Читать книгу "Любоф и друшба - Елена Колина"

Изобразить принцессу у меня не получится, к тому же среди заинтересованных лиц уже есть одна принцесса – Алина, изображать Золушку глупо – я для него натуральная Золушка. Поэтому я решила, что мне больше подходят дореволюционные правила обольщения: говорить с ним о нем самом и слушать, слушать, слушать, – если, конечно, он мне что-нибудь расскажет.

Наш родственник Игорь учил нас на домашнем тренинге продаж, как нужно правильно слушать, а я все пропустила мимо ушей. Но я всегда могу справиться у Марии.

– Мария, ты случайно не помнишь… – начала я.

– Случайно не помню, но у меня все записано.

Мария порылась в своих тетрадках и нашла конспект.

– Так, техники слушания… Первая техника: ты должна повторять за клиентом последнее слово. Он тебе говорит: «Цена на этот товар завышена», а ты повторяешь: «Завышена?» Тогда он начинает объяснять, почему завышена, и у тебя появляется возможность узнать его мнение и обдумать свои возражения…

– Возражения? – переспросила я.

– Лиза, что ты переспрашиваешь как дура? Если ты считаешь, что цена на товар не завышена…

– Не завышена?..

– Лиза, ты тупая? Если качества твоего товара соответствуют предложенной цене и маркетинговым исследованиям рынка…

– Рынка?

– Лиза, ты сошла с ума? Почему ты повторяешь за мной как попугай?!

– Проверяю технику. Кажется, не работает.

– Погоди, есть же еще вторая техника и третья… – разволновалась Мария.

– Спасибо, не нужно. Скажи лучше, ты случайно не знаешь, что такое любовь?

– Случайно знаю, – ответила Мария. – Это комплексный процесс импринтинга, совокупность биохимических процессов в организме человека. Один организм выбирает другой организм, и под воздействием амфетаминов возникает приподнятое настроение и эйфория. Контакт с любимым организмом стимулирует выработку эндорфина в мозгу. Во время секса в обоих организмах выделяется окситоцин.

– Ты точно знаешь? – с сомнением спросила я.

– Это все знают, – заверила меня Мария.

Меня ничуть не интересовали ни способы обольщения, ни техники слушания, ни даже что такое любовь. Я не собиралась обольщать Сергея изящной беседой о погоде, рефлексах головного мозга и кабинете министров или своим умением повторять за ним как попугай. Все это была шутка.

Я испытывала одно простое и ясное желание – увидеть Сергея. Стыдно влюбиться в человека, которого не уважаешь, каждое утро рассматривать его из-за занавески, идти к нему в гости, как Красная Шапочка, невинный посланец своей мамы. Но что я могла поделать, если мой организм выбрал его организм?..

* * *

Я едва успела поздороваться, передать мамины пирожки, выпить кофе, полюбоваться томной Алиной в облаке разноцветных кружев, подумать, что было между ней и Сергеем этой ночью, как пришла мама. Мама была в имидже заботливой хозяйки – с нежно-хлопотливым лицом и бидоном в руках.

– Закончился инкубационный период, я уже не могу заразиться! Сегодня ровно двадцать один день, и – вот и я. А вот бульон. Куриный бульончик к пирожкам, – сказала мама, протягивая Вадику бидон.

За мамой маячила Лидочка, и все это вместе – я, мама, Лидочка – было ужасно, стыдно, неловко, как будто мы всей семьей оккупировали их дом, прикрываясь пирожками и бидоном!..

– У вас тут так много места, нужно вечеринку устроить!.. – Лидочка с восхищением обвела глазами кухню-гостиную. – Я могу привести гостей, если вам некого позвать.

…Мама походила по дому, осмотрела мебель, технику, посуду, вернулась на кухню и посоветовала сменить плиту – эта наверняка плохо печет, купить другую мясорубку – эта слишком крупно перемалывает, пользоваться полотняными полотенцами вместо бумажных – это гигиеничней.

– Чуть не забыла – подарок! – воскликнула мама и достала из сумки красную клеенку в белый горошек. – На столе обязательно должна лежать клеенка. Так будет гораздо уютней.

Мама суетилась, сдвигая посуду, чтобы накрыть огромный стеклянный стол в стиле хай-тек клеенкой в горошек.

…Мама давала советы по экономному ведению хозяйства, настаивала на своем, хотя никто с ней не спорил и даже не отвечал. Вадик держал под столом Женю за руку, а Женя так нежно смотрела на стоящую перед ней сахарницу, что я вдруг почувствовала обиду и ревность, не к сахарнице, конечно, а к Вадику.

Женя с Вадиком любили друг друга, я ревниво размышляла, есть ли я теперь в Жениной жизни или только Вадик, Алина что-то нашептывала Сергею, закрывшемуся от всех журналом, а мама с Лидочкой оказались предоставлены сами себе.

– Счастливая Женя! Будет миллионершей! Сможет купить себе все, что хочет! – довольно громко прошептала Лидочка. – Я тоже хочу! Я хочу розовое платье, помнишь, в витрине? И туфли, помнишь бархатные туфли? Я тоже хочу выйти замуж и сразу всех обскакать!

– Что ты такое говоришь, девочка, – фальшивым голосом возразила мама, – тебе сейчас нужно думать об учебе…

– При чем тут вообще учеба?! Я хочу все сейчас, – шептала Лидочка, – розовое платье, туфли, я хочу все сейчас!

– Не волнуйся, Лидочка, я уверена, что ты тоже вытянешь счастливый билет, как Женя! И потом, ты теперь тоже будешь вращаться в определенном кругу, – не понижая голоса, ответила мама и раздраженно вскрикнула: – Ох! Лиза! Что же ты мне все время наступаешь на ногу? Один раз наступила, потом другой! Какая ты неловкая, Лиза, как медведь!

– Лиза, вас все время сравнивают с животными, то с овцой, то с медведем, – невинно заметил Сергей, высунувшись из-за журнала и насмешливо переводя взгляд с мамы на меня и опять на маму.

– А вы знаете, какая я сваха, – невпопад сказала мама. – За неделю женила одного нашего родственника на тети-Ириной Люде!

Сергей засмеялся – он не знал ни нашего родственника, ни тетю Иру, ни Люду. Он смеялся над мамой, и я впервые в жизни увидела маму чужими глазами – его глазами. Самый страшный, самый болезненный стыд, когда приходится стыдиться за другого! Почему мама приносит никому не нужный бульон в бидоне, почему хочет повсюду насадить свой вкус и не видит, что хай-тек не сочетается с клеенкой в горошек. Почему она позволяет Лидочке говорить глупости и громко, как о решенном деле, говорит о Женином замужестве?

Мама отошла к Алине, уселась рядом с ней на диван и, отобрав у нее пульт, сделала звук потише.

– Как ты себя чувствуешь, Алиночка? – ласково спросила она. – У тебя есть слабость? Ты должна мерить температуру каждый день в пять часов.

– Чувствую не очень, слабость есть, температура вчера была тридцать шесть и восемь, – мгновенно оживилась Алина. – Может, сейчас померить?

Мама приложила руку к ее лбу и приказала:

– Женя! Градусник!

Алина незаметно придвинулась к ней, прижалась, как котенок к внезапно найденной маме-кошке. Мама права, Алина с Вадиком нуждаются в материнской заботе, – тяжелое детство и прочее…