Читать книгу "Татары. История возникновения великого народа - Эдуард Паркер"

Одержав победу над тюргешским каганом Согэ и казнив его, Мочур увеличил свои владения, протяженность которых с востока на запад теперь составляла около 4800 километров. Катаи и кумоси вынуждены были платить ему дань, как их предки сяньбийцы – хунну. Наготове у Мочура всегда была армия в 400 000 конных лучников. Однако безмерная власть сделала Мочура тираном, и по мере того, как он старел, многие из его вассальных племен выходили из-под контроля. В 714 году Мочур послал армию на Урумчи, новую резиденцию китайского наместника, тогда известную как Северное ханство. Суяб, тюргешская столица, находился в 1126 километрах к западу от резиденции, киргизское ханство в 1930 километрах к северу, уйгурское – в 1609 километрах к северо-востоку, или в 40 днях пути на верблюдах. Хамил находился в 480 километрах к юго-востоку, а Харашар – в 640 километрах на юго-запад. Все эти цифры показывают, что доступные нам карты страдают значительными погрешностями. Это нападение было ошибкой: один тегин лишился головы, а шурин Мочура, страшась возвращения к тирану, вместе с женой бежал в Китай. Здесь им был оказан теплый прием, дарованы титулы и щедрые подарки. В 715 году Мочур принял участие в крупномасштабном сражении к северу от пустыни и наголову разбил токуз-югюз, или «девять кланов», из племени канкали. В 716 году он вновь отправился на север, чтобы атаковать байкалов, и нанес им сокрушительное поражение на берегах Толы. Опьяненный победой Мочур возвращался назад, когда неожиданно из засады появился небольшой отряд байкалов. Они напали на Мочура и отсекли ему голову. Этот ценный трофей был немедленно отправлен в китайскую столицу. Услышав это известие, сын Кутлуга Кюль собрал племя, убил сына Мочура и всех его братьев, а также большинство его родственников и друзей и объявил себя каганом Бильге, левым чжуки-князем. Этот правитель отличался великодушием: однажды он даже объявил о своей готовности отказаться от власти в пользу своего младшего брата, однако тот отклонил предложение и удовлетворился титулом левого чжуки-князя и главнокомандующего. Каган Сулу из племени тюргешей счел, что настало подходящее время, чтобы объявить о своей независимости, а катаи и кумоси на востоке снова начали платить дань Китаю. В 730 году посол Сулу прославился тем, что вступил в спор с послом северных тюрков. Катаи укрепили свои отношения с Китаем путем заключения брачных союзов, и тюркам в будущем так и не удалось сделать их своими вассалами.

Одному старому тюрку по имени Тоньюкук удалось избежать массовой резни. В 1897 году супруга Д.А. Клеменца обнаружила его саркофаг и две колонны с 64-строчной надписью на тюркском в 50 километрах восточнее Урги. Эта надпись почти полностью подтверждает факты тюркской истории, изложенные в китайских источниках. Хотя Тоньюкук был советником Мочура, он удачно выдал свою дочь замуж за вождя одного из племен и благодаря этому спас свою жизнь. Однако он вынужден был вернуться к своему племени. Теперь ему было уже около семидесяти лет, и он пользовался таким уважением, что народ потребовал его возвращения. Впрочем, ряд племен, таких как арсланы, выказывали недовольство новыми порядками и отправились в Китай. Теперь, когда последняя группа сдавшихся на милость Китая была расселена на плато Ордос, китайский наместник отнял у них оружие и вскоре отправил их обратно за реку. Поскольку без оружия люди не могли охотиться и защищаться от врагов, они, разумеется, возражали против такого решения. Это недовольство привело к ряду небольших сражений, после которых недовольные вынуждены были спасаться бегством. Один из вождей, Меркрин (или Бильге-хан, годы правления – 683–716; 716–734), решил было совершить набег на китайские территории, но Тоньюкук отговорил его, сославшись на то, что урожай в этом году был обилен, а могущество Китая значительно. В действительности же не было причин для военных действий, не говоря уже о том, что вновь собранная орда нуждалась в отдыхе. Затем Меркрин задумался о постройке новых крепостей и монастырей, но мудрый Тоньюкук сказал: «Нет! Численность тюрков невелика, она не составляет и сотой доли населения Китая. Единственная причина, по которой нам до сих пор удавалось бороться с Китаем, – то, что мы кочевники, все свое носим с собой и все мы искусные воины. Когда мы можем, мы грабим. Когда мы не в состоянии этого делать, мы прячемся, чтобы китайская армия не могла найти нас. Если мы начнем строить города и изменим нашим древним обычаям, то в один прекрасный день обнаружим, что находимся под властью Китайской империи. Более того, сама суть монастырей и храмов в умиротворении нравов, но лишь сильные духом, жестокие и воинственные люди правят человечеством». Эти слова встретили горячий отклик среди всех советников Меркрина. Стоит сравнить их с приведенными выше словами евнуха, сказанными на 850 лет раньше.

