Читать книгу "Мой муж - Сальвадор Дали - Юлия Бекичева"

Уязвленная всем происходящим, Гала сказала:

– Да, она очень красива. Как все девушки с обложек.

– Да нет, она не такая, ты увидишь, Гала; она интеллигентна, чувствительна, ты увидишь, моя маленькая olivona (Дали часто называл свою жену этим уменьшительным именем, которое обозначало „оливковое деревце“). Да и потом, – продолжал он, – у нее есть красавец-жених, настоящий английский принц, он тебе понравится, Галюшка, ты увидишь… Кстати, когда ваш жених возвращается в Париж? обратился он ко мне.

– Скоро, – ответила я.»

«В течение всей зимы, проведенной вдали от него, я думала о наших отношениях. Дали казался влюбленным в меня. Или он только делал вид, извлекая выгоду из моего присутствия, потому что я казалась ему наиболее интеллигентной из его придворных? Может быть, я просто подвернулась ему под руку как раз в тот момент, когда Гала, утомленная светским образом жизни, захотела немного побыть одна и предоставила его моему обществу? Но чего он хотел от меня? Я не собиралась выйти за него замуж, я не намеревалась даже спать с ним. Да и что бы я извлекла из этого? Он не осыпал меня подарками, не давал мне денег. Наоборот, я тратилась, чтобы сопровождать его. Да стоило ли вообще находиться рядом с ним? Он был жесток со своими друзьями, властен со мной. К тому же он символизировал собой многие вещи, которые я ненавидела: деньги, роскошь, условности, рутину, иногда фашизм, часто лицемерие. Даже его гениальность меня не привлекала. Конечно, я ценила его картины, но далеко не все. Я не прочитала ни одной его книги, и его теории часто казались мне искусственными. Фактически у меня не было причин видеться с ним. Конечно, если я не была влюблена в него.»

Только такому великому мистификатору и авантюристу, как Дали удавалось убить нескольких зайцев одновременно. Своим поведением он привлекал к себе внимание окружающих, оставался предметом живого интереса журналистов, увеличивал спрос на продукцию, выпускаемую под маркой «Дали», заставлял думать о себе прехорошенькую юную барышню, вызывал ревность, а вместе с ней желание рвать, метать и… жить у 70-летней Галючки.

Сальвадор Дали в начале 70-х гг.

XXI

Послевкусие любви

– Ваш супруг пригласил Аманду жить вместе с ним, в вашем же доме.

– Дона Дали обвиняют в неуплате налогов.

– О господине Дали пишут, будто он извращенец и, останавливаясь с любовницей в отелях, подглядывает за ней, когда она обнаженная купается в душе. Взгляните, этот снимок, где он любуется на девушку, опубликовали в американской газете…

Последний управляющий делами хозяина приобрел яхту и дом в Мадриде всего за полгода работы у нас.

(Несколько лет управляющим делами Сальвадора Дали работал человек по имени Питер Мур. Проницательная Гала сразу невзлюбила его и не ошиблась. Бессчетное количество раз русская девочка предупреждала мужа о том, что Мур не чист на руку, но Дали только посмеивался. Уже после смерти Галючки, художник убедился в правоте ее слов… Питер Мур ответил «злой старухе» взаимностью, когда писал свои «воспоминания» и наживался на своем покровителе.)

– Вчера Аманда и Дали были на юбилее у Сержа Гинзбура, а сегодня планируют поехать на какую-то выставку.

– Господин Дали просит вас разобраться, стоит ли ему принимать то снотворное, которое прописал врач.

Почти каждый день Пакита и Артуро докладывали Гала о том, что происходит с ее мужем, не забывая упомянуть мельчайшие подробности жизни Дали, о которых он никогда не рассказывал ей по телефону. В ее отсутствие Сальвадор постоянно попадал в какие-нибудь передряги. Вот он с кем-то судится, вот ему отказали в американской визе, вот его опять обокрали. А Аманда… Что может сделать этот, по существу, ребенок? Достаточно того, что она вдохновляет «малыша», заставляя его чувствовать себя счастливым.

