Читать книгу "Председатель КГБ Юрий Андропов - Сергей Семанов"

Чазов принял условия игры в преданную дружбу: из Москвы приходили для Горбачева самые лучшие дорогостоящие лекарства.

Именно Чазов убедил Михаила Сергеевича организовать все так, чтобы высшее руководство страны стремилось приезжать на отдых в Ставропольский край. В этом решении учитывались интересы не только Михаила Сергеевича, за спиной лейб-медика стояла фигура более могущественная, уже давно наметившая себе цель — кресло Брежнева. Именно этот человек — член Политбюро, шеф КГБ Юрий Владимирович Андропов скрупулезно подготавливал себе почву для решающего момента, который мог случиться в любую минуту, здоровье Генсека ухудшалось из года в год. Андропов подбирал себе людей, и Чазов входил в его "команду".

Здоровье высшего эшелона власти в стране постепенно слабело в прямой связи с постарением самого этого "эшелона". Кроме того, нельзя не признать, что все они, начиная с ленинского и потом в еще большей степени сталинского окружения, очень много и напряженно работали, часто во вред здоровью. Это, разумеется, касалось и руководства Госбезопасности. Генерал Бобков рассказал: "За весь период пребывания на посту председателя Комитета Ю.В. Андропов не имел — и я могу это засвидетельствовать — ни одного выходного дня. Он приезжал в Комитет и в воскресенье, работал всегда с полной нагрузкой, не считаясь с состоянием своего здоровья.

А работать ему было очень нелегко! Его заместителями стали люди, можно сказать, приставленные к нему Брежневым: С.К. Цвигун, вместе с которым работал Брежнев в Молдавии, и Г.К. Цинев, работавший с Генсеком в Днепропетровске. За спиной Андропова они давали Брежневу информацию (чаще всего тенденциозную!), которая настораживала Генсека. Он принимал ее за истину и нередко поддерживал предложения Цвигуна и Цинева, которые не совпадали с точкой зрения Андропова. Юрий Владимирович прекрасно понимал это, но слишком много было у него серьезных дел государственного масштаба".

Опять характерный пример, как здоровье начальника делалось предметом карьерных интриг, теперь уже не в партии, а на Лубянке. Впрочем, оба интригана тоже не отличались богатырским здоровьем. Чазов ориентировался во всех этих хитросплетениях превосходно. В общем и целом он держал сторону Андропова, постоянно и обстоятельно осведомлял его о своих пациентах, причем не только об уровне их артериального давления. Он очень хорошо ориентировался в расстановке сил на кремлевской лестнице. Об этом он очень откровенно и с точными подробностями рассказал в мемуарах.

Вот нечто важное о заместителях Андропова: "Могу сказать твердо, что и Брежнев не просто хорошо относился к Андропову, но по-своему любил своего "Юру", как он обычно его называл. И все-таки, считая его честным и преданным ему человеком, он окружил его и связал "по рукам" заместителями председателя КГБ — С.К. Цвигуном, которого хорошо знал по Молдавии, и Г.К. Циневым, который в 1941 году был секретарем горкома партии Днепропетровска, где Брежнев в то время был секретарем обкома. Был создан еще один противовес, хотя и очень слабый и ненадежный, в лице министра внутренних дел СССР НА. Щелокова.

Здесь речь шла больше не о противостоянии Андропова и Щелокова, которого Андропов иначе как "жуликом" и "проходимцем" мне и не рекомендовал, а скорее о противостоянии двух организаций, обладающих возможностями контроля за гражданами и ситуацией в стране. И надо сказать, что единственным, кого боялся и ненавидел Щелоков, да и его первый зам, зять Брежнева — Ю.М. Чурбанов, был Андропов. Таковы были авторитет и сила КГБ в то время…

Жизнь непроста, многое определяет судьба и случай. Случилось так, что и С. К. Цвигун, и Г.К. Цинев сохранили жизнь только благодаря искусству и знаниям наших врачей. Цвигун был удачно оперирован по поводу рака легких нашим блестящим хирургом М.И. Перельманом, а Цинева мы вместе с моим другом, профессором В.Г. Поповым, несколько раз выводили из тяжелейшего состояния после перенесенных инфарктов миокарда. И с тем, и с другим у меня сложились хорошие отношения. Но и здесь я чувствовал внутренний антагонизм двух заместителей председателя КГБ, которые ревностно следили друг за другом. Но оба, хотя и независимо друг от друга, контролировали деятельность КГБ и информировали обо всем, что происходит, Брежнева. Умный Георгий Карпович Цинев и не скрывал, как я понял из рассказов Андропова, ни своей близости к Брежневу, ни своих встреч с ним.

