Читать книгу "Императрица Солнца - Йен Макдональд"

— Зато в порядке мозги, — ответил Шарки. — Я встал, вытер кровь, и снова капитан не сказала ни слова. Даже не спросила, за что молодчики с кривыми кинжалами хотели выпустить мне кишки. Она знала, знала с самой первой минуты в баре «Хезарфен Челеби»! Может быть, поэтому и взяла меня на корабль. У капитана слабость к бродягам.

Эверетт вздрогнул, вспомнив, как отплатил капитану Анастасии за ее доброту.

— Сам посуди, Сен, Макхинлит — он был механиком задолго до моего прихода, — потом я.

— Да, помню, Макхинлит говорил, что служил во флоте, — кивнул Эверетт. — Механиком на «Королевском дубе». А почему он ушел?

— Любовь, что ж еще, — ответил Шарки. — Во флоте Его величества таких отношений не поощряют, впрочем, их не жалуют и в Писании. Ему предложили выбор: отказаться от любви или уйти. Он выбрал любовь.

— А почему на флоте...

— Соображай, Эверетт.

— А.. — Наконец-то до Эверетта дошло. — О...

— Мы — корабль потерянных душ, — промолвил Шарки. — Все в каком-то смысле сироты: и оми, и полоне. Даже капитан. Она своими глазами видела, как ее дирижабль сгорел в небе.

— Анни рассказывала мне про «Фэйрчайдд».

— Она до сих пор видит, как он горит. У капитана амрийя: не отказывать тому, кто попросит о помощи. Она не отвергла меня, хотя знала, что я худший из грешников, лжец и наемный убийца. Она не отвергла тебя. Тебе необязательно быть хорошим, чтобы заслужить ее расположение.

— Макхинлит, — промолвил Эверетт. — Я и подумать не мог...

— А ты и впрямь много болтаешь, Эверетт, — сказал Шарки. — Порой лучше помолчать. «Время раздирать и время сшивать; время молчать и время говорить».

Но порой молчать слишком страшно! Ты замолкаешь, и память услужливо подсказывает: вот он бросает Кахс дробовик, вот драка двух рептилий становится смертным боем. «Эвернесс» врезается в лесной полог, ломая ветки, протыкая обшивку. Генерал со всей силы, как взрослого, ударяет его в живот. Он сжигает Имперский университет, упиваясь безграничной властью. Смотрит в лицо другого Теджендры, а щупальца Нано протыкают его насквозь, и то, что происходит у него на глазах, хуже смерти. Его двойник, анти-Эверетт, стоит на снегу кладбища Эбни-Парк. Отец выталкивает его из-под прицела прыгольвера, последний взгляд — и отец исчезает. Одно цепляется за другое, нет времени, чтобы осмыслить то, что происходит, ты просто отражаешь очередной удар. Потеря за потерей, боль за болью.

— Как же я все это ненавижу!

А еще есть время говорить. Джишу подняла голову от штурвала и переморгнула. Кахс в роскошном одеянии принцессы обернулась.

— Я хочу, чтобы отец вернулся! Чтобы вернулись Сен, и капитан, и дирижабль! Чтобы никто не угрожал маме и Виктории-Роуз. Хочу домой. Я ни о чем таком не просил! Я просто искал отца! Я не просил его давать мне Инфундибулум, строить портал Гейзенберга и открывать... всех. Я отлично прожил бы без вас! Я устал, не .знаю, что делать. Мне страшно! Все время, каждый день, каждое мгновение. Каждое утро я счастлив только первые две секунды после пробуждения, а потом на меня обрушивается все это! Я так устал бояться!

— И я, Эверетт, — промолвил Шарки. — И я.

Все слова были сказаны. Краем глаза Эверетт увидел, как Шарки сжал губы, а взгляд американца потяжелел. Сомнений быть не могло: их ждало новое испытание! Эверетт проследил за взглядом американца, и его сердце упало.

Огромный черный овал висел над бескрайними городами. Их воздушный катамаран несся прямо к нему. По мере приближения овал превращался в круг, черную дыру в ткани мира. Эверетт скрестил пальцы и приложил к стеклу. Двадцать — двадцать пять километров в ширину.

Нет, не дыра в ткани мира — дыра сквозь мир, от одной стороны диска Алдерсона до другой!

Воздушный катамаран принялся петлять между городами-пирамидами. Черная дыра впереди была похожа на грозовой фронт, выползающий из глубин мира. А потом катамаран завернул за его край и устремился вниз. Эверетт припал к иллюминатору. Они неслись с ошеломляющей, сводящей с ума скоростью. Под ногами мелькали стены, усеянные балконами и террасами, галереями и окнами. Солнечный луч медленно скользил по стенам, внизу зияла темнота — Эверетт видел ночное небо на другой стороне диска. Во тьме, посередине цилиндра бушевала гроза. Молнии сходились вокруг чего-то огромного в самом центре цилиндра. Объект напоминал плывущую гору. Другая гора, перевернутая вверх тормашками, соединялась с первой основанием. Плывущая двойная гора из снов безумного средневекового зодчего: при вспышках молний Эверетт различал фантастические башни, парящие арки и контрфорсы, шпили и минареты, торчащие над бездной. Готический замок шириной в километр, висящий в центре неутихающей грозы.

— Это какой-то «Warhammer», — выдохнул Эверетт.

Шарки кивнул, хотя название игры было для него пустым звуком. Их объединяли изумление и ужас. Лицо американца озаряли молнии. Все на катамаране ощущали страх. Страх делал их равными, страх роднил. Катамаран со свистом рушился в бездонную бездну. Эверетту казалось, что он перестал ощущать силу тяжести. Так и есть! Как и в центре Земли, в центре бездны массы уравновешивались. Мрачный готический замок парил в свободном падении.

Катамаран обогнул тончайшие, словно сотканные из паутины, зубцы башен. Эверетт посмотрел на Кахс. Ее лицо в свете молний казалось ему незнакомым. «Все это так же ново для тебя, как и для меня, — догадался он. — Нимб дает тебе знания, но бессилен поделиться опытом. Перед тобой твой новый дом».

Узкие, словно лезвия ножа, мосты соединяли замок со стенами цилиндра. Катамаран закладывал петли вокруг. Эверетт и Кахс прильнули к стеклу, жадно всматриваясь в иллюминаторы и понимая, что у мостов нет перил. Впрочем, никакой опасности не было: гравитация подхватит упавшего и будет подталкивать вверх и вниз, как Солнце в центре Плоского мира, пока не опустит туда, откуда он упал.

Катамаран резко ушел вверх и пришвартовался к узкой каменной опоре, протянувшейся через бездну. Спускаясь по трапу, Эверетт сдуру взглянул под ноги. Далеко-далеко внизу темнота была усеяна звездами. Рука Шарки опустилась ему на плечо.

— Осторожнее, мистер Сингх.

Дворцовая охрана — алые хохолки и нимбы — расступилась, приветствуя принцессу Кахахахахас. Кахс повернулась и совсем по-человечески поманила Эверетта и Шарки за собой.

— Слова из какой песни ты цитировал, когда мы спускались в бездну, кишащую Нано? — спросил Шарки.

Эверетт вспомнил не сразу.

— «Вперед, вперед, с надеждой в сердце, и никогда не будешь одинок».

Стражники выстроились вдоль крутого спуска к сияющим воротам.

— Напомни мне их еще раз.

* * *

Сен отхлебнула из кружки и невольно поморщилась.

— Слишком много чили, — вздохнула капитан Анастасия. — Угадала?

— Да нет, все нормально, мам.