Читать книгу "Смуты и институты - Егор Гайдар"

Президент хотел решить конституционную проблему путем переговоров, полагал, что ключевые участники процесса способны понять, в какой степени безвластие опасно для страны. Пытаясь добиться согласия, шел на компромиссы. Ценой этого было ухудшение качества экономической политики, проявившееся во втором полугодии 1992 года.

К маю – июню 1992 года стало ясно, что угроза кризиса продовольственного снабжения крупных городов миновала, рынок заработал, зерно за российские рубли можно было купить. Советский Союз удалось распустить без войн, подобных тем, что развернулись на Балканах после краха Югославии. Удалось решить три ключевые задачи: избежать голода и гуманитарной катастрофы, договориться о мирном роспуске Советского Союза, принципиально согласовать вопрос о том, что советское ядерное оружие будет сконцентрировано в России. За это пришлось заплатить немалую политическую цену. И сейчас непросто объяснить, почему Крым, который по решениям Хрущева отошел к Украине, не является частью России.

Но ценой этих успехов было политическое самопожертвование. Причем не команды реформаторов, приглашенных Б. Ельциным работать в российском правительстве в начале ноября 1991 года, а самого президента. Он принял необычное для публичного политика решение поставить интересы страны выше собственных. Об этом наглядно свидетельствуют документы. Вот выдержка из речи Ельцина на заседании Правительства в ноябре 1991 года: «Да, действительно, ответственность на нас большая, потому что каждый из нас понимает, что мы идем все-таки в рисковую зону и идем с риском для дела, для политической карьеры своей и авторитета, чего угодно»288.

К этому времени Польша, первой из постсоциалистических стран начавшая радикальные экономические реформы, восстановила экономический рост. Можно было предположить, что и Россия, начавшая реформы позднее, пойдет по сходной траектории.

Реальность оказалась жестче. Несхожесть ситуаций в России и в Польше была не только в том, что в России период социалистического эксперимента был более длинным, а экономика была сильнее обременена военными расходами. Важно было иное: Россия воспринимала себя как центр империи, а Польша себя – как оккупированную страну. Для Польши крах восточно-европейской части российской империи был обретением желанной национальной независимости. Для России крушение Советского Союза было крахом империи, к тому же территориально интегрированной.

В Польше бывших коммунистов общество воспринимало как представителей оккупационного режима. Они не имели иного выбора, чем эволюция в сторону социал-демократии. В России коммунистические идеи были тесно связаны с имперским сознанием. Посткоммунистические политические силы стали позиционировать себя как наследников советских традиций.

Те, кто симпатизировал коммунистическому режиму, работали в органах власти всех уровней, к ним можно было причислить более половины депутатов Верховного Совета РФ. Наивно полагать, что это были люди, не понимающие, насколько Ельцин рискует, какую политическую цену вынужден будет заплатить за роспуск Советского Союза, создание рыночной экономики. Когда у коммунистов оказались политические козыри, они ими воспользовались.

Это наглядно показывают решения, принятые Верховным Советом РФ в мае – июле 1992 года, когда влияние Президента в Верховном Совете было скромным, а его право вето легко преодолевалось.

Кульминацией стало принятие 17 июля 1992 года бюджета на 1992 год, когда с голоса были приняты поправки, увеличивающие расходные обязательства государства более чем на 9 % ВВП289. Нужно учесть, что Верховный Совет в то время реально контролировал руководство Центрального банка России, которое вынуждено было проводить мягкую денежную политику. В таких условиях исполнительная власть была не в состоянии сохранить динамику снижения инфляции, её темпы во второй половине 1992 – начале 1993 года вновь стали расти.

При всей значимости проблемы инфляции на первый план вышло другое: как уйти от гражданской войны. Летом 1991 года Б.Н. Ельцин на президентских выборах получил 57,4 % голосов, при том что ему противостояли пропагандистский аппарат КПСС, официальные органы власти страны. Между маем 1992 и октябрем 1993 года, как уже отмечалось, в России сложилась ситуация двоевластия, похожая на ту, которая существовала между февралем и октябрем 1917 года. Было непонятно, кто принимает окончательные решения.

Ельцин стремился избежать развития событий по сценарию 1917 года. Ключевым вопросом для него было принятие новой Конституции. Уступками в кадровой, денежной и финансовой политике он был готов заплатить за согласие с большинством депутатского корпуса.

В декабре 1992 года казалось, что компромисс найден. Его формула была обозначена на переговорах, организованных в Кремле председателем Конституционного суда В. Зорькиным, с участием членов Конституционного суда, представителей органов исполнительной и законодательной власти. Суть компромисса в переводе с официального на простой язык: отставка главы Правительства в обмен на соглашение о том, что Президент и Верховный Совет согласуют проект новой Конституции, вынесут его на всенародный референдум. Если они не сумеют это сделать, на референдум будут вынесены два варианта Конституции.

Этот компромисс, который позволял избежать рисков, связанных с двоевластием, однако, не был реализован. Руководство Верховного Совета спустя несколько недель объявило, что решение было ошибочным, выполнять его не следует290.

В тексте, который Б.Н. Ельцин готов был вынести на референдум весной 1993 года, было более сбалансированное соотношение прав и полномочий исполнительной и законодательной власти, чем в Конституции, действующей сегодня. Но провести в тот момент референдум по Конституции из-за противодействия депутатского корпуса не удалось.

В ходе референдума, который состоялся в апреле 1993 года, граждане России высказали свое мнение по другим вопросам. Они подтвердили, что Президент Б.Н Ельцин пользуется поддержкой большинства российского населения291.

После референдума Ельцин считал вопрос о двоевластии решенным. В условиях демократии источник власти – воля народа.

Народ спросили. Он ответил. Можно обсуждать вопрос о том, как принимать новую Конституцию, когда депутаты прекратят свои полномочия, на какое число назначать новые выборы. Но, полагаясь на благородство своих оппонентов, президент ошибся.

Лидеры КПРФ и их союзники хорошо понимали, что в кризисных ситуациях, подобных той, которая сложилась в России в 1991–1993 годах, голосование мало что решает. Важно иное – соотношение сил в столицах, способность применять силу. Свое отношение к результатам референдума они продемонстрировали во время майских событий 1993 года в Москве. «Первомайский праздник вышел кровавым. Причем со стороны стражей порядка пострадавших оказалось больше. Всего в результате столкновений различные раны и травмы получили более 200 сотрудников милиции и около 70 демонстрантов. 27 милиционеров и 12 человек с противоположной стороны попали в больницу»292.

Для Б.Н. Ельцина – публичного политика, поставившего своей целью избежать гражданской войны, силовое решение вопроса о власти было неприемлемым. Отсюда отказ распустить Съезд народных депутатов и объявить выборы сразу после референдума, затянувшееся Конституционное совещание лета 1993 года.