Глава 4Воскрешение и гибель

В 720 году наместник Ордоса посоветовал отправить военную экспедицию в район реки Кера (по-видимому, регион Иртыша), чтобы застать тюрков врасплох. При этом предполагалось заручиться помощью племен кумоси и катаев на востоке и басмилов на западе. Услышав об этих приготовлениях, Меркрин не на шутку встревожился, но Тоньюкук спокойно сказал: «Нет причин для тревоги. Басмилы сейчас в Урумчи, это далеко на запад от катаев. Я не верю, что они объединятся, не верю и в то, что китайская армия когда-нибудь доберется сюда. Если же это случится, мы отступим на север и будем отходить, пока у них не закончатся припасы. Кроме того, басмилы – алчные люди. Когда они получат приказ выступать, поспешат сюда. Я слышал также, что китайский наместник в плохих отношениях с китайским премьером, и тот, конечно, не упустит возможности вставить одну-две палки в колесо. Тогда мы заманим басмилов в ловушку». Из этой речи и из последующих событий мы можем сделать вывод, что тюркское ханство у реки Кера, по крайней мере, в тот момент находилось близ Хамила. Вскоре прибыли басмилы, но, не обнаружив союзников, поспешили ретироваться. Тюрки собирались атаковать их, но мудрый Тоньюкук сказал: «Нет! Сейчас они в 500 километрах от дома и будут сражаться отчаянно. Отпустим их и пойдем по следу». В 120 километрах от Урумчи Тоньюкук разделил тюркскую армию на две части – первая должна была захватить город врасплох, пройдя по редко используемой дороге, а второй предстояло напасть на басмилов. План оказался удачным, все басмилы, мужчины и женщины, были захвачены в плен. На обратном пути Тоньюкук взял Ланьчжоу и увел целые табуны лошадей и многочисленные стада овец. Китайский правитель оказал посильное сопротивление, но из-за сильных морозов его плохо одетые воины не в состоянии были использовать свои луки. Неясно, почему такое мелкое племя, как басмилы (очевидно, это бисерманы, о которых в 1246 году упоминал Карпини), которое упоминается в одном из источников как часть орды Чеби, было удостоено чести заключить союз с Китаем. В любом случае, басмилы жестоко поплатились за это. Не совсем понятно также, как именно Тоньюкук, возвращаясь на восток в Хамил, сумел обойти его с юго-востока. В результате всех этих событий Меркрину удалось вернуть почти все древние владения Мочура. Так же неожиданно, как в свое время Мочур, он отправил послов в Китай. В своем послании он просил императора называть его, Меркрина, своим сыном. Эта милость была ему дарована. Однако когда Меркрин обратился с более серьезной просьбой, а именно дать ему в супруги принцессу, император «посоветовался» и отправил послов восвояси, наделив их щедрыми дарами. В 725 году Чан Юэ (выдающийся государственный деятель и ученый, написавший предисловие к книге Хуань Чжуана о его странствиях) посоветовал увеличить армию, чтобы обезопасить Китай от тюрков. Он доказывал, что союз, или триумвират, второго воинственного сына Кутлуга, мудрого Тоньюкука и Мерк– рина представляет угрозу для императора и ему лучше не отправляться в путешествие на восток, к вершине Тайшань, без внушительного эскорта. Другой советник предложил пригласить тюркских вождей принять участие в этом путешествии и таким образом обезопасить императора. Император решил последовать этому совету и отправил к тюркам послов. Меркрин, его супруга, тесть и другой сын Кутлуга, Кюль, – все собрались в шатре, чтобы принять посла. Тюркская дипломатия была проста. Обычно говорилось следующее: «Китай заключает брачные союзы с тибетскими псами. Гей [кумаси] и катаи, некогда бывшие верными слугами тюрков, теперь берут в жены китайских принцесс. Как же получилось, что наши предложения о заключении браков не находят ответа?» Посол отвечал: «Но ведь каган выразил желание стать сыном императора, как же могут отец и сын заключать брачные союзы между своими семьями?» Тюрки парировали: «Вы даровали императорское клановое имя Гей и катаям, но им позволено брать в супруги китайских принцесс! Почему же это не позволено нам? Кроме того, мы подозреваем, что эти так называемые принцессы в действительности не являются дочерьми императора. Да никто и не говорил о том, что кровное родство может послужить причиной отказа. Ваш отказ делает нас посмешищем в глазах других государств». (Здесь следует пояснить, что оседлые тибетцы лассы (лхасы), в отличие от других племен, привлекли к себе внимание значительно позже. Вскоре они уже заключили с Китаем равноправный договор. Первоначальный его текст на китайском языке и видоизмененный текст на санскрите был обнаружен нашей экспедицией на прежнем месте в 1904 году.) В 710 году император отправил в Тибет свою приемную дочь, а в 718 году его преемник выдал девушек из императорского дома за вождей кумоси и катаев. Посол мог лишь обещать, что расскажет о переговорах императору. Вместе с китайской миссией ко двору отбыл посол Меркрина; он должен был принять участие в путешествии императора к горе Тайшань. Император оказал ему радушный прием, но о брачных союзах предпочел умолчать.