Читать книгу "Кристиан Флойд. Страж Либерилля - Владимир Корн"

«Найдешь себе такого же учителя, а потом все просто, — размышлял я. — Придешь к нему таким, какой ты сейчас есть и каким был я сам несколько лет назад, — растением из оранжереи, которое боится любого сквозняка. И он за несколько лет сделает из тебя человека. Такого, который точно знает, что нужно ему от жизни и как этого достичь. Учитель четко определит для тебя те грани, через которые переступать нельзя».

— Учитель у меня хороший, — наконец ответил я и тут же пожалел об этом.

Вдруг Эдвард тоже захочет заниматься с Винсенте? И как мне потом отнекиваться? Винсенте не интересуют деньги, иначе он давно бы основал школу, а то и несколько, и греб деньги лопатой. Он — личность, в Либерилле известная, особенно после его знаменитого боя с чемпионом. Жаль, что сам я тот бой не видел. Зато любовался газетными карикатурами, где поверженный чемпион лежит с раздувшимся чуть ли не до размеров футбольного мяча носом. Намек на щелчок, который он получил от моего учителя.

Эдварду же помочь мне ничем не удастся, потому что учеников Винсенте выбирает сам, по каким-то своим соображениям, и мне крупно повезло, что довелось стать одним из них.

— Крис, а давай как-нибудь встретимся? — неожиданно предложил Эдвард. — Как тебя найти по визору, чтобы договориться заранее?

Наверное, такими знакомствами пренебрегать нельзя, но что я мог ответить?

— Эдди, у меня нет визора.

— Как это нет? — удивился тот. — Ты, наверное, шутишь?

— У меня его действительно нет, — покачал я головой. И уже собрался было объяснить, по какой именно причине, когда тот, несомненно обидевшись, указал пальцем на какую-то дверь.

— Это здесь. До свидания, Кристиан.

Он повернулся и пошел прочь.

«Мальчишка, — глядел я ему вслед. — Мог бы сначала выслушать».

Мне кажется, на этот раз Сесилия превзошла саму себя. А может, все дело в акустике зала, которая действительно была великолепна. Конечно же ее выступление стало лишь частью концертной программы, которую предложили участникам торжества между какой-нибудь десятой и одиннадцатой переменой блюд. Именитых исполнителей хватало, но именно Сесилия имела наибольший успех.

Начала она со своего шлягера: «Это было прошлым летом…», и я даже успел расстроиться, видя, что Сесилия так и не смогла справиться с волнением. Но после двух строчек куплета разошлась так, что закончила песню под шквал аплодисментов. И еще она была великой актрисой.

В первой песне Сесилия походила на восторженную девчонку: она молода, красива, мужчины говорят ей комплименты, и впереди ждет долгая счастливая жизнь. Исполняя следующую композицию, которая была очень грустной (в ней говорилось о несбывшихся надеждах), Сесилия добавила в свой образ чуточку цинизма: все-таки те разочарования, которые с годами ждут любую женщину, не могут не оставить отпечаток. Нет, она не стала выглядеть старше, но ей очень хотелось верить. Контраст был резким, но в то же время настолько органичным, что даже за одно это восторженным почитателям ее таланта стоило носить Сесилию на руках.

Музыканты тоже не подвели: они ясно дали понять, что превосходных исполнителей хватает даже в той среде, в которой они обитают. Один саксофонист Руди чего только стоил! Я даже успел проникнуться за них гордостью: знай, мол, наших! Хотя, если разобраться, какое я к ним имею отношение.

Поздним вечером, покидая президентский дворец с все еще разгоряченной после танцев Сесилией, я поймал на себе взгляд президента Ренарда. Узнал ли он меня? Все в один голос утверждают, что я очень похож на отца в молодости, правда, тот носил усы. Во многом именно благодаря моему отцу Ренард стал первым и пока что единственным президентом Ангвальда.

— Здравствуй, любимая моя сестричка.

Дверь мне открыла сама Изабель. Служанка у нас давно уже приходящая, нанять постоянную не по карману. А ведь когда-то их было три.

— Здравствуй, мой непутевый братец. Что-то редко ты к нам стал заглядывать. Чай будешь?

— Конечно, буду. Смотри, какие я пирожные купил, твои любимые. Мама дома?

— Нет, она в гостях. Проходи в гостиную, я сейчас.

Она права, теперь я появлялся здесь редко. Но и причина самая уважительная. Я опасался: вдруг все раскроется, и полиция придет меня арестовывать в тот самый миг, когда я буду дома. Что произойдет дальше? Толпа незнакомых людей, которые начнут расхаживать по дому с самым хозяйским видом. Тщательный обыск с выворачиванием всех шкафов, комодов и шифоньеров прямо на пол. Пыжащийся от осознания собственной значимости дворник, привлеченный в качестве понятого. И, как апофеоз всего, меня выведут в наручниках под любопытные взгляды случайных прохожих. А соседи станут перешептываться: мол, чего еще следовало от него ожидать? Бог бы с ним, с самим арестом, но пусть лучше мама узнает обо всем из газет, чем вот так.

— Ты у нас почти знаменитость, — сообщила мне Изабель, когда мы уже вовсю пили чай с действительно вкуснейшими пирожными. — Видела тебя в театре синема, в хронике. Ты выглядел таким душечкой, что, не будь я твоей сестрой, обязательно бы в тебя влюбилась! Ну и чего улыбаешься?

Я действительно улыбался. Эх, женщины… Покажи меня в той же хронике не в президентском дворце, а управляющим ассенизаторской телегой, никто бы и внимания не обратил.

— Как у тебя дела?

Изабель сразу же посерьезнела.

— Наверное, я скоро выйду замуж.

— За него?

— Да, — кивнула она.

— Бель, он же на двадцать лет тебя старше!

— На восемнадцать, Крис.

— Но ты хоть чуточку его любишь?

Разница в возрасте бывает и гораздо больше, не вижу в этом ничего страшного. И в том, что этот тип от Изабель без ума, я более чем уверен, сестра у меня — красавица. В нее много кто влюблен, тот же Дуглас. Он даже подходил ко мне не так давно с разговором: мол, он теперь вполне обеспеченный человек, и чем он Изабель не пара? Дуглас — далеко не урод, девчонки иной раз сами ему на шею вешаются. Только не вижу я его рядом со своей сестрой, ей нужен кто-то другой. Такой, например, как актер Роман Даскес, не меньше. Да и потом: чего у меня-то разрешения спрашивать? Хочешь добиться женщины — плюнь на все, что тебе мешает, умри, но сделай так, чтобы она без тебя жизни своей не представляла. Спрашивает он!

Я тут же усмехнулся своим мыслям: «Вспомни о себе и Кристине — тебе ли советы давать?!»

Изабель ответила уклончиво:

— Он ко мне очень хорошо относится. И потом, ты и сам все знаешь.

Знаю: в этом мире деньги слишком много значат.

— Ты сможешь окончить университет: я знаю, Крис, что ты забросил учебу. У мамы наконец престанет болеть голова, где взять денег, — начала перечислять Изабель, как будто пыталась убедить не меня, а себя.

«И ценою всему будет то, что тебе придется прожить всю жизнь с нелюбимым человеком».