Читать книгу "Свидание - Луиза Дженсен"

Мне двенадцать! Прямо не верится!

Верчусь на площадке, пытаясь разобрать свирепый шепот в родительской спальне. Слышны только отдельные слова. Кажется, мама в ярости на папу, потому что он обещал что-то сделать и не сделал, а папа шикает на нее и уверяет, что все уладит. Все стихает, потом мама плачет. Я обиженно думаю, помнят ли они вообще, что у меня сегодня особенный день. Машинально царапаю ногтем большого пальца перила на лестнице и смотрю, как лак отслаивается и падает на шершавый протертый ковер под моими босыми ногами. Сюда, на второй этаж, доносятся звуки «Скуби-Ду». Я представляю, как мой братишка, крепко прижав к себе совенка Олли, зачарованно следит за приключениями Фреда и компании. Еще совсем недавно я тоже хотела работать в корпорации «Тайна». Дафна была моей героиней. Мама смеялась и говорила: «Ничего, это пройдет». Ночами я лежала в постели и накручивала светлые пряди на пальцы, мечтая, чтобы утром они струились по плечам мягкими волнами, и грезя о том дне, когда смогу перекраситься в рыжий. Я выросла из мультиков, хотя, если их показывают по телевизору, что у нас в доме случается часто, сажусь и смотрю. Но сама не включаю. Мелани Пикс сказала, что мультфильмы – для лузеров, и я согласно кивнула. Хотя, если честно, я до сих пор смеюсь над трусишкой Шэгги. Мелани я в этом, разумеется, не признаюсь. «Весь этот детский сад – не для меня», – заявила она после своего дня рождения. Мы сгрудились вокруг ее парты, восхищаясь лаком для ногтей, черными браслетами, точь-в-точь как у Аврил Лавин, жирной черной подводкой, которую учительница тут же велела ей смыть в туалете («Сейчас же, юная леди!»), «кольцом настроения». Про себя я подумала, что оно ей ни к чему. Настроение у нее было только одно – сердитое. Но она такая красивая! Мы все хотим быть на нее похожими. Я упросила маму купить мне лифчик, набила его туалетной бумагой и, хихикая, разгуливала по игровой площадке. И сработало! Мелани приняла меня в свою компанию, и сегодня вечером они придут ко мне на день рождения. Скорее бы!

На кухонном столе лежит упаковка розовых воздушных шаров и стопка серебристых тарелок и салфеток. Я сказала маме не позорить меня всякими там желе. Хочу только крутую еду. Пиццу и картофель фри, но не толстые ломти, как мама покупает в супермаркете, а тоненькие. Мелани сказала, что она такие ела в Америке. Мама, как обычно, сделала торт – я видела пластмассовую форму на холодильнике; надеюсь, она не заставит всех петь «С днем рожденья тебя». Мелани говорит, это для младенцев. На ее дне рождения была гора кексов в гофрированных бумажных формочках и никаких свечей. Хоть бы уже мама с папой скорее вышли из комнаты! Я доела кукурузные хлопья и оделась, а подарков нет как нет…

Вообще-то я не хотела праздновать день рождения дома. Даже поскандалила, и мне до сих пор стыдно. У мамы вытянулось лицо. У папы стали виноватыми глаза, когда он объяснял, что снять местное кафе и устроить дискотеку они не потянут по деньгам. С тех пор как он потерял работу, нам пришлось «затянуть пояса». Сначала я думала, мы будем меньше есть и одежда станет велика, но вышло даже хуже – прекратились походы в кино, бассейн и так далее. Я сказала маме, что обойдусь без дорогих фруктов и овощей, которыми она пичкает нас каждый день, и лучше схожу на каток. Она ответила «зря стараешься» и покачала головой, но я втайне считала, что папа тоже предпочел бы кататься на коньках, чем есть брокколи. Мы теперь не делаем вместе и половины того, что раньше. Его почти не бывает по вечерам, он не читает мне на ночь. Если я бужу его перед школой, он сердится, и от него странно пахнет. Мама говорит, что он «соберется», как будто он развалился на части как игрушечная лошадка. Я часами нажимала кнопку и смотрела, как она распадается на отдельные, скрепленные лишь веревкой и надеждой части, а потом вскакивает как ни в чем не бывало, когда я отпускаю кнопку. Вряд ли папа – как та лошадка. Ему просто нужен душ и «чертова удача».

