Читать книгу "Мара и Морок. Особенная Тень - Лия Арден"

На этом этаже теперь полно стражи и они расступаются, пропуская нас. Я сквозь вату слышу всхлипы Анны. Она в порядке. Беспокойство о моей новой семье – последнее, что держит меня в сознании. Я вижу, что все они здесь и живы. Едва успеваю заметить ужас на лице Аарона, что сменяется яростью, а глаза такие холодные, словно вся зелень покрыта льдом. Кристиан укладывает меня на кровать, я кашляю, когда пытаюсь горько засмеяться от того, что только недавно ушла отсюда с позором и на мне всё ещё рубашка старшего принца, хотя она уже порвана.

– Не говори ничего, – шепчет Аарон, прежде чем положить мне ладонь на лоб.

Боль немного уходит, позволяя мне уснуть.

Глава 10

Морок

Я слышу, как Агата уходит. Тихо закрывает за собой дверь, так что я едва различаю щелчок замка. Но я продолжаю стоять на коленях перед кроватью, не в силах решить, за что именно должен себя проклинать. За то, что не сдержался и ответил на её поцелуй? За то, что потянул на кровать и почти переступил черту, что сам себе нарисовал? Или за то, что отстранился, причиняя ей боль? Скорее всего, за всё сразу.

Сжимаю в кулаке покрывало и поднимаюсь, только когда колени начинают болеть, а шея ноет из-за опущенной головы. Проклятые боги, эти силы и чёртовы секреты. Остальным кажется, что я всё контролирую, но я буквально в шаге от того, чтобы запутаться в собственной паутине вранья.

Начинаю бездумно ходить по комнате из угла в угол, стараясь унять желание вернуть Агату и всё нормально объяснить. А потом продолжить с того, где остановился. Нужно лишь выйти в коридор, спуститься на этаж ниже, уверен, она не спит. Меня буквально тянет что-то внутри к ней, и я замираю в страхе перед этим чувством. Замираю, будто действительно жду, что какая-то невидимая нить сейчас дёрнет меня вперёд и протащит по полу, будет тащить и тащить, пока я не окажусь рядом с ней.

Не знаю, как долго я колеблюсь, путаясь в собственных мыслях и желаниях, но всё стирается, когда меня накрывает непонятное ощущение.

Я едва не кричу, когда резкая боль пронзает меня где-то чуть ниже сердца в районе желудка. Мой рот наполняется вкусом крови, едва успеваю ухватиться за балдахин, чтобы не упасть на пол. Опускаю взгляд вниз, проверяя тело, но там ничего нет. Я сглатываю кровь, однако там тоже нет ничего, кроме слюны. Ощупываю себя трясущимися руками, не понимая, что произошло и почему моё сердце пытается выскочить наружу, почему я всё ещё чувствую, как по телу прокатываются волны резкой боли.

Что-то внутри подсказывает мне взять в руки меч и выйти.

Я бегу.

На лестнице я буквально нос к носу сталкиваюсь с четырьмя людьми во всём чёрном. Мне хватает одного взгляда, чтобы понять, что они направляются в спальню брата и что эти люди не наша стража.

Они так же замирают, оценивая меня. Секунда, и я двигаюсь быстрее. Перестаю анализировать, позволяя рефлексам, которые меня ещё не подводили, работать за меня. Одно движение для двоих. Мой меч делает дугу снизу вверх. Первому я вспарываю грудь, перехватываю меч и сразу веду вниз, обрушивая другому на сгиб между шеей и плечом. Третьего бью ногой в живот, вытаскиваю свой меч из тела второго, который начинает оседать, бью четвёртого в горло и добиваю третьего, когда он пытается вновь подняться на ноги.

Меня не отпускает привкус крови во рту, а беспокойство комом стоит в горле, душит меня каким-то незнакомым или давно забытым чувством, которое я пока не понимаю.

На лестнице встречаю ещё двоих, разбираюсь и с ними. Вижу, как с первого этажа ко мне бежит Кристиан. Слышится колокольный звон. Кто-то поднял тревогу. Я едва успеваю остановить лезвие от удара, когда Северин случайно врезается в меня на третьем этаже.

Моё сердце замирает, стоит мне заметить кровь на его рубашке, слишком много крови. На шее тёмно-красная полоса, как от удавки. Я ощупываю его тело в поисках ран, но он отмахивается, хрипит, пытаясь что-то сказать, пальцами впивается в мои плечи.

– Что за чёрт?! – ругается Кристиан, как и я, проверяя брата.

– Похоже, наёмники, – сухо отзываюсь я.

– Ты ранен? – спрашивает Кристиан у Северина, и тот мотает головой.

– Ага…та… Агата… – Он яростно хватает меня за ворот рубашки и указывает пальцем себе за спину в темноту коридора.

У меня всё холодеет внутри, когда я понимаю, откуда взялась та боль. Это было не моё воображение. Кто-то её серьёзно ранил, и я это почувствовал. Но я не должен был. Я не должен этого чувствовать. Я пытаюсь рвануть туда, но дядя хватает меня за рубашку, грубо оттаскивая назад.

– Нет! Твоя забота король и королева! Защити их!

Мне хочется заорать и разнести всё вокруг, когда он не даёт мне даже ответить и уже исчезает в коридоре, но я знаю, что он прав. Я сжимаю челюсть и делаю, что должен, хотя в груди всё замерзает от непонятного мне волнения за Агату. Северин знает, что в таких случаях он должен слушаться меня или Кристиана, поэтому безропотно следует за мной на четвёртый этаж.

Ещё троих я убиваю за несколько метров от дверей королевской спальни. Когда мы распахиваем дверь, Анна уже в наспех надетых штанах и рубашке. Растрёпанная, сжимает в руке меч, хранящийся у них в спальне. Она с облегчением выдыхает, бросаясь к моему брату. Девушка также в панике проверяет не ранен ли он, а Северин в ответ притягивает её к себе и гладит по волосам, справившись со страхом, что мы могли не успеть к Анне.

– Что с ним? На рубашке кровь… – она переводит вопросительный взгляд на меня.

– Он в порядке, только едва может говорить, – перебиваю я.

В коридоре появляется стража, нескольких я отправляю за лекарем. Северина и Анну забираю в свою комнату, потому что вряд ли туда убийцы намереваются сунуться.

– Где Агата? – спрашивает Анна, когда я заталкиваю их обоих к себе в комнату и зажигаю больше свечей.

– Кристиан её найдёт, – скриплю я, не зная, насколько всё плохо на самом деле.

В душе я надеюсь, что та боль была лишь моей галлюцинацией, что мне только показалось. Хотя всё внутри меня ходит ходуном, от каждого удара сердца тело содрогается, и я не верю даже сам себе, когда пытаюсь убедить, что с Агатой всё в порядке.

Мне страшно.

Эта мысль оглушает. Я думал, что забыл вкус этого чувства после того, как стал Мороком и повидал столько отвратительных тварей, сколько другим и не снилось. Я видел и смерть, и разложение, чувствовал смрад от мертвецов, что пытались вырвать мне кусок горла. Я управлял ими, копаясь в их отвратительных сознаниях, полных злобы, горя, страха, боли и ненависти. Жил под самым носом у злейшего врага моей семьи и не раз отдавал свою жизненную силу.

Но несмотря ни на что я забыл, каково это – действительно бояться.

А теперь это чувство сжимает свои руки на моей шее, и я никак не могу разжать цепкие пальцы или хотя бы ослабить хватку, чтобы вдохнуть.