Читать книгу "Людовик XI - Жак Эрс"

Война памфлетов

Авторы другого рода, а именно составители юридических трактатов, памфлетов и пасквилей, не испытывали никаких угрызений совести и открыто становились на ту или иную сторону, участвуя в масштабной системе пропаганды. И в этом плане в эпоху Людовика XI также следовали укоренившейся традиции.

В самом начале Столетней войны юристы, верные династии Валуа, беспрестанно взывали к общественному мнению, увлекая его за собой. Может ли английский король по праву претендовать на французский трон? Могут ли французы спокойно смотреть на то, как чужеземные армии захватывают их страну, сея повсюду разрушения и беды? Стоит ли доверять договору в Труа (1420), по которому Генрих V Английский считался наследником французской короны? Доверять договору, заключенному душевнобольным королем (Карлом VI), который, следуя дурным советам, лишил наследства своего сына, дофина Карла (будущего Карла VII), не имея на то никакого права? По всем этим вопросам и по многим другим подобного же рода писались одна за другой ученые диссертации, воззвания к закону, обличения, имевшие в свое время большой успех и аргументы из которых долго сохранялись в памяти. Когда дофин Людовик отправился сражаться с англичанами в Понтуаз и Дьеп, многие снова пустили в ход свой талант и мстительное рвение.

Позднее сговор или союзы между Эдуардом IV и герцогами Бретонскими или Бургундскими вызвали новый всплеск подобных писаний, обличающих коварство и жестокость англичан, которые «за сто лет перебили и уморили больше христиан, чем все прочие народы»; авторы-публицисты жалели Францию — измученную, опоганенную, израненную и опустошенную, ввергнутую в несчастья, беды и невзгоды. Англия оставалась непримиримым врагом. На протяжении всего царствования Людовика XI полемические трактаты времен Карла VI и Карла VII были в большом хо-ду. Списанные с оригиналов или переведенные, они занимали почетное место в коллекциях государей, вельмож, аббатов и некоторых королевских чиновников, которые черпали в них свое вдохновение, когда им приходилось отправляться в посольства и отстаивать дело короля. Большие отрывки из них обнаружились в компилятивных трудах; историки часто и помногу заимствовали из них для своих опусов. Некоторые писатели, профессиональные компиляторы, старались упростить эти зачастую перегруженные тексты, напичканные латинскими цитатами или аллегориями, слишком «темными» для мирян, в особенности для рыцарства, сделать их доступными для тех, кто, принимая во внимание «краткость и скоротечность человеческой жизни и великие дела, коими они заняты ради общего блага», не имел достаточно времени для чтения подобных трудов. Сокращенные версии, предоставленные в распоряжение более широкого круга читателей, высоко ценились в правление Людовика XI, который стремился воспитать хороших переговорщиков. В 1470 году один безвестный для нас автор обосновал свое желание повторно представить один из таких трактатов, который он озаглавил «Дабы истинное знание иметь»; он знал, что написанное им уже известно «многим дворянам, придворным или чиновникам», но он обращается к широкой аудитории и хочет просветить «простых людей, мужественных и добродетельных, кои желают охранять и защищать благородную корону и королевство Франция, дабы склонить к сему их сердца и доблесть».

Людовик XI, разумеется, поощрял такие труды. Его советники, секретари и особенно писцы видели в них необходимость. Текущие дела, борьба с вражескими государями не давали им передышки, и пропагандистские сочинения оставались все так же актуальны. Важно было опровергнуть английские доводы, ответить на них доказательно и аргументированно, утверждая права короля. Это было нелегко, ибо в данной области англичане, мастерски владевшие этим искусством, опередили французов, собрав больше текстов, и их дипломаты прекрасно знали, как ими пользоваться. На совещания и мирные переговоры они являлись во всеоружии, снабженные «самыми прекрасными и значительными трудами обо всем, чего они требуют во Франции». Французов это тревожило, поскольку речь шла об интересах короля; в конце концов, они тоже стали выискивать, сводить воедино и представлять тексты. При дворе и в Совете напоминали, что еще при Карле V Никола Орезм собрал для короля писания против англичан и наваррцев, а Жан Ювенал дез Юрсен представил Карлу VII один из своих трактатов, в котором обработал все, что нашел в старинных хрониках и сказаниях.

