Читать книгу "Моя вторая четвертинка - Маргарита Южина"

Гости вытаращились на Серафима, но никто спорить не осмелился. Дети быстро принеслись на кухню, женщины занялись одеждой, а Серафим на скорую руку наварил полную кастрюлю манной каши. Ничего, если кому-то не нравится, пусть не ест.

Каша понравилась всем. С молоком да с маслом – навалились, будто ничего вкуснее и не ели.

– Спасибо… – осоловело проговорил Павлик и прохныкал: – Мам, а куда мне спать лечь? Мам, я спать хочу-у-у-у.

– Не ныть! – строго одернул его Серафим. – Сейчас мама расправит диван, спать ляжешь вместе с ней.

Милочка обиженно поджала губы – то ли она расстроилась, что ее ребенком командует кто-то другой, то ли у нее были свои планы – с кем ложиться, но к дивану она пошла без особого энтузиазма.

– А мы с Лешей на кровати! – поспешно сообщила Камелия. – Я уже и постель приготовила.

– Вы сегодня будете спать с Соней! – как гвоздем прибил Серафим.

Камелия тоже запыхтела, но зато весело зафыркала Милочка.

– А мы с тобой на полу, да? – догадался Леха.

– Нет, не да. Ты будешь спать на полу один, а я на полу… на кухне. Потому что я читаю долго, – пояснил Серафим и, заметив, что с ним собираются спорить, нервно возразил: – Могу я! Как первый арендатор! Иметь свою! Территорию?!! И не вздумайте сопротивляться!

Может быть, кому-то из гостей такой расклад не слишком нравился, однако сопротивляться уже не было сил – за день все так намотались, что мечтали только поскорее добраться до своих постелей.

Утром Серафим поднялся раньше всех по той простой причине, что не ложился вовсе. Сначала он подождал, пока все улягутся, потом долго думал, как придется провести ему весь оставшийся отпуск и на фига он вообще такой сдался? Затем принял решение, а потому и поднялся раньше всех. Надо было что-то приготовить детям на завтрак, вытолкать Алексея на работу, отправить в садик Павлика, Камелию – наблюдать за ремонтом, а самому…

Все вышло немножко не так. Дети проснулись без проблем. Проблемы начались с Алексеем. Оказывается, разбудить мужчину оказалось делом весьма затруднительным. Пришлось вылить на него стакан воды, что привело в восторг не только ребятишек, но и их мам. Зато Леха проснулся зверь зверем. Немного расправились его нахмуренные брови только после того, как, выйдя из душа, он учуял аромат кофе с молоком, а на столе кормилец узрел аппетитные бутерброды с сыром, с маслом и с колбасой.

– Кама, ты, что ль, расстаралась? – буркнул он, сдерживая довольную улыбку.

Камелия Борисовна, которая и вообще еще в кухне не появлялась, без зазрения совести врала:

– А кто ж еще расстарается? Только я, кушай, любимый.

Умненькая Сонька фыркнула в свою чашку, но промолчала, однако Милочка молчать не стала.

– Как же! Разбежалась она! Это мой Серафим мучился, хлеб этот кроил!.. Лешка! Слышь, дьявол сонный! Я к чему говорю-то? Сейчас вот поел бутербродиков-то, значит, сытый, значит, запросто можешь Павлика в садик свезти! Давай собирайся!!

– И меня!! – вскочила Соня.

– И тебя, – качнула головой Милочка, а потом свирепо уставилась на Камелию. – И тебя.

Камелия хотела было возразить, но, видимо, что-то поняла, потому что заиграла глазками, задергала бровками, подмигнула Серафиму и чинно кивнула.

Как-то очень быстро Леха собрал детей, Камелия схватила сумочку, и все они выскочили из дома. В комнате остались только Милочка и Серафим.

– Ну все, любимый… – подозрительно задышала Милочка и стала надвигаться на Серафима Сергеевича тяжелой артиллерией. – Теперь нам никто не сможет помешать! О-о-о-о! Сколько я ждала этого момента! Ты будешь мной гордиться! У тебя будут кости трещать в моих объятиях, ты будешь пищать, и это будет так эротично! И ты… Серафи-и-и-им, ты наконец станешь отцом моему Павлику! Ты будешь хорошим отцом, я это поняла!

Серафим струсил. Он поспешно отошел к шкафу, достал белоснежную простыню и красиво накинул на разложенный диван.

– Я готов! – храбро дернул он головой. – Но только… киска моя… нет, не так… Лапа! Неужели ты не пойдешь в душ? Боюсь, тогда я не смогу тобой гордиться.

Милочка рванула в ванную так, будто убегала от собак. Уже через секунду раздался звук мощных струй и блаженное пение прелестницы:

– Угнала тебя, угнала, ну и что же тут криминального-о-о? пумс-пумс-тра-та-та-та пумс-пумс-тра-та-та-та!

Серафим с облегчением выдохнул, взял свой чемоданчик и с благодарностью припал губами к закрытой двери ванной:

– Прощай, любимая. Мне будет тебя не хватать, – скорбно сложил он брови шалашиком, пытаясь сдержать неуемную радость. – Но я никогда не стану для Павлика хорошим отцом. Я просто не смогу!

И он с легкостью выскочил за дверь.

Валентина проснулась утром оттого, что в соседней комнате кто-то бубнил по телефону.

– О боже! Это Сизов… – пролепетала она, натягивая халат и подходя к зеркалу. И уточнила: – Нет, это не Сизов, это мое наказание.

Поторчав некоторое время у зеркала (как бы она ни выглядела страшно, она не могла перед мужчиной показаться неприбранной!), она вышла из спальни.

На диване действительно восседал Сизов в одних трусах, почесывал заросший рыжей щетиной живот и кривлялся в телефон:

– Нет, Мария, я не смогу вернуться домой… Да, боюсь, что наш брак скончался еще тогда, когда ты мне подложила это паршивое слабительное! Ой… ой, только не надо заливать трубку слезами, мы уже все решили с Валентиной, мне будет трудно ее полюбить, но я постараюсь… В сущности, она не настолько страшненькая… Да?! А зато у нее всегда есть пиво, водочка и никаких забот!! Да!.. Да!! И не звони мне более!.. Да я понима-а-аю…

Валентина сложила руки на груди и терпеливо выжидала, когда же Сизов соизволит наговориться. Тот, по всей видимости, наслаждался своим выигрышным положением и трубку отключать не спешил.

Валентина тяжко вздохнула и наконец решилась. Если уж Сизов так хочет жить с ней, что ж… ему виднее.

Она подошла к Сизову, рванула к себе трубку и четко проговорила:

– Мария? Немедленно приезжай сюда, будем кончать цирк, мне уже надоело… Да нет! Ни в какой цирк мы не идем! Я тут одного клоуна на место собираюсь поставить…

Маша на другом конце провода, видимо, почувствовала, что назревает судьбоносный момент, потому что трубку бросила первая.

Сизов же чувствовал себя по меньшей мере Александром Македонским. Эдакую победу он одержал сегодня… да нет, вчера! Победу одержал он над своей супругой! И не будет он теперь ее слушаться! И бояться не будет! А то выпить – нельзя, домой задержаться – тоже не смей, с друзьями посидеть – не моги! С подругами… хм, да… Короче, чего там говорить, зарывается баба! Вот так прямо бессовестно берет и зарывается! А он, ежли чего, и в самом деле может у Валентины поселиться. Нет, а чего? С ней же необязательно по-супружески жить, он столько вовек не выпьет, но чисто по-человечески-то можно! А жена пускай себе думает, что хочет.