняла покрывало, простыню, увидела, что под кровать мы залезем без труда, и полезла первой. Пашка последовал за мной. Чихнул.

– Горничные плохо работают, – заметил он.

– Ты свою квартиру вспомни, – прошептала.

– У меня же отродясь не было горничной, – справедливо заметил Пашка. – А тут целых две.