Читать книгу "Мечты не умрут - Бренда Джойс"

Мэтт сунул руку в карман и вытащил желтый листок бумаги.

— Это квитанция на аренду машины у Херца, — сказал он. — Я конфисковал ее, Дана.

Дана смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Она арендовала машину в то утро, когда был убит Рик, — сказал Мэтт, обращаясь к Блэр, но не сводя глаз с Даны. — И вернула ее в тот же вечер. Сначала я не очень задумывался над этим. До тех пор, пока ребята из лаборатории не пришли ко мне с отпечатком шины, обнаруженным на месте убийства, и оказалось, что шина эта идеально подходит к машине, арендованной у Херца. И потому гораздо правильнее считать, что на месте преступления была Дана, а не Джейк.

— Фейт призналась, — решительно повторила Дана, сверкая глазами.

— Фейт любит своего мужа и согласилась бы ради его спасения на все. Это видно каждому, — спокойно возразил Мэтт.

Блэр судорожно обхватила себя руками за плечи. Это сообщение очень больно ранило ее. Ее мать!.. О Господи!

— Вы ничего не сможете доказать, — с улыбкой возразила Дана, но улыбка ее была неискренней — холодной и жесткой. Она вдруг будто состарилась на глазах и теперь выглядела на свои сорок шесть, если не старше.

— Хочу заметить, что современная судебная медицина сделала большие успехи. — Мэтт улыбнулся. — На переднем сиденье со стороны пассажира мы обнаружили кровь. Я сначала не заметил этого. Это выяснил один из наших ребят из лаборатории только сейчас. Как ты думаешь, чья это кровь?

— О Боже мой! — прошептала Блэр.

— Это кровь Рика, и попала она туда с приклада ружья Джейка, — закончил Мэтт.

Дана дышала с трудом, хрипло, лицо ее побелело.

— Никогда суд присяжных не вынесет вердикта при таких хлипких доказательствах.

— Я еще только собираю улики, — сказал Мэтт.

Блэр сидела на кровати. Было около одиннадцати, но спать она не могла. Она даже и не пыталась заснуть.

Некоторое время она проплакала; она оплакивала всех — Линдсей, Фейт, Джейка, себя и, возможно, ту маленькую девочку, которая, бог знает почему, была лишена материнской любви. «Пройдет еще много времени, — думала она, — прежде чем я сумею справиться со своими чувствами».

Блэр смотрела на компьютер. Она уже составила факс для своего босса. Прежде она попросила у него отпуск на неделю, а теперь хотела продлить его еще на одну. Она не могла пока вернуться домой.

Блэр оглядела комнату. После Рика остался этот дом, а также «Хьюитг энтерпрайзис» и все то хорошее, что он сделал для города. Блэр была готова снова разрыдаться. Дом принадлежит Фейт. Тут и говорить не о чем. Завтра Блэр подпишет документ с отказом от него и взамен попросит смехотворную сумму отступного, просто чтобы сделка имела юридическую силу.

Она могла уже запаковывать вещи и готовиться к отъезду. Не было никакого смысла откладывать отъезд.

Но кого она пыталась обмануть? Здесь оставался Мэтт, а их отношения только складывались. Блэр не могла предсказать будущее, но разве могла она сейчас просто уйти, не обернувшись и не попытавшись упрочить их отношения? Мэтт был особенным человеком.

Блэр обхватила себя за плечи, как всегда делала в трудных случаях жизни. Да ей вовсе и не хотелось возвращаться в Нью-Йорк. Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Хар-мони был маленьким городишкой, где текла незамысловатая жизнь, но Господи! Ведь это был ее дом! «Я не была дома одиннадцать лет, — вдруг осознала Блэр. — А теперь вот вернулась. Этот городок всегда оставался домом». Она была способна здесь думать, говорить и чувствовать. Блэр снова заплакала.

Когда она наконец осушила слезы, то пододвинула к себе портативный компьютер и быстро составила письмо к боссу с отказом от своей должности. Она отправила его по факсу в Нью-Йорк и, сделав это, почувствовала, будто с души у нее свалилась огромная тяжесть, груз, давивший на нее много лет.

Блэр встала, надела шлепанцы и подошла к Линдсей. Девочка крепко спала.

Блэр тихонько спустилась вниз, стараясь никого не разбудить. В руке она держала ключи от машины. Блэр уже собиралась выскользнуть из двери, когда почувствовала, что за ней наблюдают. Она обернулась. Гостиная тонула в темноте, и Блэр пришлось напрячь зрение, чтобы что-нибудь увидеть.

В гостиной кто-то был. На диване нечетко вырисовывалась чья-то фигура. Блэр остановилась на пороге. Было полнолуние, и свет пробивался в комнату сквозь одно из окон. Блэр с трудом разглядела сидящую на диване Фейт, неподвижную и безмолвную как статуя. Она включила одну из ламп и увидела стакан с виски в руке Фейт и слезы на ее щеках.

— Ты в порядке? — спросила она.

Фейт, не произнеся ни слова, покачала головой.

— Можно посидеть с тобой?

Фейт подняла на нее глаза:

— Зачем? Хочешь позлорадствовать?

Блэр подошла и села рядом с Фейт. Ей очень хотелось отобрать у той стакан с напитком и выплеснуть его. Но, конечно, она не могла этого сделать.

— Может быть, мы с тобой сможем начать все сначала? — импульсивно спросила Блэр.

Фейт издала неопределенный звук и отпила из стакана.

Блэр положила руку на колено сестры:

— Этот дом твой. Завтра я напишу официальную бумагу и передам его тебе во владение. Мне он не нужен.

Фейт уставилась на нее.

— Но я собираюсь остаться здесь, в городе. Рик ведь был и моим отцом. И ясно, что он хотел, чтобы я приняла участие в управлении «Хьюитт энтерпрайзис». Я собираюсь работать вместе с тобой, Фейт. С тобой, а не против тебя.

Нетвердо держась на ногах, Фейт встала.

— Эта ночь была одной из самых ужасных в моей жизни, — сказала она, глядя куда-то мимо Блэр. Потом взглянула на нее. — Нет, я говорю неправду. Бывали ночи и похуже — когда Джейк приходил домой в четыре часа утра и вся его одежда пахла чужими духами.

Блэр с трудом вздохнула.

— Ты спала с ним? — спросила Фейт. Уголки ее губ были опущены. В руке она сжимала стакан с виски так сильно, что костяшки пальцев побелели и выглядели в полутемной комнате жутковато.

— Только раз одиннадцать лет назад. Прости меня, Фейт. Мне очень жаль. Мне жаль, что он так с тобой обращается.

Блэр говорила совершенно искренне.

— Мне тоже. — Фейт пожала плечами и заплакала.

Эти беззвучные слезы без всхлипываний, содрогания измученного постоянной болью существа потрясли Блэр. Она вскочила на ноги, не зная, что делать. И едва сознавала, что эта рыдающая женщина была ее сестрой. Она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь так отчаянно плакал. Разве что на похоронах. Блэр положила руку ей на плечо.

Фейт перестала плакать и отодвинулась:

— Извини. Я слишком много выпила.

— Но ведь ты всегда вольна оставить его.