Читать книгу "Столпы земли - Кен Фоллетт"

— Мы посланцы короля, — сказал Реджинальд.

В комнате стояла тишина, все ждали.

— Добро пожаловать, милорды. Я — здешний управляющий, меня зовут Уильям Фицнил. Прошу, входите. Желаете отужинать?

Уж слишком он любезен, подумал Уильям, зная, что его хозяин давно враждует с королем. А вдруг все подстроено?

— Спасибо, мы не голодны, — ответил Реджинальд.

— Тогда, может быть, по бокалу вина с дороги?

— У нас послание к твоему хозяину от короля, — поспешил сказать Реджинальд. — Будь любезен, доложи о нас.

— Непременно. — Управляющий поклонился. Они были без оружия, и у него не было причин отказать им. Он вышел из-за стола и прошел в дальний конец зала.

Уильям и четверо рыцарей поспешили за ним, провожаемые взглядами остальных слуг. Шериф дрожал, что всегда бывало с ним перед боем, и желал только одного: чтобы он поскорее начался; тогда эта противная дрожь исчезнет сама собой.

По лестнице они поднялись на второй этаж и вошли в просторную приемную. Вдоль стен стояли длинные скамьи, по центру одной из стен — высокий трон. На скамьях сидели несколько священников и монахов в черных одеждах.

Управляющий подошел к распахнутой двери внутренних покоев и громко объявил:

— Посланцы от короля, мой господин.

Ответа они не услышали, но архиепископ, судя по всему, кивнул в знак согласия, и управляющий жестом пригласил их войти.

Монахи и священники пристальными взглядами проводили рыцарей до порога.

Томас Бекет в своей архиепископской мантии сидел на краю кровати. Рядом, у его ног, сидел монах, весь обращенный в слух. Уильям встретился с ним взглядом и вздрогнул: перед ним был приор Филип из Кингсбриджа. Какого черта ему здесь понадобилось? Не иначе, заискивает перед архиепископом, решил Уильям. Недавно его избрали епископом Кингсбриджа, и он ждал теперь своего утверждения. Не дождешься, мелькнула у Уильяма ехидная мысль.

Филип был поражен не меньше, увидев своего заклятого врага. Томас тем временем продолжал говорить, словно не замечая рыцарей. Уильяму показалось, что архиепископ намеренно демонстрирует свое пренебрежение к гостям. Рыцари сели на невысокие табуретки и лавки, стоявшие вокруг кровати. Уильям тут же пожалел об этом: их визит теперь выглядел слишком уж дружественным; он чувствовал, что они теряют решимость. А может быть, Томас на это и рассчитывал?

Наконец архиепископ обратил на них свое внимание. Но не поднялся, чтобы приветствовать. Он знал их всех, кроме Уильяма, и взгляд его остановился на Хью Морвилле, самом высокопоставленном из них.

— А-а, Хью, — сказал он.

Уильям поручил эту часть операции Реджинальду, и поэтому он, а не Хью заговорил с архиепископом.

— Мы прибыли с посланием короля из Нормандии. Зачитать тебе его при всех или желаешь уединиться?

Томас переводил раздраженный взгляд с Реджинальда на Хью и обратно; ему словно неприятна была сама мысль о том, что беседу предстоит вести с самым молодым из посланцев Генриха. Он тяжело вздохнул и сказал:

— Оставь нас, Филип.

Тот поднялся и пошел к двери мимо рыцарей; в глазах его угадывалось беспокойство.

— Но дверь оставь открытой, — сказал ему вдогонку Томас.

Когда приор вышел, Реджинальд обратился к архиепископу:

— Именем короля я приказываю тебе прибыть в Винчестер и ответить на выдвинутые против тебя обвинения.

Уильям испытал необычайное удовольствие, заметив, как побледнел Томас.

— Вот, значит, как. — Архиепископ держался спокойно. Он поднял глаза от пола и взглянул на управляющего, который переминался с ноги на ногу в дверях. — Пусть все войдут, — приказал ему Томас. — Я хочу, чтобы все это слышали.

Монахи, священники, приор Филип один за другим вошли в комнату. Кто-то сел на скамьи, остальные остались стоять вдоль стен. Уильям не стал возражать: напротив, чем больше людей будет присутствовать — тем лучше; ведь главной целью этой встречи было показать при свидетелях, что Томас отказался подчиниться королевскому приказу.

Когда все заняли свои места, архиепископ обратился к Реджинальду:

— Повтори еще раз.

— Именем короля я приказываю тебе прибыть в Винчестер и ответить на выдвинутые против тебя обвинения.

— О каких обвинениях идет речь? — тем же спокойным тоном спросил Томас.

— Ты обвиняешься в государственной измене.

Архиепископ покачал головой:

— Генриху не удастся устроить надо мной суд. Я не совершал никаких преступлений. Бог свидетель.

— Ты отлучил от Церкви слуг Его Величества.

— Это сделал не я, а Папа.

— Ты также лишил многих епископов их постов.

— Я милосердно предложил им вернуться. Но они отказались. Хотя мои предложения остаются в силе.

— Ты поставил под угрозу преемственность власти, осудив коронацию сына монарха.

— Ничего подобного я не совершал. Архиепископ Йоркский не имеет права короновать кого-либо, и Папа вынес ему порицание за подобную вольность. Но никто никогда не говорил, что коронация была недействительной.

— Одно следует из другого, ты, чертов тупица! — не выдержал Реджинальд.

— Ну все, довольно, с меня хватит! — сказал архиепископ.

— А мы по горло сыты тобой, Томас Бекет! — заорал Реджинальд. — Видит Бог, как ты надоел нам своей самонадеянностью, своими смутами и изменами!

Томас встал.

— Мои замки заняты людьми короля! — возмутился он. — Король же забирает себе всю арендную плату, которая причитается мне! Архиепископу приказано не покидать пределов Кентербери! И вы еще смеете заявлять, что ваше терпение кончилось?

Один из священников попытался вмешаться:

— Милорд, давайте обсудим все в узком кругу…

— С какой целью? — оборвал его Томас. — Они требуют от меня того, что я не обязан делать и не сделаю ни при каких условиях.

На шум сбежались все, кто был во дворце; они толпились в дверях с широко открытыми от удивления глазами. Спор продолжался довольно долго, и собравшиеся могли теперь засвидетельствовать, что Томас отказался подчиниться королевскому приказу. Уильям сделал знак Реджинальду. Жест был почти неуловимым, но приор Филип заметил его и очень удивился, сообразив, что за главного здесь не Реджинальд, а Уильям.

Реджинальд монотонно произнес, словно читал по написанному:

— Архиепископ Томас, ты больше не находишься под защитой короля. — Он развернулся и скомандовал: — А теперь всем освободить помещение!

Никто не тронулся с места.

— Вам, монахи, — продолжал он, — я приказываю именем короля сторожить архиепископа и не дать ему улизнуть.