Читать книгу "Опоздавшие - Хелен Кляйн Росс"

– Тебе не понравилось? – спросила Сара. – Наверное, твоя мать была бы рада, если б мы просто зарегистрировались в ратуше.

Эдмунд выпустил ее руку и смахнул невидимую соринку с котелка, который держал на коленях.

– Пожалуй. Ты же знаешь, она носит траур.

На венчании миссис Портер была во всем черном, хотя современный обычай позволял недавним вдовам по такому случаю облачаться в серое. Однако она не только пренебрегла послаблением, но всю церемонию громко рыдала, порой заглушая речь преподобного Биерверта, знаменующую самый счастливый день в жизни Сары.

– Но твой отец скончался больше двух лет назад. Ты уже год не носишь траурную повязку!

– Давай сменим тему. – Эдмунд опять взял ее за руку. – Сегодня день нашей свадьбы. Я не хочу, чтобы у тебя испортилось настроение еще до того, как мы… как мы приедем к дяде.

Для брачной ночи его дядюшка предоставил свой дом, откуда утром они отправятся к Ниагаре.

Сара была поражена разницей между тем человеком, который в ежедневных письмах к ней безудержно разливался о своей страстной любви, и нынешним напряженным тихоней, что сидел рядом.

– Будем говорить только о приятном, любимая! – Эдмунд вдруг оживился и яростно потер ее руку в белой перчатке, словно удаляя грязное пятнышко. – Это ж надо, сколько великолепных подарков мы получили!

А кто, как не его мать, сетовал, что Сара еще не отправила благодарственные открытки? Обычно невесты это делали до свадьбы. Да вот только им не приходилось всё организовывать самим.

– По последнему пересчету, более пятисот, – сухо сказала Сара.

– И всем тебе, бедненькая, придется написать. Сочувствую всей душой. Хотя для тебя это, наверное, не в тягость, а вот я бы не осилил.

Эдмунд всё говорил и говорил: о деревьях за окном, о нежелательности плохой погоды, о том, что на Ниагаре они посетят не только водопад, но и совсем не интересные Саре форты и памятники Гражданской войны, а также фабрику по производству новомодных сухих завтраков, работающую на электричестве от гидростанции. Глядя на его шевелящиеся усы, Сара думала о том, что за ними скрыты не только губы, но мысли и чувства, которые он прекрасно излагал на бумаге, но, как оказалось, не мог или не хотел облечь в слова. Теперь нужда в письмах отпала, так проявится ли в нем тот мужчина, в которого она влюбилась?

Приехали в Бостон-Корнерс. Вопреки ожиданиям Сары, дядюшкин дом оказался не спичечным коробком, но романтическим каменным коттеджем.

– Ну что, внести тебя на руках? – спросил Эдмунд.

– Не надо, – сказала Сара, однако огорчилась, когда он не стал ее уговаривать, а просто большим ключом отпер массивную дверь. Без всяких церемоний Сара переступила порог дома, в котором ей предстояло расстаться с девственностью.

* * *

Поселковая девушка, присланная дядей, оставила им холодный ужин. Предполагалась трапеза у камина, но вечер выдался чересчур жарким, да Сара и не могла есть. А вот Эдмунд жадно поглощал сэндвичи с рубленой ветчиной, запивая их пивом из высокого стакана. В усах его застряла крошка, и Сара, прихлебывая чай, впервые за всё время подумала, что лучше бы он их сбрил.

Эдмунд уговаривал ее поесть, но она отказалась.

После ужина Сара надолго уединилась в ванной, удобно расположенной прямо напротив спальни. Маминой щеткой в серебряной оправе она расчесала волосы и мыльным порошком, вкус которого не оставлял сомнения, что дядюшка пользуется старомодным сортом с примесью пороха, почистила зубы. Потом сняла блузку, юбку, корсет и через голову натянула новенькую ночную сорочку, на которой Брайди вышила ее инициалы – СХП.

