Читать книгу "Кинжал Зигфрида - Наталья Солнцева"

«Радоваться надо, что Астру заинтересовало происшествие десятилетней давности, – осознал Матвей. – И всячески поддерживать „пророчество“. Не то куковать тебе, Карелин, посреди леса в застрявшей „Ниве“, отбиваясь от комаров и посылая сигналы о помощи в никуда! Госпожа Ельцова – дама неугомонная: закомандует – вынь да положь охотничий домик „Вепрь“. Тогда впору кричать караул!»

– Что ты молчишь? – тронула его за руку Астра. – Полагаешь, на месте убийства егеря мы больше узнаем о Неверове?

– Ничего подобного! – поспешно выпалил Карелин.

– А если он тоже мертв?

– Но труп нашли только один.

– Плохо искали.

– Целая бригада криминалистов не нашла, а мы с тобой найдем, да? – запаниковал Матвей. Назревало именно то, чего он опасался. – Не дури, прошу тебя! Пока мы будем сидеть в лесу, теряя драгоценное время, Неверов может погибнуть. Ты должна тратить деньги клиента с максимальной пользой! – привел он веский аргумент. – Раз увидела в зеркале мертвого водителя, значит, тяни за эту ниточку. Профессор Лианозов жил в Москве, там и ключик к разгадке его тайны. Встретимся с его братом, побеседуем…

Он говорил и говорил, стараясь быть убедительным.

Астра выслушала его, а потом вдруг высказала мысль, которую он усиленно гнал от себя:

– Какое отношение профессор Лианозов, умерший десять лет назад в тех местах, имеет к исчезновению Неверова?

– Имеет, я чувствую! Надо срочно возвращаться в Москву.

– Да, пожалуй…

Они поменялись ролями. Карелин убеждал свою спутницу доверять зеркалу, а она колебалась.

– Ты же сама предлагала ехать домой! Надо прислушиваться к первому импульсу!

Астра молчала в раздумьях.

– Давай осмотрим джип, – предложила она. – Может, там какая-нибудь зацепка окажется?

Матвей согласился бы на что угодно, лишь бы не тащиться за тридевять земель в охотничье хозяйство. Он отправился уговаривать Шемякина.

Тот не возражал:

– Хорошо. Это же ваш друг. Я к его машине не прикасался, клянусь! Не привык чужим пользоваться.

Он принес ключи.

– Вот, держите. Мне уйти?

– Напротив. Останьтесь, ваша наблюдательность охотника пригодится.

Внутри джипа царила идеальная чистота, словно Неверов специально позаботился о том, чтобы не оставить никаких следов. Документы он, по-видимому, забрал с собой. В бардачке лежала карта Новгородской области, что естественно, и разные дорожные мелочи. На заднем сиденье стояла сумка с вещами, ничего индивидуального, обычный набор командированного: смена белья, чистый пуловер, легкий спортивный костюм, зонт, бритвенные принадлежности, зубная щетка, парфюмерия. В боковом кармане Матвей отыскал книжицу небольшого формата в твердом переплете. «Алтуфьево» – значилось на обложке.

– Дай-ка сюда, – попросила Астра. – И карту тоже.

– Вы хотите это забрать? – забеспокоился бывший майор.

– Нет, только просмотреть.

На карте не было никаких пометок, в книжке – никаких признаков, что ее читали.

Шемякин вздохнул с облегчением. Москвич мог вернуться и устроить скандал из-за пропавших вещей.

– А вы… действительно друзья господина Неверова? – почему-то спросил он.

Астра задала ему встречный вопрос:

– Откуда вы узнали про Лианозова?

– Охотники рассказали. Они потом показывали брату профессора место, где стояла машина. Говорят, он прослезился, цветочки положил возле того дерева. У нас долго про Лианозова говорили – случай редкий, чтобы ученый из столицы здесь умер при странных обстоятельствах.

– Егерь, которого убили, был среди тех охотников?

Шемякин оторопело уставился на Астру, помолчал, хлопнул себя по лбу:

– Ох, дурья башка! Кажись, был… Точно был! Столько лет прошло, подробности-то из головы вылетели. Когда вы спросили, я вспомнил. Он первым на машину наткнулся, другие после подошли.

До него запоздало дошел смысл сказанного:

– Так вы что, думаете, Лычкина из-за того случая убили? Не-е-ет… Ванька тогда еще мальцом был.

Из окна кухни выглянула Марья, позвала обедать. Кот спрыгнул со скамейки и резво потрусил к дому.

– Хозяйка к столу просит, – сказал Егор Петрович. – Идемте, уха стынет.

Ели, вяло перебрасываясь фразами. На сладкое Марья подала клюквенное желе со взбитыми сливками. Шемякин украдкой поглядывал на гостей.

– Что с джипом делать? – спросил он.

– Пусть у вас постоит, – сказал Матвей и положил на стол перед хозяином деньги. – Неудобства мы компенсируем.

– А если…

Он хотел сказать: «если ваш друг не вернется», но осекся.

– Машина принадлежит не Владу, – объяснила Астра. – Он водит по доверенности. В крайнем случае джип заберет хозяин. Не волнуйтесь.

Послеобеденный сон превратился для Матвея в сущее мучение. Надо было отдохнуть перед дорогой, а в голове роились тревожные мысли.

Астра то ходила взад-вперед, то стояла у окна. Через прозрачную занавеску в комнату проникало солнце, придавая стенам янтарный оттенок. Деревянный дом хорошо сохранял тепло.

– Как ты догадалась про егеря? – не выдержал Матвей. – Ну, что он нашел профессора?

– Сама не знаю. Зеркало.

Москва

Леда ждала вестей от Ельцовой. Она больше не звонила ни на мобильный Неверова, ни в питерский офис, ни матери жениха. Зачем волновать пожилую женщину? Доверившись Астре, Леда не столько успокоилась, сколько усмирила лихорадочные мысли и настроила себя на ожидание. Скоро что-нибудь да прояснится.

Личная драма молодой госпожи Куприяновой заключалась в глубинном конфликте с отцом. Павел Анисимович умер, но это ничего не изменило в жизни Леды. Он все еще продолжал вмешиваться в ее отношения с мужчинами, противясь браку с человеком, который пришелся ему не по нраву.

– Бог с тобой, – укоряла ее мать. – Как папа может влиять на твое замужество? Ведь его нет!

Она смахивала набежавшие слезы, а Леда покрывалась жарким румянцем.

– Отец невзлюбил Влада, уволил его из компании. Разве он позволил бы мне выйти замуж за этого человека? Он и с того света мешает моему счастью!

– Как тебе не стыдно… – вздыхала Римма Николаевна. – Твои обвинения абсурдны. Если вы с Владом обо всем договорились, за чем же дело стало? Устраивайте свадьбу.

Ах, мама, мама! Она сознательно оберегала свое блаженное неведение от разрушительного вторжения правды. Она придумала неплохой способ сохранять душевное равновесие, закрываясь в мнимом благополучии, как моллюск в раковине.