Читать книгу "Тюрьма мертвых - Александр Райн"

Он выслушал мои обвинения с видом полной озабоченности, не перебивая, и, как только я замолчал, с буддистским спокойствием произнес:

– Давайте пройдемся, посмотрим фронт работ.

Кажется, он проигнорировал сказанное мной, отчего я продолжал исходить бессильной злобой, но не показывал этого.

Мы молча двинулись в сторону камер, а вагонетка с охранниками, скрипя колесами, начала свое движение и, постепенно набрав скорость, исчезла в тоннеле. Я почувствовал невероятное облегчение: «Наконец никакой стражи».

Это общее крыло, как и все остальные, словно рекой, было разделено железной дорогой на два участка. На этом берегу, где находились я и инженер, решетки еще пока были в виде прутьев, лежащих на бетонном полу рядом с камерами, тянущимися от пола до потолка в несколько рядов. А та часть, что находилась за рельсами и была плохо освещена, уже могла принимать постояльцев.

– А разве я не должен сначала закончить работу на прежнем участке?

– Мы устроили еще одного сварщика, пока вы отсутствовали, теперь тот объем передан ему.

«Еще один везунчик», – подумал я.

– Нам нужно в срочном порядке запустить это крыло! На днях привезут первую партию заключенных, которых заселят в той части. – Он вытянул руку в сторону готовых камер на противоположной стороне, в которых пока что сидел лишь мрак.

– Вы говорили, что я не буду работать в действующих секторах, что заключенные будут далеко, и я никогда с ними не столкнусь.

– Это было в предыдущем договоре, в том, где вы расписались не своим именем, теперь условия изменились, и я вам ничего не обещал.

– Что? – Я снова начал закипать. – Когда я рассказал вам про Максима, которого якобы послали мне на подмогу, вы сделали вид, будто все нормально, хотя знали, что это сбежавший зэк, а мне говорили, что такого не может быть.

– Это тюрьма, друг мой. Людям, попавшим сюда, свойственно желать совершить побег. Иногда, как бы мы ни старались, им это удается. Когда вы рассказали мне про этого Максима, я сразу отреагировал, сообщив об этом охране, но, к сожалению, он успел скрыться, а вы пропали.

Было понятно, что спорить бесполезно, он так и будет оправдываться и увиливать. Тогда я решил уяснить еще один момент, не менее важный.

– Все эти заключенные, они… – Я чувствовал, как глупо будет звучать мой вопрос, но все-таки, немного помявшись, задал его:

– Они неживые люди, ведь так? Вы держите здесь мертвецов?

Мы остановились возле крайней камеры, на первом уровне, она была ближе всех к тоннелю. Инженер уставился внутрь, затем посмотрел на тоннель, словно отмеряя что-то в голове, перевел взгляд на меня и ответил:

– Все эти люди – преступники; так или иначе они нарушили закон – это все, что вам нужно знать. – Он продолжал смотреть на камеру.

– Почему мы остановились здесь?!

– Это теперь будет ваша комната отдыха.

– Что? Здесь? Но это же камера! – Я не мог поверить глазам, меня снова пихают в клетку, пускай и открытую, но тем не менее клетку.

– Ваш инструмент и личные вещи скоро прибудут; туалет, душевая и кухня находятся в блоке охраны, они будут сопровождать вас на каждый прием пищи, а также будут следить, чтобы вы не покидали рабочее место.

– Но, но… – я хотел было запротестовать, но он перебил меня.

– Теперь вы в безопасности, ни один заключенный вас не тронет, вы ведь этого хотели?

– Что насчет моих выходных?

– Воскресенье – ваш законный выходной, но покидать стены тюрьмы вы, к сожалению, теперь не сможете.

«Чертовы ублюдки, связывают меня по рукам и ногам».

– А звонки? – я взглянул на телефон, висящий на соседней стене, всего в нескольких метрах от камеры.

– Исключено.

– Вы не имеете права меня ограничивать. Я наемный работник, я не один из ваших постояльцев.

– Конечно, нет, но вы же не собираетесь нарушать правила договора, ведь так?

Кажется, я заметил короткую злобную ухмылку в уголке его рта, которая мгновенно исчезла.

– И как, по-вашему, я должен сообщить об этом жене? Вы не думали о том, что она ждет меня на выходные?

– Этот вопрос уже решен, тюрьма выслала ей официальное письмо, в котором говорится, что вы находитесь в командировке, возможности выйти на связь нет, так как теперь вы трудитесь в режимном секторе.

«Какие же вы, блин, заботливые! Все предусмотрели».

Когда он заговорил про письмо, я вспомнил видение, пришедшее ко мне в момент удара по голове. Алина сидит за столом, рядом с ней листок бумаги, она плачет. Здесь на сто процентов есть какая-то связь, черт его знает, что в этом письме.

– Ну вот, вроде бы и все, оставляю вас на новом посту, желаю хорошей работы и примерного поведения, уверен, вы со всем справитесь. – Теперь улыбка заняла половину его лица, он смерил меня взглядом, словно оценивая, и направился к середине платформы.

Кажется, в камере я чувствовал себя свободнее – восемь месяцев, восемь месяцев, и все… Ничего не изменилось, мне заплатят за это, нужно только потерпеть восемь месяцев.

Вдалеке снова послышался звук приближающейся вагонетки. Прежде чем Сергей Иванович занял свое место, охранник выгрузил на пол мои инструменты и все личные вещи, сложенные в коробки.

Я перетаскал все к своему новому «месту жительства» и, присев на стоящую кровать, протер лицо шершавой ладонью, словно пытаясь стереть налипшую проказу.

Боль ушла, словно ее никогда и не было. Благодаря чудесной мази я чувствовал себя здоровым и отдохнувшим. Достав тюбик, я начал его разглядывать. Простая белая упаковка, напоминающая зубную пасту, и ничего больше. Из чего состоит и в каких дозах применять – не ясно.

«Не понимаю, почему такие штуки не используют в медицине».

– Пора работать, – послышался строгий голос.

Я поднял глаза и увидел в проходе высокого лысого охранника с неестественно выдвинутой вперед челюстью и контуженым взглядом. На его фоне все остальные охранники казались безобидными котятами.

Я молча переоделся и приступил к работе. Присутствие надсмотрщика и этот приказной тон стали первым тревожным звоночком, дальше их становилось только больше.

Убедившись в том, что я занят делом, здоровяк ушел. Я старался, как и всегда. Мне вообще нравится делать работу качественно, и у меня это получалось, несмотря на то, что в голове был полный винегрет. Я думал о смерти, о том, что увидел, что чувствовал там, о черном помещении неизвестных размеров – возможно, это был целый космос, кто его знает. О невидимом судье, о коридоре, где все воспоминания обостряются, думал о своем недавнем заточении и людях, попавших за эти решетки, которые я варю прямо сейчас. Думал о многом, но больше всего я думал об Алине и о словах Андрея, который потерял жену из-за этого проклятого места. Я так сильно мечтал свалить отсюда, плевать было даже на деньги, ведь какой от них прок, когда сидишь зарешеченный со всех сторон.