Читать книгу "Мэри Поппинс для квартета - Тереза Тур"

Все это… Потому что…

Не знаю почему, но мне стало как-то по-детски обидно. Я, конечно, без года неделя рядом с ними, но почему-то мне показалось, что и окружающие отнеслись ко мне с симпатией. Не только я к ним. И пусть особо ничего не случилось, но все же… Я же тоже человек. Только, правда, другой. Не тот, которого помнят и любят.

И стала высвобождаться из железных объятий.

— Олеся, — он прижался лбом к моему лбу. — Я снова тебя напугал?

— Нет. Но… отпусти.

Он с удивлением огляделся. Солнце. Лето. Облака. Перекресток, забитый машинами. Бледный Иван, которого обступили, словно загораживая собой, остальные парни, которые как раз успели подъехать к началу такого увлекательного шоу, как поцелуи посреди дороги. И что я там им рассказывала о служебных романах? Смешно.

— Прости. Не место. Я… — он взъерошил волосы. — Я…

— Я пойду, выпью кофе, пока вы тут разбираетесь.

Он растерянно кивнул.

— Только сама под машины не лезь, охрана проведет.

— И… Олег Викторович. Иван. Он не в чем не виноват. Посмотрите видеорегистратор.

— Да ничего я ему не сделаю, — и он недобро развернулся к певцам, стоило мне отойти на шаг.

Глава восемнадцатая

— Как взбесить учителя русского?

— Ни как!

(С)

Я сидела и уныло помешивала ложечкой кофе в чашке, наблюдая занимательную картинку. Злой Томбасов — вполне подходящее название шедевра. To, что я смотрела на это все из-за стекла, прибавляло драматизма. Ну, и абсурдности, куда ж без этого.

На Ивана только рявкнули и махнули. Певец развел руками и кивнул в сторону желтой машинки и постаравшейся в ней спрятаться девице. Томбасов смерил ее убойным взглядом. Красавица вообще погрустнела.

Томбасов посмотрел видеорегистратор, что-то еще сказал Ивану. Не сильно приятное, судя по лицу бизнесмена и его артикуляции. Но судя по тому, как расслабились у всей четверки плечи, то обошлось.

Осталось только придумать, куда деть мои глупые слезы, которые кипели на глазах — и никак не хотели уходить. Ну, ни в какую.

Я себе уже и пожалела. И разрешила поплакать — иногда помогало, чтобы выплеснуть эмоции и резко успокоиться. И выпила пару таблеток корвалола — не то, чтобы я чувствовала себя нехорошо. Так, уже просто на всякий случай. Но…

Кап-кап-кап…

ТЬФУ!!!

Потом я на себя позлилась. «Ты — наемный сотрудник, работающий с парнями первую неделю. Пусть ты добилась определенных результатов, однако — это не твои друзья. Это не твои близкие люди. Это — те, кто тебя нанял. И чего ты ждала?»

Но сердце упорно кричала: «Не этого». И плакало.

Тут я увидела, что к кофейне, где я обосновалась, направляется Томбасов. Вот и с чего? Ехал бы по своим делам, а.

— Как ты? — спросил он, врываясь в помещение. И вроде бы и дверью не хлопнул, и тихо спросил, лишь подойдя ко мне, а такое у всех ощущение, что смерч налетел. Стихийное бедствие устало опустилось на стул напротив меня. И уставился, похоже, ожидая, что я кинусь ему в объятия.

Что происходит в этом мире и его окрестностях?!

— Нормально, — только и ответила я.

— Мне не нравится твое состояние, поедем к врачу.

— Я не поеду к врачу. Потому как здорова. Я хочу забрать дочь и познакомится с тренером, куда мы и ехали, когда эта мадмазель на нас налетела.

— Маша на тренировке?

Кивнула.

— Ты плачешь, — голос у него стал ниже. Он протянул руку и коснулся моей мокрой щеки.

У меня возникло желание. Огромное, оно просто захватило меня, накрыв как цунами. Я часто читала про предающее тело. Вот и мне пришлось испытать это на себе. Как же мне захотелось схватить сахарницу и надеть вот на эту темную голову… Прямо в голове помутилось. Правда, в следующее мгновение нестерпимо захотелось прижаться к руке, что гладила меня по щеке, чуть прикасалась к волосам… Закрыть глаза и снова почувствовать вкус его поцелуя.

Но мозги — превыше всего. Поэтому я просто отстранилась и проговорила:

— Раздергалась, не больше.

— Олеся, я…

Подняла ладони, загораживаясь:

— Не надо. Пожалуйста.

Если он сейчас начнет объясняться и извиняться, что, наверное, еще хуже, то я устрою некрасивую бабскую истерику. Может, разобью чашку с блюдцем. И потому себя буду поедом есть за это. А зачем оно мне? Себя любить надо — больше же некому.

Томбасов замолчал. Смотрел на меня долгим и странным, испытывающим взглядом. В ответ я уставилась в окно, уговаривая себя успокоиться. Как там у нас в «Острове Сокровищ»? «Деньги-деньги-дребеденьги, позааабыв покой и лень. Делай деньги, делай деньги, а остальное все дребедень!» Пора. Вот пора уже повзрослеть и понять, что твое доброе отношение к людям важно только лишь в том объеме, в котором помогает обеспечить выполнение поставленных задач.

А для всего остального есть Машка, мама и Клео. Больше никто не достоин. Все.

И вот стоило мне настроится на злобу к людям, нет, я понимаю, что не совсем справедливую, как слезы высохли. Или это корвалол наконец подействовал.

Томбасов вздохнул и тихо проговорил:

— Поехали, заберем Машу. А то она будет волноваться.

Хотела было предложить, чтобы меня отвез Вадим, чтобы его императорство не беспокоить, но посмотрела в сумрачные темные глаза, коснулась взглядом твердых, жестко очерченных губ — сладких, каких же, черт возьми, сладких. Приказала себе об этом не думать. Ну, поцеловались на нервах, ну, с кем не бывает… Со мной не бывает… не бывало. До сегодняшнего дня.

Стоп, Олеся!!! Быстро скажи:

— Спасибо, Олег Викторович.

Он поморщился:

— А с боевой четверкой клоунов, я смотрю, вы уже на «ты».

— Аккурат с этой аварии, — я только сейчас сообразила, что мы с Иваном и Сергеем как-то убрали «вы» из нашего общения. Чего, честно говоря, я делать была не намерена.

— Может, и нам с вами на брудершафт выпить, раз уж…

Это он мне сейчас так «изящно» намекает на то, что мы с ним целовались?

Я отвернулась и с еще большим интересом стала рассматривать то, что происходило на улице. Подъехали ДПСники. Иван им показывал регистратор, остальные парни изображали группу поддержки, барышня не выходила из красивой желтой машинки, какой-то парень, подъехавший к ней на помощь, так зыркнул на бедняжку… В общем, как Томбасов на Ивана в первый момент. Четверо певцов, плечо к плечу о чем-то быстро переговаривались. Вслух, кстати. Иван жестикулировал больше всех, Артур чему-то устало улыбался, Сергей дирижировал сам себе, в чем-то убеждая остальных. Лев кусал губы — и злился. Любопытно. На кого.