Читать книгу "Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - Андрей Медведев"

Они одеваются, по образу восточных народов, весьма сходно с татарами. Носят длинные и широкие штаны, чулки сафьянные, или суконные большею частью, туфли, узкие полусапоги, и те и другие остроконечные, рубахи шелковые или тонкие бумажные, и высокие, подобные кеглям, шапки, с узенькою опушкою, полукафтанье, до икр достающее, шелковое, и длинный, тонкаго сукна, кафтан, подпоясываясь по оному шелковым кушаком. Шея голая, на бороде немного волос, а голова обрита. Из набожности некоторые из них дают духовным своим сделать у них на челе знак, похожий на латинскую букву Н шафранною мазью, сверх которого кладут золотыя дощечки.

Веря преселению душ, не едят они ни животных четвероногих, ни птиц, ни рыб, а еще менее убивают или режут что-либо живущее.

Вседневная их приправа есть каша из сарацинскаго пшена (полов) с изюмом, маслом коровьим, тмином, а иногда и с шафраном. Дыни, арбузы и другие плоды, сырые или жареные, — также обыкновенные их кушанья. Напитки их: вода и кофе, а иногда, чтоб подвеселиться, и питье, делаемое из конопель с ассафетида; хмельных или крепких напитков они вовся не употребляют. Все курят табак, по-армянски, чрез калиан, но никогда многие чрез один и тот же не курят вместе, а всяк чрез свой собственный или поднесенный.

В образе жизни, нравах и обычаях имеют они великое сходство с китайцами. Весьма любят чистоту в жилищах своих, одеянии и пище. Кушанье варят частию в общих котлах, но каждый держит собственные свои блюда и сосуды для питья. По целому дню просиживают одни в лавках своих на тюфяках, поджавши ноги, в каковом положении и едят. Ночью спят на скамьях, подложа одну только подушку под голову, и под тонким одеялом. Постороннему не дозволяют трогать их кушанья, дабы чрез то оные не были осквернены; после чего они уже есть оных не станут. Прежде вкушения бросают они понемногу кушанья в воду рыбам. Отъевши, идут к воде умываться и молиться.

Живущие в Астрахани и Кизляре индийцы не имеют у себя жен по причине опасных своих и трудных путешествий в Киргизские степи, по причине непостоянства их пребывания и что при смерти их, по обычаю земли своей, не могут с женами так разлучаться, поелику законы российские то запрещают. Многие индийцы живут с татарами. К большей части увеселений они равнодушны. Отъевши, любят они поспать часа два, потом курят табак, играют в шашки по индийскому обычаю, забавляются музыкою на своих простых инструментах или смотрят на Татарские пляски, шутовства в обмарачивании друг друга проворными обманами и другия скоморошничества.

Мертвецов своих сожигают вне города, в сделанной нарочно печи, и прах разсевают по воде.

Они последуют языческому браминскому исповеданию. Брамины почитают вообще жизнь тюремным заключением, смерть же и степени преселения душ подобны состоянию зародыша и преддвериям к истинной и существенной жизни человеческой. А потому и привязаны они так мало к удовольствиям сея жизни, наблюдают строгую умеренность в пище и питии, трудные дела заслуг, воздержание и другие добродетельныя упражнения. В Астрахани имеют они небольшую молитвенную храмину (Такур Дуара), похожую на их лавки, только без скамьи. В оной стоит малый жертвенник, а на оном бурханы Рамдши и Балемуконда, в мужеском виде, Латне Мандии и Ситамата в женском, все из крутца с толстою позолотою, образом как монгольские бурханы, весьма чистой работы. Пред идолами сими поставлены жертвенные чашечки с сарацинским пшеном, плодами и некоторыми сахарными приправами. Подле жертвенника висят два малые колокола. Пол божницы сей покрыт коврами. Священнослужитель их есть из браминов, называемых гузандии, который отменяется от них одною турецкою повязкою на голове в своем одеянии и жизнь ведет весьма набожную, строгую, ограниченную и самую трудную.

