Читать книгу "Царские трапезы и забавы. Быт, нравы, развлечения, торжества и кулинарные пристрастия русских царей - Александр Петряков"

Так вот, если верить тому же Добролюбову, обесчещенных Николаем фрейлин выдавали замуж за придворных женихов. Причем в сватовстве принимала участие жена царя-волокиты Александра Федоровна. Николай не скрывал от нее своих похождений, и она, вот удивительное дело, едва ли ревновала его, понимая, что мужу это необходимо, так как она была постоянно беременна. Александра Россет, когда была фрейлиной, также дружила с императором и его братом Михаилом. В феврале 1832 года она, бесприданница, вышла замуж за дипломата Смирнова, а уже в октябре того же года родила мертвого мальчика. Так что вполне можно предположить, что она попала в ту же самую историю, что и другие фрейлины.

Помимо фрейлин Николай приударял и за дамами из высшего света, и среди тех, кто откликнулся на его призыв, называли Юсупову, Урусову, Долгорукову, Хилкову, Бутурлину и других.

Царь «дурачился» не только при дворе. Он был страстным поклонником театра, и о его вкусах и пристрастиях в стане Мельпомены мы расскажем чуть ниже, и, конечно же, заводил романы с актрисами. Его любовницами называли балерину Аполлонскую, сестер Веру и Надежду Самойловых, Варвару Асенкову.

Бывали у него интрижки с девушками и из других сословий. Широко известна, благодаря мемуарам фрейлины Тютчевой, такая вот история. Николай любил прогуливаться по Дворцовой набережной. И как-то раз приметил молодую девушку, которая и на другой день, и на третий попадалась ему навстречу. Он познакомился с ней, узнал, что она из довольно бедной семьи и дает уроки музыки. Он напросился к ней в гости, на Гороховую улицу. Одевшись в простую офицерскую форму, император отправился по указанному адресу. «Дверь ему открыла кухарка в засаленном фартуке и спросила, к кому он пожаловал. Николай Павлович назвал фамилию старого учителя. „Его нет дома. Приходите в другой раз!“ – ответила прислуга. Разговор с ней все больше удивлял государя. „Я не к нему пришел!“ – возмутился он. „А к кому? К барыне? Так и ее нет дома!“ – „А барышня дома?“ – „Сказано, никого нет!“ – получил он нелюбезный ответ. „Но как же, ведь меня ждут…“ – „Ждут, да не вас. Сегодня нам не до простых гостей! Потому что к нам сегодня вечером сам император в гости придет!“ – „Кто же вам сказал, что император сюда придет?“ – „Барышня сказала. У нас все уже приготовлено! Так что уходите-ка вы подобру-поздорову!“ – „Ну так скажи своей барышне, что она дура!“ – взорвался рассерженный Николай и, снова подняв воротник, стал спускаться по скрипучей лестнице. Вернувшись в Зимний дворец, Николай I с юмором рассказал о своем „дурачестве“ приближенным, и в том числе Александре Федоровне».

Удивительно, как это его хватало на всех, если вспомнить, что кроме жены у него была и постоянная любовница – племянница фаворитки Павла I Нелидовой. Вот такие они, Нелидовы. Обе, и тетка, и племянница, оказались царскими наложницами. Так вот, Варвара Нелидова, как и ее тетка Екатерина, красотой не блистала, зато была остроумна и чрезвычайно обаятельна. Она познакомилась с царем на маскараде, заинтересовав его пересказом воспоминаний своей тетки о его детстве. Говорят, что ее чувства к Николаю были искренними, но она держалась в тени, не гордилась ролью фаворитки и не акцентировала свою связь с царем, которая длилась много лет. Она родила от него нескольких детей, которые воспитывались в семье родственника Нелидовой, генерал-адъютанта, а затем министра путей сообщения Петра Клейнмихеля. История тут забавная. Говорят, что жена министра начинала «беременеть» одновременно с Нелидовой. Она постепенно увеличивала свой живот с помощью накладных подушек и «рожала» в то же время, что и любовница Николая, которая, наоборот, свою беременность искусно скрывала. Александра Федоровна была хорошо осведомлена о связи царя с Нелидовой, но опять-таки бурной ревности не проявляла и даже, как говорят, поддерживала с фавориткой дружеские отношения.