Болезни Цвигуна и Цинева доставили нам немало переживаний. И не только в связи со сложностью возникших медицинских проблем, учитывая, что в первом случае приходилось решать вопрос об операбельности или неоперабельносги рака легких, а во втором — нам с трудом удалось вывести пациента из тяжелейшего состояния, граничащего с клинической смертью. Была еще одна сторона проблемы. Брежнев особенно тяжело переживал болезнь Цинева, который был его старым другом. Когда я выражал опасения о возможном исходе, он не раздражался, как это делали в трудные минуты многие другие руководители, а по-доброму просил сделать все возможное для спасения Георгия Карповича. Удивительны были звонки Андропова, который, прекрасно зная, кого представляет Цинев в КГБ, искренне, с присущей ему вежливостью просил меня помочь, использовать все достижения медицины, обеспечить все необходимое для лечения и т. п. Мне всегда казалось, что Андропов, понимая всю ситуацию, уважал и ценил Цинева, будучи в то же время весьма равнодушным и снисходительным к Цвигуну".

Чазов, очевидно, по натуре не лишен сентиментальности. А может быть, и лукавит чуть, даже задним числом. Ни Андропов, ни его оба заместителя не могли испытывать друг к другу никаких чувств, ибо соперничали. А главное — все они уже не имели никаких принципиальных убеждений, не считая, разумеется, обветшалого вконец "марксизма-ленинизма".

Они были практиками в своей профессиональной работе и честолюбивыми карьеристами в политике. Даже у Андропова, который все же был чуть пошире своих коллег по умственному уровню. А в своей служебной повседневности оба заместителя внимательнейшим образом наблюдали именно за взаимоотношениями своего начальника с другими высшими деятелями партии и государства. Включая, кстати, и главного лекаря страны.

Закончим тему "здоровье и власть" еще одной, уже последней сценкой из воспоминаний Чазова. Она не только интересна для завершения данного сюжета, но и является чрезвычайно выразительной характеристикой, так сказать, "быта и нравов" высших властителей Советского Союза эпохи Брежнева.

"Мне пришла на память история, которая, я уверен, не имела места в кабинете председателя КГБ ни до, ни после этого дня. Однажды я оказался у Андропова в кабинете. В это время у нас начали появляться проблемы с состоянием здоровья Брежнева, и мы встретились с Андроповым, чтобы обсудить ситуацию. Когда, закончив обсуждение, я поздравил Андропова с днем рождения, раздался звонок его самого близкого друга Д.Ф. Устинова. В тот период возникающие с Брежневым проблемы Андропов скрывал от всех, даже от самых близких друзей. На вопрос: "Что делает "новорожденный" в данный момент?" — Андропов, понимая, что Устинов может каким-то образом узнать о моем длительном визите, ответил: "Меня поздравляет Евгений Иванович". Заводной, с широкой русской натурой Дмитрий Федорович тут же сказал: "Я этого не потерплю и еду к вам. Только скажи, чтобы открыли ворота, чтобы я въехал во двор, а то пойдут разговоры, что я к тебе езжу по вечерам". Короче говоря, через 30 минут в кабинете был Дмитрий Федорович, поздравлял, громко смеялся и требовал положенных в таких случаях 100 граммов. Андропов ответил, что не держит в кабинете спиртного. Настойчивый Дмитрий Федорович предложил вызвать помощника Андропова, который должен был находиться в приемной, и попросить чего-нибудь достать. К моему удивлению, вместо помощника зашел Цвигун, а затем, буквально вслед за ним, извиняясь, появился Цинев. Конечно, нашлись 100 граммов за здоровье именинника, было шумно, весело, но меня не покидало ощущение, что нас не хотели оставлять втроем — о чем могли говорить председатель КГБ и приехавший внезапно и тайно министр обороны с профессором, осуществляющим лечение Брежнева, у которого появились проблемы со здоровьем? Может быть, я был излишне мнителен, но интуиция меня никогда не подводила. Так что Брежнев рассчитал точно — КГБ его не только защищал, но и помогал скрывать его немощь и создавать ореол славы".