Читать книгу "Джентльмен в Москве - Амор Тоулз"

Да, граф был рад за друга и за его успехи в романтических делах. Не будем утверждать, что он немного не позавидовал.

Через полчаса Мишка простился с графом, потому что ему надо было бежать на обсуждение будущего меры стиха как его структурной единицы. Граф был уверен в том, что Катерина из Киева будет присутствовать «в кадре». Граф подумал и решил перейти в «Боярский», где ему, по-видимому, было суждено в гордом одиночестве поесть утятины. Он был уже «на выходе», как его жестом позвал к себе Аудриус.

Аудриус подтолкнул по барной стойке в его сторону сложенный листок бумаги.

– Меня просили вам передать, – тихо сказал он.

– Мне? От кого?

– От госпожи Урбановой.

– От госпожи Урбановой?

– От Анны Урбановой, кинозвезды.

В глазах графа было полное недоумение, поэтому бармену пришлось объяснить: «Женщина, которая сидела через стол от вас».

– А, да. Спасибо.

Аудриус отошел, а граф развернул записку и увидел следующий тест:

«Пожалуйста, подарите мне второй шанс, чтобы я смогла создать о себе хорошее первое впечатление.

Номер 208».

* * *

После того как граф постучался в дверь номера 208, ему открыла женщина лет шестидесяти, которая посмотрела на него взглядом человека, у которого нет времени выслушивать всякий вздор.

– Да? – спросила она.

– Я Александр Ростов…

– Вас ожидают. Проходите. Госпожа Урбанова скоро выйдет.

Граф вошел, и только он собрался что-то сказать женщине про погоду, как та вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Граф оказался в коридоре по другую сторону двери.

Номер 208 был выполнен в стиле венецианского палаццо. Это был один из лучших номеров отеля. Пребывание большевиков с печатными машинками, которые наконец уехали в Кремль, не оставило на номере никаких следов. Потолок был расписан аллегорическими фигурами, смотрящими вниз с небес. Спальня и гостиная были гигантских размеров. На столе в гостиной стояли два огромных букета: один из лилий, а другой из роз с длинными стеблями. Букеты совершенно не соответствовали друг другу, если не считать размера. Из этого граф сделал вывод, что букеты подарили разные поклонники. Какие цветы пришлет третий поклонник, пока было неясно…

– Уже иду, – раздался голос из спальни.

– Не торопитесь, – успокоил ее граф.

Послышалось клацанье когтей по паркету, и из соседней комнаты вышли две борзые.

– О! Привет, ребята! – сказал он и почесал у каждой собаки за ухом.

Собаки поприветствовали его и отошли к окну, выходившему на Театральную площадь. Они встали на задние лапы и сквозь стекло начали смотреть на проезжавшие по улице машины и экипажи.

– Граф Ростов!

Он обернулся и увидел актрису в уже третьем за вечер наряде – в черных брюках и шелковой блузке цвета слоновой кости. Она приближалась к нему с улыбкой человека, который тебе давно знаком, и протянула ему руку.

– Очень рада, что вы смогли прийти.

– И я очень рад, госпожа Урбанова.

– Посмотрим. Пожалуйста, зовите меня Анной.

Граф не успел ответить, как раздался стук в дверь.

– А, – сказала она, – вот и ужин.

Она распахнула дверь, и в номер вошел официант Олег с тележкой. Олег тут же чуть не въехал в стоявшие на полу два конфликтовавших между собой букета.

– Пожалуй, вот сюда, к окну, – сказала актриса официанту.

– Хорошо, госпожа Урбанова, – ответил Олег, быстро накрыл стол на двоих, зажег свечи и вышел за дверь.

– Вы ужинали? – спросила актриса. – Представьте, сегодня я была в двух ресторанах и в одном баре, но ничего не ела. Я очень голодна. Вы ко мне присоединитесь?

– С удовольствием.

Граф отодвинул даме стул и сел напротив. На столе горело несколько свечей. Борзые отвернулись от окна и посмотрели на них. Казалось, собаки совсем не ожидали увидеть в окне то, что увидели. Они потеряли интерес к делам человеческим и отправились в соседнюю комнату, даже не обернувшись на графа и актрису.

Она грустно посмотрела им вслед.

– Я должна признаться, что никогда не была любительницей собак.

– Так почему же у вас собаки?

– Это… подарок.

– А, подарок от обожателя…

Она сдержанно улыбнулась.

– Я бы предпочла ожерелье.

Граф улыбнулся ей в ответ.

– Посмотрим, что нам принесли? – спросила она.

Анна сняла серебристый сервировочный колпак, и они увидели одно из фирменных блюд Эмиля: большеротого окуня, запеченного с маслинами, укропом и лимоном.

– Замечательно, – сказала она.

Граф должен был полностью с ней согласиться. Рыба казалась мягкой и не пересушенной, укроп ароматным, а кусочки лимона потемневшими и хрустящими.

– Интересно, зайти в два ресторана и не поесть… – начал граф, рассчитывая на то, что актриса начнет рассказывать ему, как прошел ее день, пока он переложит еду в ее тарелку.

Но не успел он и пошевельнуть пальцем, как она сама взяла в руки нож и большую сервировочную вилку. Анна начала перечислять то, чем занималась днем на работе, и одновременно отрезала рыбине хвост и голову, после чего профессионально разделила ее на две половинки, отделив от хребта. Взяв один кусок филе, она положила сверху кусочки лимона, добавила маслин и укропа. Иными словами, актриса передала графу идеально сервированную тарелку, после чего занялась подготовкой своей. На всю операцию ушло не более минуты. Потом Анна отложила в сторону приборы и обратилась к вину.

«Бог ты мой!» – пронеслось в голове у графа. Он был настолько заворожен тем, как она их обоих обслужила, что совершенно забыл о своих обязанностях. Поспешно вскочив со стула, он взял бутылку вина за горлышко.

– Позвольте вам налить?

– Пожалуйста.

Граф разлил по бокалам сухое «Montrachet»[39], которое как нельзя лучше подходило к блюду, приготовленному Эмилем. После этого он поднял бокал за хозяйку.

– Я поражен вашим умением обращаться с рыбой.

Она рассмеялась.

– Это комплимент?

– Конечно, комплимент! По крайней мере, это задумывалось как комплимент…

– В таком случае спасибо. Но мне подобным умением нет никакого смысла гордиться. Я выросла в рыбацкой деревне на побережье Черного моря и за свою жизнь успела завязать много узлов и разделать массу рыбы.

– То есть вы каждый вечер ели на ужин рыбу?