Незаконнорожденные дети императора обретались не только у Клейнмихеля, но и в других семьях, где обманутым мужьям приходилось признавать своими плоды «дурачеств» любвеобильного царя. Впрочем, царь благоволил к рогоносцам и обеспечивал им карьерный рост.

Николай был также неравнодушен к театру. В его правление на отечественной сцене играли великие мастера, навечно вошедшие в историю русской культуры. Достаточно назвать такие имена, как Максимов, Сосницкий, Каратыгин, Мартынов, Самойловы, уже известная нам Асенкова и многие другие. Процветал и балет, где блистали такие европейские знаменитости, как Тальони и Гризи. Более всего царь любил комические спектакли, поэтому еще до постановки ему читали новые пьесы. Таким образом он познакомился с шедеврами русской драматургии – «Ревизором» Гоголя и «Горем от ума» Грибоедова. Когда Жуковский читал царю «Ревизора», тот хохотал до слез и сказал, что тут «досталось всем, и ему в особенности». Николай разрешил комедию Гоголя к постановке, также и «Горе от ума» Грибоедова. Ему очень понравилась пьеса Островского «Не в свои сани не садись», и поэтому она шла в обеих столицах. Вообще Николай был большим любителем сцены, поэтому приказал выстроить театр и давать спектакли в Красном Селе, где находились военные лагеря и проходили маневры, чтобы сочетать приятное с полезным. Он даже распорядился выстроить для артистов дачи, чтобы они всегда были под боком. Когда он после лагерей перебирался в Царское Село, где находился до ноября, актеры переезжали туда же и два раза в неделю играли для царской семьи и придворных. К актерам он относился более чем доброжелательно, делал им дорогие подарки, угощал обедами. Актеры первого разряда получали по выслуге 10 лет звание почетного гражданина.

Он был хорошо осведомлен обо всех событиях театральной жизни, помнил имена практически всех актеров и очень любил с ними общаться. Сохранилось много анекдотов, с этим связанных. Каратыгин – крупный и высокий мужчина, и Николай ему как-то заметил, что тот выше его. Тот ответил: «Длиннее, ваше величество». Как-то раз Николай зашел за кулисы вместе со своим братом Михаилом, который в присутствии Каратыгина шутил и острословил. Царь сказал по этому поводу актеру, что брат отнимает у него хлеб. Тот ответил: «У меня останется соль, ваше величество». Актер Максимов однажды спросил у царя, дозволительно ли исполнителю играть на сцене в настоящем офицерском мундире? И вот что ответил самодержец: «Если ты играешь честного офицера, то, конечно, можно. Представляя же человека порочного, ты порочишь и мундир, и тогда этого нельзя!» Вот так. Честь мундира – превыше всего.

Царствование Николая ознаменовалось открытием в Петербурге еще одного театра – Александринского. Открытый в 1832 году, он стал обителью русской драмы. Здесь царили простые нравы, и можно было наблюдать такую, например, картину: в ложе сидит купец с семьей в халате и распивает чай во время представления. Эмоции выражались очень бурно, а если кто-либо нравился из артистов, на сцену летели кошельки с деньгами.

Особо следует отметить, что рождение русской оперы также пришлось на николаевскую эпоху. «Жизнь за царя» Михаила Глинки впервые прозвучала в Санкт-Петербурге в 1836 году, а затем в 1844 «Руслан и Людмила».

Известно, что Николай отменил ссылку Пушкина, сделал поэта камер-юнкером и стал его личным цензором. Не из любви, понятное дело, к поэзии. В этом деле царь, как и сам признавался, мало понимал. Жена Пушкина, Наталья Николаевна, была красавицей, и самодержавный сластолюбец положил, как говорится, на нее глаз. Заметив повышенное внимание Николая к своей супруге, Александр Сергеевич сделал ей внушение, чтобы она с царем не кокетничала. Она вроде как и послушалась, потому что хорошо знала Сашу, способного из ревности и царя вызвать на дуэль. Надо сказать, что Николай был в полном смысле светским человеком и офицером, поэтому в отношениях с дамами принуждения, а тем паче насилия, не допускал. Поэтому он не стал преследовать жену поэта домогательствами, хотя у этой истории есть разные версии. Но у нас тема несколько иная.