– День рождения дома – это весело. Ты же мне веришь? – спросил он.

Я кивнула.

Я любила маму без памяти, однако папу я любила самую чуточку больше. Это он разрешает мне не спать после девяти и съесть «последнюю печеньку», которая неизменно превращается в три.

– Напиши список, чего ты хочешь, – продолжил он, – все что угодно.

Мама бросила на него один их тех взглядов, которые он прозвал «лазерными». Я в восторге устроилась за кухонным столом со стаканом молока и долго напряженно думала. Первой в списке, разумеется, шла косметика, большой набор из аптеки, как у Мелани, двадцать два оттенка теней. Двадцать два! А еще блеск и смывающийся розовый лак для волос.

– Можно мне айпод? У Мелани есть. Так круто!

– Все, что хочет моя девочка, – ответил папа.

– Мне подарят айпод, и у нас будет имидж-вечер, – небрежно бросила я Мелани, как будто только такого дня рождения всегда и хотела.

В ее глазах блеснула искорка восхищения. У остальных ребят в нашем классе были скучные дискотеки в местном кафе.

А еще новое платье-стретч, мини. Обязательно из «Топшопа».

– Рок-н-ролл рулит! – заявила Мелани, позвякивая браслетами на руке.

Мелани ходила на каблуках, даже в школу. Я пробовала надеть мамины, пока она была в ванне, и подвернула ногу. Попросила, чтобы мне купили туфли на каблуке. Если пораньше открою подарки, будет время порепетировать перед зеркалом, виляя бедрами, как Мелани. В конце списка я добавила куклу Братц. Я не собираюсь с ней играть, конечно, но, по-моему, они классные. Спрячу в шкаф, пока Мелани не уйдет. На всякий случай, чтобы она меня не обсмеяла.

Наконец скрипит дверь родительской спальни.

– С днем рожденья, принцесса!

Папа поднимает и кружит меня, как будто мне пять лет, и, хотя мне это нравится, я говорю, чтобы он потом так не делал.

– Боишься, что я тебя опозорю, а? – Он осыпает меня поцелуями, и я отворачиваюсь от его зловонного дыхания.

– С днем рожденья, родная!

Мама улыбается, но вокруг ее покрасневших глаз нет веселых морщинок-лучиков, и она едва на меня смотрит. А на папу не может смотреть вовсе. Я обхватываю его ногами за талию, как обезьянка, и заглядываю через его плечо в родительскую спальню. На шкафу, куда обычно кладут подарки, – пусто.

– Сейчас напеку тебе блинов с кленовым сиропом, а потом съезжу за подарками, – произносит папа, читая мои мысли.

Мама стреляет в него «лазером». Наверно, считает, что сладкое на завтрак – плохо. Папа приседает, я крепче обвиваю руками его шею, и он несет меня вниз по лестнице.

В доме пахнет чесночным хлебом. Мама на кухне гремит кастрюлями. В гостиной крутится диск с альбомом Аврил Лавин. Его подарила Мелани. Правда, Иззи нашептала, что она стащила его в музыкальном магазине. Я развернула обертку, а Мелани сказала, что покажет, как сбросить треки на айтьюнс и айпод. Уголки ее губ насмешливо дернулись, когда я объяснила, что подарок еще не принесли. Как будто я вру.

Мелани пришла со своим набором косметики и взяла на себя роль визажиста. Я тоже хотела попробовать, но она вырвала у меня кисточку и заявила, что она тут самая опытная. Наверно, так и есть. Ее мама выписывает «Космополитен», и мы на переменках передаем его по классу. От некоторых статей я чувствую себя жарко и странно, но одежда там очень клевая. Лорел еще нет, она вечно опаздывает.