Читать книгу "Психология зла - Джулия Шоу"

Как уже стало понятно, я глубоко убеждена: чтобы разобраться в сложных вопросах, нужно их обсуждать. Проблемы, которые вызывают у нас неловкость, часто оказываются именно теми, что требуют особого внимания. Игнорирование трудностей от них не избавляет.

Поэтому, прежде чем мы перейдем к следующим разделам, поясню: я крайне серьезно отношусь к проблеме изнасилований. Это порочная, но распространенная практика человечества и крайне острая тема для многих людей. Я ни в коем случае не собираюсь преуменьшать серьезность последствий изнасилований. Но в следующем разделе я хочу исследовать неоднозначные фантазии о насилии, которые есть у многих из нас. Из-за этих фантазий мы можем чувствовать себя одинокими и запутавшимися, даже если у нас нет намерений претворять их в жизнь.

Тревожное

Когда мы пытаемся определить фантазии как что-то извращенное, возникают трудности. Лейтенберг и Хеннинг задаются вопросом: «Должна ли существовать причинноследственная связь, из которой очевидно, что фантазия значительно увеличивает вероятность совершения социально неприемлемых поступков? Или схожего содержания фантазии и нежелательного поведения достаточно, чтобы назвать фантазию отклонением, даже если она никогда не повлечет за собой девиантных действий?»

Тут вспоминается случай Жилберту Валле, полицейского в Нью-Йорке. Закончив ночную смену, он часто заходил на сайты, посвященные фетишам, и развернуто описывал свои сексуальные фантазии, скрываясь под ником Girlmeat Hunter («Охотник за девичьей плотью»). Описания были подробными и жестокими. Они изобиловали деталями группового изнасилования, расчленения и каннибализма. Хотя он никогда не действовал исходя из этих фантазий, в октябре 2013 года он обнаружил у себя дома вооруженных полицейских[150]. На истории Валле наткнулась его жена — и сдала его.

Валле предстал перед судом и был признан виновным в заговоре о похищении: якобы он планировал похитить и съесть свою жену и несколько других женщин[151]. В прессе Валле стал широко известен как Коп-каннибал (Cannibal Cop). Однако в декабре 2015 года его освободили после подачи апелляции — на основании отсутствия улик, доказывающих, будто у Валле имелись планы претворить фантазии в жизнь. Это постановление судьи оказалось знаковым: «Мы не желаем давать государству право наказывать нас за наши помыслы, а не действия... Сюда входит и право объявлять вне закона выражение сексуальных фантазий, сколь бы извращенными или тревожными они ни были»[152]. Решение, где провести черту, в какой момент фантазии становятся преступлением, а не просто прелюдией к нему, принять крайне трудно.

Проблема еще больше усложняется, когда мы понимаем, что, хотя сексуальные фантазии, включающие каннибализм, крайне редки, другие виды жестоких сексуальных фантазий, в том числе связанных с изнасилованиями, весьма распространены.

По результатам уже упоминавшегося исследования Доусон о сексуальных предпочтениях, 13% мужчин и женщин сочли возбуждающей мысль о сексе с не дававшим(-ей) согласия незнакомцем(-кой) (то есть об изнасиловании). Эта фантазия, называющаяся биастофилией, может распространяться на знаменитостей, порнозвезд, университетского профессора, который преподавал у вас десять лет назад, красотку с работы или просто воображаемого(-ую) незнакомца(-ку). Помните, респондентов просили ранжировать идеи, которые их возбуждали, а не указать, действовали ли они когда-либо или готовы ли действовать в соответствии с ними.

Многие женщины фантазируют о том, как их принуждают отдаться или берут силой. Хотя это кажется кошмаром, подобная фантазия может переживаться как приятная и

возбуждающая. В статье, опубликованной в 2009 году, Дженни Бивона и Джозеф Крителли пишут: «Текущие свидетельства показывают, что нет ничего ненормального или даже необычного в том, что у женщин бывают фантазии об изнасиловании»[153]. Из 335 женщин, участвовавших в исследовании, 62% указали, что у них случались такие фантазии. У большинства этих женщин фантазии об изнасиловании возникают четыре раза в год, но у 14% — как минимум раз в неделю. Авторы отмечают, что этот показатель несколько выше, чем в предыдущих исследованиях, в которых «результаты варьировались от 31 до 57%». Тем не менее, к каким цифрам мы ни обратимся, фантазии оказываются обыденными.

Но они являют собой парадокс. «Женские фантазии об изнасиловании представляют особую трудность для исследователей, поскольку кое-что в них не сходится. Зачем фантазировать о событии, которое в реальной жизни было бы отвратительным и травматичным?» — задаются вопросом Бивона и Крителли. Авторы утверждают, что это расхождение можно объяснить тем, что «многие фантазии об изнасиловании не связаны с реалистичными описаниями этого происшествия. Зачастую это отстраненные, эротизированные сценарии, в которых выделяются одни аспекты реального изнасилования, но отсутствуют или искажаются другие».

Это утверждение верно и в отношении участниц эксперимента, ставших жертвами сексуального насилия в реальной жизни. Кажется странным, что люди, которые знают, что такое изнасилование, все равно фантазируют о нем. И все же 78% респонденток испытали ту или иную форму сексуального принуждения в реальной жизни, а 21% женщин сообщили, что переживали изнасилование. Итак, они были знакомы с настоящим сексуальным насилием, но многие из них все равно фантазировали о нем. Хотя до конца не ясно, почему у женщин возникают фантазии об изнасиловании, акты сексуального доминирования подразумевают применение физической силы и нарушение правил — оба эти компонента могут восприниматься как сексуальные, особенно когда все это проигрывается только у вас в голове.

Чтобы исследовать содержание фантазий об изнасиловании, Бивона и Крителли попросили участниц вести дневник. Ученые обнаружили, что 42% описываемых фантазий об изнасиловании включали агрессивные действия по отношению к респонденткам: чаще всего агрессия проявлялась в толкании, срывании одежды, отшвыривании женщины, дергании за волосы. Более того, специалисты выделили три типа описаний. Первый, определенный как «полностью эротический», составлял 45% фантазий. В нем обычной темой был сценарий «не сейчас»: