Читать книгу "Обыкновенные девчонки (сборник) - Елена Ильина"

— Что ж это ты? — спросила Анна Сергеевна. — Посмотри внимательно, какие это гласные.

По классу пробежал шумок:

— Она знает!.. Знает!..

Анна Сергеевна подняла руку:

— Тише. Если знает, тем лучше.

Лена уже заметила свою ошибку, быстро стерла написанное и принялась писать все заново. И опять по доске разлетелись белые журавли.

Все в классе понимали, что Лена волнуется. И на самом деле, она волновалась все больше. Ей пришло в голову, что Анна Сергеевна приняла ее за слабую ученицу и что теперь уже всегда будет о ней так думать. Подчеркнув то, что требуется, Лена уже хотела положить на место мел, но Анна Сергеевна еще не отпустила ее.

— Скажи мне, пожалуйста, как можно проверить, правильно ли у тебя написаны безударные гласные в корнях слов: «журавли летели»?

Лена задумалась. Еще немножко — каких-нибудь полминуты, даже меньше, — и она, конечно, ответила бы, что у нее написано все правильно, и объяснила бы, что для безударного «а» в слове «журавли» проверочным словом служит «журавль», а для безударного «е» в слове «летели» такое проверочное слово — «полет», но в это время до нее и до Анны Сергеевны отчетливо донеслась подсказка…

Лена покраснела. Этого еще не хватало! Теперь Анна Сергеевна уж наверно подумает, что Лена — самая настоящая тупица, которую только подсказкой и можно выручить.

— В чем дело? — спросила Анна Сергеевна у Зои Алиевой, сидящей на одной из первых парт, хотя подсказывал кто-то другой, а не Зоя.

— Анна Сергеевна, — начала Зоя, поглядывая на учительницу своими блестящими черными глазами, — Ипполитова у нас отличница, она всегда все знает.

Анна Сергеевна как будто не удивилась.

— Охотно верю, что она всегда отвечает отлично, — сказала она спокойно. — Но сейчас Ипполитова ответила не слишком хорошо. На тройку.

Класс прямо ахнул:

— На тройку!

— Ипполитова — на тройку?!

Все были поражены. Никто не помнил случая, чтобы Лена Ипполитова получила когда-нибудь четверку, не то что тройку! С парты на парту пошло перешептыванье:

— Да ведь она не сделала ни одной ошибки.

— Написала все правильно. Только подчеркнула неверно, да и то нечаянно! И ведь она почти все исправила.

В классе с каждой минутой становилось все неспокойнее.

Наконец Лена пошла на место. Она была красная, расстроенная, хотя Анна Сергеевна на первый раз пощадила ее, поставив отметку не в журнал, а в свою записную книжечку, да притом и не тройку, а вопросительный знак.

Теперь у доски стояла Валя Ёлкина. Она тоже сбивалась и путалась.

Всякий раз, когда Валя делала ошибку, Аня оборачивалась и смотрела на Катю то с тревожным недоумением, то с негодованием. Она как будто хотела сказать: «А все это потому, что спрашивает не Людмила Федоровна, а эта новая!..»

Катя пожимала плечами, отводила глаза, но на душе у нее было тревожно. Подумать только — Лене Ипполитовой тройка! Если уж Лене тройка, то что же будет с остальными?! И, главное, по какому предмету? По русскому языку!

Людмила Федоровна всегда говорила, что по русскому Лена и она, Катя, самые лучшие ее ученицы.

Еще так недавно Катя, бывало, дождаться не могла этого урока. Она любила не только читать, рассказывать, говорить наизусть стихи, но даже заниматься грамматикой, — а уж это у них в классе мало кто любил.

Кате нравилось следить за тем, как меняется смысл слова из-за какой-нибудь маленькой приставочки. Она со вкусом придумывала примеры на разные правила и подыскивала проверочные слова для безударных гласных так весело, словно это был не урок, а игра в слова. Ей и правила-то учить почти не приходилось. Они как-то запоминались сами собой.

Но сейчас от волнения, которое охватило весь класс, Кате казалось, что и она тоже начала бы путаться, если бы стояла у доски и видела устремленный на себя строгий взгляд новой учительницы.

— А теперь, девочки, — сказала Анна Сергеевна, отослав наконец на место Валю Ёлкину, — придумайте сами слова с ударными и безударными гласными.

Девочки стали перешептываться.

— Только не советоваться, — остановила их Анна Сергеевна, — Мне же интересно знать, как вы усвоили то, что прошли.

«Как усвоили»! — с горечью подумала Катя. — Теперь уж не нас проверяет, а Людмилу Федоровну!»

Должно быть, и Ане пришла в голову та же мысль. Она опять обернулась и посмотрела на Катю. Но Анна Сергеевна сразу же заметила это и сделала замечание обеим — и ей и Кате:

— Девочки на первой и второй парте!

— Мы не разговариваем, — обиженно протянула Аня.

— Необязательно разговаривать, — сказала Анна Сергеевна. — Вы переглядываетесь.

«Ишь какая, — подумала Катя. — И переглянуться не даст».

И ей еще тяжелее стало оттого, что какая-то всем чужая, неизвестно откуда появившаяся Анна Сергеевна уже наводит в классе свои порядки. И Катя поняла: захочет класс или не захочет, а эта суровая учительница поставит на своем, и все будет делаться по ее воле. Так и вышло. Подумав немного, девочки уже отвечали, какие слова они придумали и какие в этих словах ударные гласные и безударные.

Катя уже не могла остаться в стороне и тоже начала придумывать. По обыкновению, она придумывала быстро и хорошо. Анна Сергеевна три раза спрашивала ее и все три раза одобрительно кивнула головой, а под конец даже похвалила: «Так. Очень толково!»

Кате это было приятно и в то же время как-то неловко перед Леной и Валей, которых Анна Сергеевна, как ей казалось, несправедливо обидела. Ей даже хотелось, чтобы Анна Сергеевна и к ней была так же придирчива и сурова.

«А все-таки она злющая», — написала Катя и придвинула листок Наташе.

«Посмотрим, может быть на втором уроке она будет немножко добрее», — ответила на том же листке Наташа.

Катя разорвала под партой листок и подумала:

«Да, конечно, Наташа не так огорчена, как мы все. Она Людмилу Федоровну почти что не знала, какой-нибудь месяц у нее проучилась…»

Но и на втором уроке — это была история — оказалось, что новая учительница такая же строгая и требовательная. Она вызвала Настю Егорову, и даже бойкий Настин ответ показался ей недостаточно полным и точным.

На душе у Кати стало еще беспокойнее.

«Это бы еще ничего, что строгая, — думала она, — если бы справедливо спрашивала. А то несправедливо. Не угодишь! Лене Ипполитовой — тройка. Наверно, и Насте не больше».

— Ты хочешь что-то сказать? — спросила Анна Сергеевна Катю, заметив, что она как-то особенно возбуждена и встревожена.

Катя встала, не зная еще, что она скажет. Встала просто потому, что нельзя же сидеть, когда с тобой говорит учитель!