Читать книгу "Я русский - Дмитрий Лекух"

– Я не злой, – прикуриваю, прикрыв огонек зажигалки полой легкой кожаной куртки. – Я не злой, Злата. Я русский. Есть такая порода, которую в русской литературе называют по традиции «достоевские мальчики». По имени писателя, величие которого признают и у вас. Но преподают только на факультетах славистики…

…Она меня обнимает, мы целуемся и бежим вниз – к парням.

Там тепло, солнечно, и Али уже пускает по кругу свою неизменную флягу, на этот раз – с кальвадосом.

Нам со Златой сейчас по глотку – не помешает.

Хотя ей со спиртным стоит быть поаккуратнее.

Впрочем…

Мужчине не имеет смысл учить женщину двум вещам: как варить суп и как ребенка вынашивать.

Аксиома, блин.

И почему труднее всего мы усваиваем самые простые истины?

Глава 22

Обратно в Марсель мы вернулись, когда уже начинало темнеть.

Поужинали в небольшом симпатичном ресторанчике в Старом порту и пошли бродить по городу, каждый по своему маршруту.

Мы со Златой, благо на улицах уже стемнело, решили пройтись до гостиницы пешочком, без цели, просто разглядывая город и обмениваясь впечатлениями.

Я предложил такси нанять, по причине приятной усталости и благодушия, но Златка решительно воспротивилась.

Типа – давай жирок после еды растрясем.

Прогуляемся.

Ага, прогулялись.

Прежде всего мы – элементарно потерялись.

Решили, понимаешь, срезать путь до бульваров через старые дворы.

И – заблудились.

Сначала это было даже весело.

Заблудиться в маленьком городе, где все дороги ведут к морю, точнее, к Старому Порту, – это надо ухитриться.

У нас, на беду, получилось.

Поэтому, когда мы после почти часа блужданий на одном из плохо освещенных перекрестков в старом районе города увидели чеченца Альвея, то обрадовались ему как родному.

И напрасно.

Потому что он тоже заблудился.

Вызвался купить сестре и ее мужу местного вина и сыра в каком-нибудь магазинчике, так как единственный из троицы чуть-чуть владел иностранным языком.

Английским.

Который в арабоговорящем Марселе – почти бесполезен.

Так, только дорогу спросить.

И то, если у этих носорогов будет настроение показывать.

Короче, пошел наш чеченский вьюнош искать магазин, и не только его не нашел, но и дорогу обратно отыскать не может.

Уже часа полтора блуждает по каменным лабиринтам.

Вот ведь, блин, как бывает.

Все-таки чужая страна сближает, думаю.

Несмотря ни на что.

Пошли блуждать вместе.

Я ему даже пообещал, что помогу нормальное вино выбрать, сам-то он почти ничего в этом деле не понимал, у них вино пить не принято.

Соображал только, что ему нужно красное и сухое.

Под сыр.

Мы со Златой в ответ посмеялись искренне над бедолагой, но беззлобно.

– Здесь красных сухих вин больше, чем баранов в ваших горах, – хохочу. – Ты что, в первый раз во Франции?

– Я?! – вскидывается.

Потом сникает.

– Ну да, – говорит. – В первый. Вообще за границей впервые. Сестра замуж вышла, отец ее мужа турпоездку им подарил. Медовый месяц. Ну, и меня попросил за ними приглядеть. Они молодые, не понимают еще ничего, а я хоть в Москве учился, на юридическом. А до этого за федералов воевал, за вас, в смысле. Теперь вот в Гудермесе служу.

– В милиции? – кривлюсь. – Или в прокуратуре?

– Да нет. На нефтянке, в юридическом департаменте. В милицию не хочу, а хорошие юристы везде нужны. Отец мужа сестры там директор, вот и отпустил.

– Забавно, – мотаю головой, – у вас устроено…

Он вздыхает.

– Нормально устроено. Наши тейпы всегда дружили и роднились. А то, что все не так, как у вас в Москве, я знаю. Когда учиться приехал, тоже долго не мог понять, что к чему. У нас все проще.

– Да, – вздыхаю в ответ, – для тебя, может, и проще. Для меня – по-другому. Ну ладно, хорош философствовать, домой пора. Вон перекресток видишь? Улица перпендикулярная, похоже, вниз ведет, к морю. Пойдем туда, там и определимся. В крайнем случае такси возьмем.

– Давай, – соглашается, – попробуем. Уже устал тут ходить. Думаю, гостиница где-то близко. Не мог я далеко убежать…

…На этом перекрестке они нас и накрыли.

Нет, не арабы с ножами.

Хуже.

Бритиша.

Те самые, старые знакомые.

Выследили все-таки, сцуко.

Ту же тактику применили, что собирались в Праге использовать: выхватили передовой отряд до приезда основной группы.

Думаю, сегодня вечером не мне одному под раздачу попадать.

Еще кто-нибудь наверняка опиздюлится.

И – на чистых руках.

Но мне-то от этого не легче.

Их – человек восемь.

Я один.

Да еще Злата.

Слишком лакомый кусок для этих ублюдков.

Толкнул ее в ту сторону, куда вместе идти собирались, – вниз, к морю.

– Беги, – шиплю, – как можно быстрее.

– Почему?!

– Беги, дура! – ору. – Альвей, уводи девку!!!

– Не понял? – удивляется.

Ну вот, думаю.

Приехали.

А эти – все ближе и ближе.

Идут, ухмыляются.

Все.

…Я ей та-а-акую пощечину влепил… До сих пор себе простить не могу. Но тогда другого выхода не было.

Никакого.

Она заплакала и побежала.

Сначала медленно, потом быстрее и быстрее.

Так, думаю.

Одну проблему вроде решил.

– Уходи, – говорю чечену как можно спокойнее. – Уходи, парень. Это не твоя война.

Он только башкой помотал.

– Я, – усмехается, – понял. Кажется. Насчет войны. Не дурак, газеты читаю. Но спроси кого хочешь – Альвей Халилов никогда ни от кого не бегал. И сейчас не побежит.

Вот ведь чокнутый…

– Значит, будем подыхать вместе. Это серьезно, Альвей Халилов. Серьезнее не бывает.

Молчит.

Только длинно, презрительно сплевывает на древний булыжник горбатого марсельского перекрестка.

И, гляжу, начинает разминать кулаки размеренными круговыми движениями.