Ответ, аргументированный и пылкий, был дан в 1464 году в труде неизвестного автора под названием «Дабы многие...», в котором старательно доказывалось, что Эдуард III не мог унаследовать французскую корону от своей матери Изабеллы, поскольку она сама не имела на нее никаких прав. В очередной раз упоминался салический закон, закрывающий женщинам доступ на французский трон и запрещающий им владеть какой-либо частью королевства. Все, что ни было сказано или написано в противоположном смысле, «зиждется на столь слабых и прогнивших опорах, что им не выдержать». Спор о правах Филиппа VI Валуа и Эдуарда III Английского, длившийся около полутора веков, во времена Людовика XI оставался столь же оживленным, вызывал столько же страстей и порождал столько же сочинений. Более того, чтобы сильнее досадить английским королям, на него наслоились другие аргументы и обвинения, состоявшие, например, в том, что и Йорки, и Ланкастеры были только узурпаторами английского трона. Обе стороны, участвовавшие в Войне роз, сражались и памфлетами, которыми вдохновлялись и французы, получавшие с них списки. Автор трактата «Дабы многие...» утверждал, что Эдуард IV был на самом деле внебрачным сыном, родившимся от преступной любви Филиппа Кларенса; в этом автор опирался на пасквиль, написанный Джоном Фортескью. Этот же самый Фортескью в 1468 году прислал Гильому Ювеналу дез Юрсену, канцлеру Франции, длинный и обстоятельный меморандум, «в коем доказывал, что оный король Эдуард ни в коей мере не мог требовать для себя короны Франции и Англии, не имея на них никакого права».

Такие трактаты не оставались игрой ученых, усердных законников. Напротив, они очень часто использовались, в списках или в печатном виде, агентами французского короля во время многочисленных и трудных дипломатических переговоров, затеянных Людовиком, чтобы предупредить союз между Йорками и герцогами Бургундскими. Они также много способствовали утверждению идеи об «отечественной» войне, а тем самым выковывали и поддерживали ярую верность королю на территориях, отвоеванных у англичан.

Людовик XI старался привлечь к себе как нормандцев, так и жителей Гиени. Это было нелегко. Конечно, во времена Карла VII в Нормандии росло сопротивление английской оккупации, поддерживаемое, возможно, слухами, разносимыми французскими агентами. Во всяком случае, паломничества короля на Мон-Сен-Мишель, ставшую своего рода символом непокорности, подогревали антифранцузские настроения. В Гиени англичане подозревали, что местные жители преданы французскому королю, «храня в сердце цветок лилии». Но королевские чиновники и военачальники знали, что определенное число вельмож и мещан в городах смирилось со случившимся и без зазрения совести приняло сторону английского короля. Другие в 1465 году встали на сторону Карла, брата короля, и даже герцога Бретонского. В 1460—1470-е годы в этих двух провинциях, несомненно, имелись люди, которым нельзя было доверять. Самых отъявленных из их числа, причем выявленных должным образом, покарали. Оставалось привлечь к себе остальных. В первые годы своего правления Людовик XI призвал к себе на службу двух секретарей Карла VII — Ноэля де Фрибуа и Робера Блонделя, которые, оба родом из Нормандии, уехали в изгнание после завоевания их страны англичанами и были ярыми пропагандистами и защитниками французского дела. Фрибуа посвятил королю «Свод французских летописей», плод длительного труда, выдержавший, по крайней мере, пять разных изданий. Он восстанавливал историю наследования трона с 1328 года, к тому же излагал там краткий обзор нарушений божественного и человеческого права, с которыми покойный Генрих V Английский выступил против короля Карла VII. Робер Блондель, наставник Карла Французского, сочинил на латыни яростный памфлет против договора в Труа и франко-бургундского союза, который, тотчас переведенный на французский язык и значительно дополненный — до двух тысяч пятисот шестнадцати строк, — был представлен под заглавием «Жалоба добрых французов». Сверх того, его «Покорение Нормандии» — более полемическое и резкое произведение, длинное повествование о походах 1459 и 1460 годов — прославляло героев «французской реконкисты».