Читать книгу "Гибель Карфагена - Эмилио Сальгари"

Тогда было принято отчаянное решение: при поддержке уцелевших еще судов флота совершить вылазку, попытаться проложить себе дорогу сквозь ряды римлян. В торговом порту стояло множество торговых судов, которые могли вместить десятки тысяч беженцев. Столько же людей могло найти себе убежище на военных судах. Эти суда должны были неожиданно напасть на сторожащих рейд римлян, прорваться, проложить сквозь ряды трирем и квинкверем дорогу себе и торговым судам, а потом, воспользовавшись замешательством, рассеяться в беспредельном просторе моря.

То же должны были проделать и массы народа на суше:

пробиться сквозь римские сухопутные войска, уйти в пустыни – туда, куда римляне не решатся за ними последовать.

И вот настал роковой час исполнения этого дерзкого плана. •

Во дворце Гермона закипела лихорадочная работа: рабы главы Совета Ста Четырех спешно укладывали в тяжелые сундуки все самое ценное из имущества своего господина.

Офир, которую сопровождала ее любимая молодая рабыня, сидела в покое Гермона, когда появился только что вернувшийся из последней схватки с римлянами Хирам.

– Пора в путь! – коротко сказал он хриплым голосом. – Адмиральский корабль ждет нас. Нельзя медлить ни минуты. Может быть, к утру римляне будут уже в стенах Карфагена, и тогда никому не будет спасения…

– Мы готовы, – глухо ответил Гермон.

– А ты, Офир?

– Я? Мое место с тобой. Я всюду пойду за тобой, хоть на смерть! – с пылом ответила девушка.

– Тогда в путь!

– Благородный Гермон! – прозвучал в это время взволнованный голос.

Гермон обернулся. Сквозь толпу суетящихся слуг пробился Фегор. В последнее время он, наравне с другими, принимал деятельное участие в защите Карфагена, и даже сам Хирам был вынужден признать, что шпион дрался, как замечательный воин.

– Чего тебе, Фегор? – спросил Гермон.

– Господин мой, честно ли с твоей стороны оставить своего слугу, когда римляне вот-вот ворвутся в стены Карфагена? Если ты рассчитываешь спастись на корабле, готовом принять даже твоих рабов, неужели для меня и моего имущества не найдется там уголка?

– Ты хочешь идти с нами? – удивился Хирам.

– Конечно! Не так ли, Фульвия?

Но раньше чем Хирам успел изъявить согласие принять на борт адмиральского судна Фегора с его имуществом, состоявшим в нескольких талантах, как Фульвия вскочила и, сверкая глазами, воскликнула.

– Я остаюсь в Карфагене!..

– Но это безумие, дитя мое! – сказал Гермон. – Идем с нами.

– Что ты будешь здесь делать? – вмешался Хирам. Офир обняла нежно молодую этруску и стала, лаская,

уговаривать ее не упорствовать в своем намерении. Но

Фульвия была непоколебима.

– Я остаюсь тут. Я разделю участь Карфагена. У меня нет отечества. Мне некуда идти. Я буду тосковать всюду! – твердила она.

– Фульвия! Но ты обещала стать моей женой! – в отчаянии закричал Фегор, хватаясь за голову. – Подумай, на что ты идешь?

– Я сдержу свое слово! – ответила этруска, сверкая глазами. – я стану твоей женой в Карфагене. Я поклялась и исполню клятвенное обещание. Если ты в самом деле любишь меня…

– Больше жизни!

– Тем лучше. Ты останешься со мною здесь. Ты будешь защищать меня. Этим ты докажешь мне свою любовь. Я не сделаю ни шагу отсюда.

Фегор метался, словно безумный. Уже рабы Гермона уносили имущество своего господина на адмиральское судно, готовое тронуться в путь, и Фегор боялся, что они не возьмут тех сундуков, в которых хранилось его «маленькое имущество». С другой стороны, он еще не терял надежды уговорить Фульвию бежать. Он решительно не понимал, что творится в душе девушки. Может быть, она любит Хирама… Но тогда почему же она не пользуется случаем бежать, чтобы жить возле любимого человека? Но она хочет остаться, притом остаться в стенах осажденного, готового сдаться или погибнуть города. Тут будет резня на улицах. Когда ворвутся римляне, каждый дом в Карфагене обратится в крепость, никто не будет просить пощады, ибо никто не будет щадить.

– Подумай, Фульвия, на что ты меня толкаешь! – вопил Фегор с искаженным лицом, хватая за руку Фульвию. – Бежим ради всех богов, бежим! Смотри, последние рабы уходят. Постойте, постойте, люди! Сейчас отнесете мои сундуки. Фульвия! Идем же!

Но Фульвия презрительно засмеялась.

– Я остаюсь тут, мой возлюбленный! – сказала она глухим, полным тоски голосом. – Мы отпразднуем нашу свадьбу тут, в Карфагене, где боги послали мне счастье увидеть тебя. Ты защитишь меня от всяких опасностей, а я отплачу тебе нежной и страстной любовью…

Фегор, побледнев как полотно, махнул рукой.

– Рабы, оставьте мои сундуки, – сказал он мрачно. – Моя госпожа, которой принадлежит моя жизнь, решила, и да сбудется воля ее. Я остаюсь.

Потом он обернулся к Фульвии:

– Ты видишь, исполняю твое желание. Но не закрываю глаза. Нет, я знаю, что будет. Я проклинаю и вместе благословляю тот день, когда увидел тебя. Проклинаю, потому что в тот день меня обрекли на гибель. Благословляю, потому что в тот день я впервые полюбил женщину, отдал ей душу, все свои помыслы. Я уже не тот Фегор, который смеялся над всем и над всеми, всех продавал и всех предавал. Ты взяла мою душу. Ты сделала из меня другого человека – и этим ты убила меня. Так пусть же, если так суждено, я погибну в стенах Карфагена рядом с тобой!

– Прощай, Офир! Будь счастлива! – крикнула, не отвечая Фегору, Фульвия, видя, что Офир готова покинуть дворец Гермона.

– Иди с нами, Фульвия! – донесся крик Хирама и Офир.

Но Фульвия отвернулась и молча села на скамью. Фегор стоял рядом с ней.

Задуманная Хирамом морская вылазка увенчалась частичным успехом.

Квинкверема, на которой нашли себе убежище Хирам, Сидон, Тала, нумидийцы Хирама, Гермон, Офир и некоторые близкие Гермону люди, удачно прорвалась сквозь флот римлян, уничтожив ударами грозного тарана несколько вставших на ее пути судов. За квинкверемой Хирама прорвалось еще несколько карфагенских судов. Но римляне скоро оправились, завязался отчаянный бой с другими покидавшими порт судами, и карфагенян погнали обратно в порт, куда следом ворвались римские суда.

Тут, в узком пространстве, где суда с трудом могли развернуться, началось беспощадное истребление последних морских сил Карфагена. К утру от карфагенского флота не уцелело ни единого корабля, кроме тех немногих, которые успели прорваться.

Хирам, видя, что его отчаянный план терпит неудачу, хотел вернуться в порт и погибнуть, сражаясь с врагами отчизны, но Гермон запротестовал.

– Над Карфагеном свершается суд небес! – сказал он. – Мы уйдем отсюда. Мы вернемся к родным берегам древней Финикии, откуда пришли сюда. Там мы попытаемся возродить Финикию, чтобы она отомстила римлянам за гибель Карфагена.