Читать книгу "Арвендейл. Нечистая кровь. Книга 2. Корни Тьмы - Юлия Остапенко"

– Вы должны немедленно покинуть мой дом. Как и Светлый лес.

– В чем дело? – Яннем тоже поднялся, не слишком поспешно, уж и точно не собираясь покорно следовать приказу без каких бы то ни было объяснений. – Что вы узнали?

– Я не обязана перед вами отчитываться. Будьте благодарны за то, что я, из уважения к дальнему родству между нашими династиями, сохранила вам жизнь.

– Вы можете забрать свой подарок назад, элори, если уж так ставите вопрос. Но довольно обращаться со мной, как со смердом. Я не причинил никакого вреда ни одному эльфу, хотя сам натерпелся достаточно от вас. И не солгал вам ни разу ни единым словом, хотя вы только и делаете, что увиливаете и лжете. Так отвечайте, благородная элори, на каком основании вы указываете мне на порог. Или мне придется вызвать на поединок вашего сына, чтобы он ответил за бесчестные действия своей матери.

Алвур изумленно покачал головой. Элавиоль тоже застыла, потрясенная наглостью Яннема. Но они больше не переглядывались, и это было хорошо – Яннему жуть как надоело быть бесправной пешкой в их игре.

– Вы дерзки и грубы, как и положено человеку, – сказала Элавиоль. – Именно это вы и есть – самый обычный человек. И более не король.

– Что это значит?

– Только то, что я сказала. Мне принесли известие из вашей столицы. Несколько дней назад герцог Айвор Глендори въехал в Эрдамар с вестью, что вы и ваш брат скоропостижно скончались. Он даже привез тела, правда, пока что их не представили народу, и ходят слухи, что эти тела обезображены. Никто не скрывает, что вы и ваш брат были убиты, и никто особенно не возмущается по этому поводу. Лорд Глендори потребовал у Совета Лордов назначить наследником династии его внука, вашего племянника Алвура. И судя по полученным мной донесениям, Совет намерен поддержать это требование.

– А королева Ингери? Моя жена?

– О ее судьбе мне ничего не известно, – сухо сказала Элавиоль. – В любом случае, герцог Глендори сумел воспользоваться временем, которое вы ему предоставили, чтобы захватить вашу власть. И теперь…

– Вы, – сказал Яннем. – Вы ему предоставили это время, продержав меня две недели в вонючей яме. Если бы вы выслушали меня сразу…

– Я вам ничего не должна! – отрезала Элавиоль. – И желаю, чтобы вы немедленно покинули мой дом. Я могла бы вести переговоры с королем Митрила, но вы больше не король. Вы никто, и обсуждать мне больше с вами нечего.

– Дайте мне войско, ваших лучников и магов, чтобы я мог отвоевать мой трон назад.

– Что? Вы с ума сошли? – Элавиоль не засмеялась, но ее глаза чуть расширились, и она обернулась на своего сына, молчаливо стоящего в стороне, словно желая проверить, не рассмеется ли он.

Алвур стоял за плечом матери, задумчиво покусывал ноготь большого пальца. В его взгляде читалось сожаление – и сомнение. Он видел, как возможности, о которых Яннем мог лишь гадать, уплывают из его рук. Но все же не мог открыто противостоять решению матери, выражавшей сейчас волю всего Дома Алварин.

– Если бы, – негромко проговорил Алвур, – в Митриле существовало нечто, представляющее для эльфийского народа истинную ценность… возможно, мы дали бы вам войско. Но я боюсь, что это не так. Потому лишь могу повторить просьбу моей досточтимой матушки и с сожалением прошу вас удалиться… сир.

Яннем с трудом удержался, чтобы не кивнуть Алвуру с благодарностью. Ну конечно. Именно в этом и заключалась проблема. Не в том, что Яннем лишился власти – проклятье, он лишился ее в тот миг, как чертов Эгмонтер зашвырнул его в самое сердце эльфийской иэллии. Проблема была в в том, что Элавиоль не хотела рисковать и не видела в этом смысла и выгоды для себя. Весть о перевороте в Эрдамаре лишь послужила отличным поводом отказать Яннему, но не была главной причиной.