Галючка давно смирилась с тем, что рядом с Дали не она, а другая, которая, надо признать, красивее и моложе ее. К тому же, в сложившейся ситуации было немало положительных моментов. Дали не только развлекался, но и продолжал творить. Ему нужно было появляться на встречах, заключать контракты и Галючке было гораздо спокойнее, когда она знала, что мужа сопровождает Аманда. У нее самой нет больше сил мотаться по званым обедам, улыбаться, растрачивать себя на бухгалтерию, организацию выставок. Эта девочка заменит ее. Вот и на юбилей Гинзбура Гала, к счастью, не пришлось тащиться. Он такой отвратительный, этот Гинзбур! Все-таки, она, Галючка, мудро поступила, сменив гнев на милость и сделав первый шаг к примирению. Это случилось как раз накануне праздника Святой Богородицы.

«Гала, вдруг, спросила меня, – вспоминала Аманда – когда я собираюсь приехать еще раз. Я об этом не думала.

– Неужели? Вы не знаете? Я должна уехать на несколько дней в начале сентября. Я вам оставляю Дали. Вы приедете сюда в вашей короткой юбке, с вашей корзинкой и составите ему компанию. И ешьте поменьше, а то станете такой же толстой, как вот это (она показала на голову Носорога, весьма довольная своим сравнением). Да не смейте трогать Артуро. Он мой. Вам должно хватить Дали. Можете развлекаться с ним, сколько угодно…

Артуро, стоявший в своем углу, ожидая того, когда можно будет убирать со стола, засмеялся».

Отчасти, благодаря Аманде, Галючка могла наслаждаться безмятежной жизнью, о которой так давно мечтала. Все увлечения мужа в конечном счете приносили ей выгоду. Картины, ювелирные изделия, кино, дружба Дали с Коко Шанель и Эльзой Скиапарелли, Мэй Уэст.

Актриса, сценарист, продюсер, эта невысокая блондинка с низким голосом, сдобными формами и фривольными манерами сводила с ума обоих мужей Гала. Но если Поль обожал ее за сексуальную энергию, которую излучали все киногероини этой дивы, то Дали в большей степени ценил в Мэй ее склонность к эпатажу. В этом они оба – художник и актриса – преуспели, как никто другой. В то время, как искусство Сальвадора ненавидели сторонники так называемой традиционной живописи, Уэст подвергалась критике со стороны обществ по борьбе за нравственность. Ее поведение осуждала церковь, чопорные дамы и закомплексованные маменькины сынки. Осуждение это только подогревало любовь к актрисе публики. Так, в 1926 году Мэй написала, спродюсировала и поставила пьесу со смелым для того времени названием «Секс». Идущий в театре каждый вечер, спектакль собирал немыслимое количество народа. Всем хотелось посмотреть, как актриса, облаченная в прозрачную рубашку, будет садиться на колени к своему любовнику. Блюстители морали потребовали полицию наказать развратницу и растлительницу душ и Мэй была вынуждена отбыть 12 дней тюремного заключения. Ущемление своей свободы Мэй восприняла, как вызов и, не долго думая, поставила новую пьесу в трех актах – теперь о гомосексуальной любви. На «радость» маменькиным сынкам и старым девам на сцене теперь плясали сорок мужчин нетрадиционной сексуальной ориентации. «За что я должна их ненавидеть? – восклицала Мэй – За то, что они хотят быть похожими на меня?» Очарованный выходками взбалмошной дивы, ее взял под свое крыло Голливуд и она продолжила эпатировать публику своими киноролями. Теперь Мэй бредили не только увлеченные театралы, среди которых были Элюар и Дали. Плакаты с ее фотографиями расклеивали в солдатских казармах, именем актрисы называли парашюты, спасательные пояса, военную технику. Пользуясь любовью публики к Уэст Эльза Скиапарелли и Сальвадор Дали создали флакон для духов, напоминающий своей формой фигуру Мэй. А в 1937 году Сальвадор создал знаменитый алый диван, повторяющий форму губ актрисы. И то и другое изобретение в итоге принесло немалые деньги художнику, а следовательно – Гала.