Читать книгу "Лавка забытых иллюзий - Сергей Литвинов"

Сейчас уже трудно понять, почему советская промышленность не могла наладить производство элементарных трусов. Но ведь не могла же! Наверно, потому что сперва требовалось «добро» министерства и обкома. Затем под идею необходимо было выбить денег. Да не просто денег, а валюты — в Стране Советов механизмы, тачавшие нижнее белье, не производились. Это называлось «получить фонды». Иногда заводы и фабрики годами, а то и десятилетиями ждали пресловутых фондов. Иногда и не дожидались. Идея тухла на корню.

Порой за изготовление трусов брались цеховики. Они шили вожделенную часть гардероба в подпольных условиях, а затем продавали с рук и на толкучках. Производить что-то в обход государства являлось отчаянно рисковым занятием. Оно порой каралось круче, чем убийство. Можно было схлопотать пятнадцать лет, а то и расстрел.

Впрочем, про трусы я говорю оттого, что для нас они были униформой для занятий спортом. Я уже писал о тренере, который нас вовлек в секцию борьбы. Туда мы с Димой Р-вым ездили дважды, а то и трижды в неделю. Секция располагалась в подмосковном поселке Косино. Там, в спортивном обществе «Урожай», и находилась секция классической борьбы (теперь она называется греко-римской, как я уже упоминал).

Вот, кстати, еще одно словечко для книги забытых вещей — классическая борьба. До войны она, как и сейчас, называлась греко-римской, но в 1948 году ее переименовали в классическую. Для тех, кто мало-мальски осведомлен в истории, уже при упоминании даты ясно, отчего свершилось то переименование. Тогда шла затеянная Сталиным всесоюзная борьба с космополитизмом, и кондитерская «Норд» срочно перекраивалась в «Север», футбольный голкипер становился вратарем, а хавбек — полузащитником. До спортивной борьбы, как видите, тоже долетели сталинские параноидальные веяния. А в девяносто первом, когда кончился устроенный усатым тираном Союз, одновременно с ним кончилась и борьба классическая, снова переименованная в греко-римскую.

Мы занимались — классической, или «классикой». Все у нас было по-большому: зал, маты, разминка, тренировка. Вот только душевых не имелось и шкафчиков, запиравшихся на ключ. В раздевалке просто вешали свою одежонку на крючки, и никто ничего не воровал — да и нечего было, разве что пятнадцать копеек на маршрутку. На ноги надевали чешки, торс оставляли открытым (по форме ноль!) А трусы были двойного назначения: сперва ты в них ходил в школе, а потом поддевал под них плавки и занимался борьбой. Воображаю, как от нас тогда несло — весь день, а то и два-три в одних и тех же трусах, да еще без душа!

Борцы на соревнованиях обычно сражаются друг с другом в трико — но, как почти все в нашей стране, форма эта нигде не продавалась. Ее шили, как правило, матери самих спортсменов. Однако родных напрягали, только когда секция выезжала на какие-никакие соревнования, к примеру, на первенство Москвы. Мы с Димой такого уровня не достигли, поэтому занимались в трусняках.

Когда мы достаточно подтянулись, научились приемам, у нас где-то даже первенство секции проводилось. Жеребьевка, взвешивание, рефери на ковре, главный судья. С Димой мы оказались в одной и той же весовой категории: до сорока шести килограммов.

Первую схватку я провел с довольно толстеньким мальчиком, настоящим пончиком. Когда я вышел на ковер, глянул ему в глаза, сразу понял: я — победитель. Не знаю как, но я тогда догадался: мальчик сдался еще до схватки. Довольно быстро я уложил его на лопатки: чистая победа, туше! О, какая была радость, какая эйфория, когда судья, держащий твою руку за запястье, поднимает ее над головой!

Кстати, нас научили старшие товарищи: когда судья на ковре берет спортсменов за руки перед тем, как объявят победителя, главный рефери обычно тянет, блюдет интригу. Однако судья на ковре обычно, чтобы не мучить выигравшего неведением, тихонечко нажимает на его ладонь. Впрочем, в моем случае все было ясно и так: досрочная чистая победа!

А следующую схватку мне выпало бороться с закадычным другом Димой. Мне совсем не нравилось, что жребий так распорядился. Я знал, что Дима очень расстроится, если проиграет. И мне не хотелось его обижать. И поэтому я не хотел победить его. Я даже мечтал, чтобы мы отборолись вничью.

Теперь я, конечно, понимаю, что так ни при каком состязании нельзя настраиваться. Мотивация перед любой борьбой должна быть одна: только победа, причем любой ценой. Но тогда я об этом не знал. Я вышел бороться, не очень-то желая победить. Я мечтал о ничьей. И потому — проиграл. Честно скажу, вкус поражения оказался гораздо сильней, чем вкус радости за победившего друга. Я даже удивился, что так получилось. Нет, больше никого и никогда, вывел я для себя, не буду перед схваткой жалеть и думать о его чувствах.

Но больше мы ни разу с Димой на борцовском ковре не соперничали. Да, играли друг против друга не раз — но в других дисциплинах, от преферанса до футбола и скулбола. Но не боролись.

Классической, то есть греко-римской борьбой, я занимался весь седьмой и восьмой класс. Накачал приличные бицепсы и шею, доборолся до второго юношеского разряда. У Димы родители переехали — те, кто снимал квартиры, были вынуждены, как и сейчас, часто переезжать. Он пошел в другую школу и борьбу забросил. А вскоре бросил и я — мешали другие занятия, в физматшколе. Физматшкола означала поступление в институт, а в старших классах поступление в вуз считалось священной коровой, в жертву которой приносилось все на свете.

Впрочем, до вступительных экзаменов было еще далеко.

Магазин «Химические реактивы» (а также «Дары природы», «Спортивная книга», «Колбасы» и другие)

Сейчас в это трудно поверить, но в советские времена можно было свободно купить взрывчатые вещества не далее чем на расстоянии двести метров от Красной площади. Вполне легально, чем мы, подростки, регулярно занимались. На улице 25 октября (ныне Никольской) на правой стороне (если идти от Красной площади), прямо напротив редакции газеты «Лесная промышленность», находился замечательный магазин под названием «Химические реактивы». Того магазина теперь давно нет — равно как и многих других полезных, забавных и не очень.

На Солянке, к примеру, размещалась торговая точка, которая являлась местом притяжения многих провинциалов, приезжавших в столицу за продуктами. Называлось заведение «Колбасы» — или, как мы шутили, имея в виду тотальный дефицит, в повелительном наклонении: Колбасы́!

На Сретенке имелась торговая точка «Спортивная книга». Продавали там в основном продукцию издательства «Физкультура и спорт», и я приобрел там, к примеру, вышеупомянутую книгу «Пеле — король футбола», впоследствии подаренную Диме Р-ву, и очень увлекательные работы Игоря Фесуненко: «Пеле, Гарринча, футбол» и «Чаша «Мараканы».

Там же, на Сретенке, находился магазин «Дары природы». Там продавалось, к примеру, мясо лося, медвежатина, неощипанные перепела и перепелиные яйца — пока дефицит постепенно не вымыл с прилавков и эти продукты (параллельно с полным исчезновением всего ассортимента магазина «Колбасы»).

Существовал также магазин «Журналист», где, помимо литературы по теории и практике партийной печати, в изобилии торговали ручками, карандашами и блокнотами.