Они отправляют всякое утро и вечер в божнице сей свои моления, которые в праздничные их дни бывают повеликолепнее. Пред молитвою все моются в бане, неподалеку от божницы выстроенной; священнослужитель стоит босыми ногами пред жертвенником лицем к оному. Пономарь безпрестанно бьет колотушками в колокола, а равно и гузандий часто гремит в ручные колокольчики Миряны при входе в божницу кланяются низко к жертвеннику, целуют ноги у гузандия и, поджав ноги, садятся с покрытыми головами против жертвенника, обращая лице свое к истуканным. Гузандий читает тихо много молитв, с благоговением и как бы распевая, которые повторяют тихо за ним миряны. Часто все глубоко воздыхают и повергаются лицем на пол. Молитвы их распоряжены по двум четкам, на Сурмони из оных двадсять восемь, а на Малге сто восемьдесят зерен коральных. По окончании молитве священнослужитель окропляет мирян освещянною водою, состоящею из распущенаго в воде леденцу; но иные утверждают, яко бы оная из мочи рыжей коровы, каковые у них в великом уважении, ибо они верят, что рыжая рогатая скотина первая из всех животных, созданных богом, должна быть; а потому и преимущественно приносится в жертву бурханам. При больших торжественных молебствиях гузандий освящает немного сахарцов и воды наипаче, в которую он погружает одного из бурханов, едущаго на осле, со многими светильниками в руке из растрепанных и в масло обмоченных тряпиц. Потом садится на пол и принимает от пономаря сахарцы и воду освященные со вздохом и молитвами, сопровождаемыми великим благоговением. В чем следуют ему после и все миряны.

Каждого года четвертое число октября торжествуют они праздник принятаго в число бурханов подвигоположника Рандши за основание благоденствия их народа. Тогда всякий индиец наилучше убирает лавку свою, освещает оную восковыми свечами и лампадами, не торгует ничем и весь день посвящает на молитвы и угощение хороших приятелей. Хозяин сидит в лавке своей, в лучшем одеянии своем; около него раскладены наилучшие его товары, а перед ним высыпаны все его наличные деньги; так же разложены торговые книги, ради обозрения всего прочаго его имущества. Показывают благословение, дарованное им от богов, и с радостною благодарностью за то отзываются. Приятели их и посетители, хотя бы они их и никогда не видали, угощеваются кофеем, чаем, напитками, приготовленным кушаньем, плодами и прочим, и при том бывают опрыскиваемы благоухающими водами. В тот же день раздают они богатыя милостыни.

Из благочестиваго побуждения дают они обеты всякого рода, часто весьма тяжелые, как-то не жениться, быть затворником, странствовать в отдаленнейшие места, много молиться, жить в нищете и прочее тому подобное. Затворники, или отшельцы и путешествователи, из набоженства, часто виданы без всякого лоскутка на теле их, кроме срамнаго Места. Но обеты таковые для богатых бывают сносны, поелику они заставляют других исполнять вместо их оные. Перевозимы будучи чрез реку, индийцы поют, пока не выдут на землю, причем, статься может, Страх песенки припевает»[57].

Глава 4

Так что, учитывая, как много русские знали об Индии, и главное, о путях в эту страну, поход казаков в 1801 году не был такой уж страшной авантюрой. Скорее можно было говорить о слабой материально-технической подготовке похода и полном отсутствии детальной проработки маршрута. Но при других исходных данных русский бросок к берегам Инда и Ганга выглядел вполне реальным. Англичане это отлично понимали, и уязвимость Индии для них была очевидна. Как и то, что любой завоеватель, который попытался бы атаковать «жемчужину короны» с моря, был бы обречен: британский флот в то время конкурентов не имел. А вот на суше все было не так однозначно, потому что британские генералы всерьез сомневались, смогут ли английские солдаты, или тем более сипаи, противостоять русской армии.