Он принял решение мгновенно.

– Меллирон, – сказал Яннем. – Это ведь самое священное из ваших деревьев? Даже более священное, чем эйкьява?

Он поймал быстро мелькнувшее одобрение в глазах Алвура и в упор посмотрел на нахмурившуюся Элавиоль.

– Я читал о вашей давней традиции, предписывающей вам поклоняться меллирону, как святыне. Любой меллирон священен, и любой эльф должен сделать все, чтобы защитить это древо от гибели, на чьей бы земле оно ни росло и кому бы формально ни принадлежало. Ибо, согласно представлениям эльфов, меллирон просто не может никому принадлежать. Потому что меллирон – часть самой Альвийин, Матери сущего, и одновременно ее храма. Эльфам же Великая Богиня оказала честь быть служителями при них.

– К чему вы говорите мне это? – нервно бросила Элавиоль.

– К тому, что в Митриле растет меллирон. Прямо в самом Эрдамаре. В подвале королевского замка Бергмар.

– Это ложь, – сказал Алвур, но его глаза заблестели от удовольствия, и Яннем прочитал в его взгляде неприкрытое восхищение. – Нашим друидам известно обо всех меллиронах, где бы они ни произрастали.

– Но не об этом, потому что его долгие годы защищала магическая стена. Этот меллирон в Бергмаре посадила Илиамэль. Как подарок для своего сына Брайса.

– Она украла семя! – воскликнула Элавиоль в порыве, как показалось Яннему, совершенно искреннего ужаса и негодования. – Это Проклятая украла семя меллирона и сбежала с ним!

– Ушла в изгнание, а не сбежала, насколько я помню, но в целом да. Это случилось всего двадцать пять лет назад. К тому же она посадила росток на каменистой почве, вдали от Светлого леса и вообще от любого леса, без доступа к солнечному свету. Так что он растет медленно и… я бы сказал, болеет.

– Ты видел его своими глазами? – прошептала Элавиоль, и Яннем ответил абсолютно искренне:

– Да. Видел.

Он действительно видел – иссохший, искореженный, перекрученный ствол, черный и гнилой, запачканный скверной темной магией, так же, как и серебряный меч, воткнутый у его корней. Да, это был меллирон, искореженный и полумертвый. А то, что от него осталось, Брайс уничтожил у Яннема на глазах, когда разрушал темный алтарь, воздвигнутый его матерью и созданный из смеси магии Леса и магии Тьмы. Но все это были нюансы, совершенно не имевшие значения. Говорят, что священное древо эльфов невозможно уничтожить полностью, даже Тьма неспособна на это – меллирон, раз пустив корни, способен возродиться даже из пепла. Яннем не знал, правда ли это, он много лет не вспоминал ту страшную ночь и уж тем более не спускался в подземелье под Бергмаром, где все это произошло. А не зная наверняка – не мог и лгать.

– Меллирон в Митриле, – проговорил Алвур. – Поразительно. Единственный меллирон вне иэллий растет в Эл-Северине. Это древний дар нашего народа Императору людей, как символ нерушимой связи, союза и мира.

– Но меллирон в Митриле таким символом быть не может, – возразила Элавиоль. – Он вырос из украденного семени, посаженного Проклятой! Это… это такое страшное святотатство, что у меня язык не повернется доложить об этом Светлой Владычице!

Элавиоль вдруг побледнела, видимо, осознав, что, повернется язык или нет, а донести все же придется. Потому что это не те сведения, которые можно просто утаить. В ее глазах, прежде почти добрых, сверкнула лютая злоба – похоже, досточтимая элори уже всерьез жалела, что не позволила друиду пустить ростки сельфрилла в теле человека, от которого неожиданно возникло столько ненужных хлопот.