Читать книгу "Одержимый - Питер Джеймс"

Их глаза снова встретились, но Майкл тут же отвел взгляд – настолько его смутила глубина чувств, прозвучавшая в словах Аманды.

– Я не особенный, – сказал он. – Я просто верю, что все мы – все люди, которым посчастливилось быть здоровыми и в своем уме, – должны сделать что-то полезное в жизни. Мы должны попытаться хоть чуточку изменить мир, сделать так, чтобы к нашему уходу он был бы хоть немного лучше, чем он был, когда мы только пришли в него. Вот и все. Я не могу принять каждого, кто хотел бы прийти ко мне, поэтому стараюсь сделать все возможное для моих радиопациентов. Думаю, ты не права. Мы все же приносим облегчение некоторым из них.

Аманда снова затянулась сигаретой.

– Да, теперь я уверена, что это так. – Она бросила окурок под куст. Опять повисло молчание, затем она сказала: – Ты не появишься в моем фильме. Обещаю.

Майкл задумчиво улыбнулся. Она была слишком хороша, чтобы на нее можно было сердиться.

– Майкл, ты простишь меня за то, что я обманула тебя?

Вместо ответа, он взял ее за руки. Они легко скользнули в его ладони. Он ожидал, что они будут нежными и мягкими, и ошибся – казалось, будто Аманда много работала руками. Это взволновало его, как намек на то, что в ней есть еще не открывшиеся ему стороны.

Через мгновение они уже стояли напротив друг друга. Его руки были у нее на талии, а ее лежали у него на плечах.

Он был одурманен запахом ее духов, волос, кожи. Он привлек ее ближе к себе, обнял крепче. Их губы соприкоснулись. Едва ощутимо. Мимолетный поцелуй.

Майкл снял руки с ее талии и дотронулся до ее лица. Он чувствовал, что касается самого ценного из всего, что только есть на земле. Аманда не отрывала от него глаз, в них читалось беспредельное доверие. Она улыбнулась и провела рукой по его волосам. Потом откинула голову, и Майкл начал целовать ее подбородок, шею, краем сознания понимая, что она расстегивает пуговицы его рубашки, стараясь добраться до его обнаженного тела.

Их губы соединились, он почувствовал во рту ее язык, поглаживающий его язык и нёбо за верхними зубами, в то время как ее пальцы нашли его соски и теребили их, дразня и побуждая его к более решительным действиям.

Он засунул руки под ее топ и коснулся ее кожи. Она со вздохом прижалась к нему. Он нащупал застежку бюстгальтера, расстегнул ее, взял в ладони ее груди, большие, тяжелые, шелковистые.

Она сводила его с ума. Он наклонился и нашел губами ее сосок.

Вдруг она отстранилась от него, сделала шаг назад и посмотрела вверх, в небо.

– Мне нужно кое-что сделать, – сказала она. – Две минуты! – И бросилась в дом.

Он в недоумении последовал за ней, но прежде, чем он успел что-либо спросить, она была уже у входной двери.

Ноэль Ковард! Чертов драматург. Томас Ламарк вспоминал это имя уже час и наконец вспомнил. В одной из его пьес был монолог о «могуществе дешевой музыки».

Глория Ламарк любила оперу. Большую оперу. Томас понимал могущество великой музыки – опер, хоралов, церковных песнопений. Музыкальная мысль Вагнера несравненно выше, чем бессмысленный стук по клавишам Рэя Чарльза. То же касается и Берлиоза, Верди, Перголези, Штрауса, Гуно, Малера, Чайковского.

Кассета с Georgia on my Mind все еще торчала из кассетной деки. Томас вынул ее, положил на сиденье рядом и вставил кассету, переписанную с автоответчика, – с записью голоса доктора Майкла Теннента.

Ты любишь дешевую музыку, доктор Майкл Теннент. Она вызывает у тебя эрекцию? Может быть, ты из-за нее глупеешь, доктор Теннент? Я дам тебе послушать дешевую музыку. Всю, что только существует в мире. Но ты не будешь думать о Джорджии. Ты будешь думать только обо мне.

В доме доктора Теннента открылась дверь. Томас замер. Из дома вышла женщина – подстилка психиатра. Вид у нее был растрепанный. Она спешила. «Что происходит?» – подумал Томас.

Женщина добежала до машины, отключила сигнализацию, забралась в салон, оставив дверь открытой. Томас отчетливо видел свет в салоне. Она вставила ключ в замок зажигания, потом нажала какую-то кнопку. Крыша машины поднялась. Раздался звук удара от соприкосновения крыши и корпуса машины. Женщина подняла руку и защелкнула внутренний замок, фиксирующий крышу в поднятом положении. Затем, к его удивлению, она выбралась из машины и закрыла ее.

В дверях появился доктор Теннент: рубашка расстегнута и выправлена. Женщина подошла к нему, он взял ее за руки, и они поцеловались, прямо на улице, перед открытыми дверями.

Томас почувствовал, как все внутри его завязывается узлом. К горлу подкатил комок. Он его сглотнул и, закрыв глаза, преградил путь наворачивающимся слезам.

Зачем ты так со мной поступаешь, доктор Майкл Теннент? Почему ты терзаешь меня? Ты хоть знаешь, какая это для меня мука?

Ни черта ты не знаешь.

32

Неожиданно Аманда оторвалась от Майкла и прошептала ему на ухо:

– Кто-то за нами наблюдает. Через дорогу.

Майкл бросил взгляд в указанном направлении и увидел свет в нескольких окнах соседних домов. Он не был знаком со своими соседями, и ему было все равно, кто на них смотрит. По правде говоря, он сейчас бы и бровью не повел, даже если бы над ними кружила целая флотилия летающих тарелок и пришельцы толпились у иллюминаторов с биноклями. Эта женщина свела его с ума, он хотел ее, желание жгло его. Кроме нее, для него ничего не существовало во всей вселенной.

Они зашли в дом обнявшись, и он ударом ноги захлопнул дверь.

– Теперь, чтобы нас увидеть, ему понадобится рентгеновское зрение, – сказал он.

Аманда расстегнула последние две пуговицы у него на рубашке. Ее поразило, какая волосатая у него грудь. На теле Брайана не росли волосы, и волосатые мужчины раньше ее пугали, но это было в прошлом. Она прижалась к Майклу, с жадностью поцеловала – в ней просыпалось что-то звериное, дикое. Внизу живота будто разожгли костер. Его мягкие губы отвечали на ее поцелуи с той же первобытной силой.

Она едва могла стоять на ногах. От него будто исходили мощные электрические разряды.

– Люби меня, Майкл, – прошептала она.

Мысли вихрем завертелись у Майкла в голове. Он так давно не занимался любовью. Он отчаянно хотел Аманду, но боялся, что у него ничего не выйдет, что он все испортит. Он посмотрел ей в глаза и увидел в них доверие, удивительное, невозможное доверие.

Дрожащими пальцами он старался расстегнуть бюстгальтер, забыв, что уже сделал это. Повинуясь движению его руки, бюстгальтер упал на пол. Он хотел снять с нее всю одежду, почувствовать ее обнаженной в своих руках. Она прижималась к нему, терлась бедрами о его восставший член. Он мог проникнуть в нее прямо сейчас, там, где они стояли, но придержал себя. Он хотел по-настоящему заняться любовью с этой женщиной. Он хотел, чтобы их первый раз был полон чувства, хотел, чтобы она проснулась в его объятиях, в его постели.