«Шелковый пеньюар и красивое белье произведут неизгладимое впечатление на вашего мужа», – говорилось в пособии, которое в прошлом году прислала тетя Герта, получив известие о помолвке с Эдмундом. Руководство прибыло на дне коробки с солеными ирисками, поскольку Закон Комстока считал почтовую пересылку подобной литературы уголовным преступлением. Сара была признательна тетушке за ее доброту, но была разочарована, когда глава «Что надлежит знать новобрачной», уклонившись от упоминания частей тела, ограничилась расплывчатым советом: «Если следовать указаниям мужа, обычно всё получается хорошо».

Расспросить замужних подруг было нельзя, такой интерес сочли бы неприличным. Только мать могла посвящать в подробности брачной ночи. И все-таки однажды вечером, вместе с миссис Кэнфилд сооружая бумажные цветы, которые в корзинах украсят застолье, Сара отважилась поднять сию тему.

– Я вот думаю о ночи после нашей свадьбы… – начала она.

Миссис Кэнфилд на секунду оторвалась от проволочного стебля розана и, покровительственно улыбнувшись, заверила ее, что Эдмунд, человек славный и умудренный опытом, всё ей растолкует, но только всему свое время.

* * *

Когда Сара вошла в спальню, Эдмунд встал из-за стола, за которым что-то писал, и, поцеловав ее в лоб, отправился в ванную. Сара заглянула в листок, надеясь, что послание адресовано ей, но это оказалось письмо к дядюшке с благодарностью за его щедрость: «Лучшего убежища для молодоженов нельзя и придумать, это неоценимый вклад в начало нашего удачного супружества».

Откуда он знает, что их супружество будет удачным? Каждый день женится куча людей, и все, конечно, надеются, что их союз будет успешным. Но случается всякое. Бывает, кто-нибудь из супругов умрет, как произошло в их семьях. Или один бросит другого – так вот в прошлом году муж одной женщины сбежал с предсказательницей из передвижного цирка, приехавшего в город. (Слава богу, Эдмунд не любит цирк.)

Сара забралась в постель и, укрывшись плотными белыми простынями и старым стеганым одеялом, стала дожидаться Эдмунда. Руки сцепила над кружевной вставкой сорочки. Июнь, однако ноги просто ледяные, хорошо бы к ним горячую грелку. А вот всё тело в липкой испарине. Ой, вдруг на чудесной шелковой сорочке останутся разводы пота?

Вошел Эдмунд в длинном темном халате. Задул свечу на тумбочке. Снял и положил на книжку очки. Потом улегся, отчего дрогнули и напряглись кроватные стяжки под набитым конским волосом матрацем. Впервые Сара и Эдмунд вместе лежали в постели. Она боялась шевельнуться. Боялась случайно его коснуться, что стало бы проявлением инициативы. Боялась того, что вот-вот произойдет. Кто его знает что, только будет, наверное, больно. Но она хочет ребенка, они оба хотят. А Бог так устроил, что иначе его не получишь.

Эдмунд повернулся на бок, рука его обежала ее формы под шелком. Сара обрадовалась, учуяв, что от него тоже пахнет мыльным порошком. Удивительно, мурашки шныряли даже там, где еще не побывала ласкающая рука.

– Милая моя, – прошептал Эдмунд. – Любовь моя, жена, моя славная маленькая миссис Портер…

Сара вздрогнула, услыхав имя его матери. Ах да, теперь это и ее имя тоже.

Эдмунд приник губами к ее губам, рука его скользила по ее животу, плечам, груди, шее. У обоих сбилось дыхание. «Люблю тебя», – выдохнула Сара и крепко обняла своего мужа, своего любимого мужчину, сейчас уверенная, что союз их будет удачным… Но ласки вдруг прекратились. Одну руку Эдмунд просунул ей под зад, а другой стал задирать подол ее рубашки. Все выше и выше, и вот уже ноги ее непристойно оголились до самого верха. Потом он навис над ней, и в лунном свете она увидела его совсем не ласковое лицо, искаженное ухмылкой то ли гримасой; нечто упрямое и твердое грубо протаранило ее сокровенное место и, не замечая оскорбительности своего напора, туда-сюда заходило во всё убыстряющемся ритме, отчего кроватная спинка так билась о стену, что, наверное, отлетала штукатурка. От боли Сара вскрикнула – и на том всё закончилось.