Читать книгу "Сметенные ураганом - Татьяна Осипцова"

– Что же ты не предупредил, мы бы встретили…

– Светка, ты дурочка! – воскликнула сияющая Маня. – Мишенька нас еле по справочному нашел. А ты не верила в мое предчувствие, помнишь, я говорила…

Позднее, когда все уже разошлись, Света тихо плакала в своей комнате. В голове снова, как пять лет назад, вертелись строчки: «В ужасе, что тебя любить увели…»

К ней заглянула мама, присела рядом, обняла дочь, прижала к себе и вздохнула:

– Бедная ты моя…

Первые дни после возвращения Миши Светлана петь была готова от радости. Пусть каждый вечер он уходит с Манькой в свою комнату, все равно – он жив, он здесь, и она каждый день видит его.

Ей никак не удавалось поговорить с ним наедине, да и разве это возможно в доме, где полно народу? Но порой Света ловила на себе его взгляд, чувствовала тепло, исходящее от него, и понимала – он все помнит, он любит. Пусть он и Маньку любит, но ведь и ее тоже…

Мише пришлось заниматься восстановлением документов, пропиской, пенсией. Он обещал найти работу, как только закончит с бумажной волокитой. Света просила его не торопиться, отдохнуть, ведь он столько пережил, так устал за годы плена.

В середине февраля умер Григорий Иванович. Пьяный, упал ночью в парадной, не дополз до квартиры и замерз. Наткнувшись на него в шестом часу утра, по пути на работу, Света вначале не поняла, что отец мертв.

– Допился, в парадной ночует, – пробормотала она, хотела растолкать его и отправить домой, но, коснувшись ледяной руки, в ужасе закричала:

– Папа! Папа! Папочка!!!

Света горевала искренне. У нее было чувство, что это она выставила отца замерзать в ледяной парадной, где никогда не закрывалась дверь на улицу. Ведь она вечно ругала его, загнала жить в кладовку, не позволяла появляться в пьяном виде перед телевизором и играть с мальчишками.

Целый месяц после похорон она была настолько подавлена, что родные стали опасаться за ее здоровье. Но Света не заболела, ей нельзя было болеть, ведь она осталась единственной, кто зарабатывал в этом доме. Мизерные пенсии и стипендии – не в счет.

После возвращения Михаила ничего в их жизни к лучшему не изменилось. Вначале Света надеялась, что он все возьмет в свои руки, снимет с ее плеч осточертевшую ношу ответственности за всех, и она наконец отдохнет, но вскоре стала подозревать, что не сможет Миша стать опорой и защитой семьи. И все-таки продолжала ждать: пусть отъестся, наберется сил после плена и станет вновь таким, как был, – уверенным, рассудительным, сильным духом. Время шло, Михаил поправился, морщины немного разгладились, только прежним он не стал. Света пристально наблюдала за ним, и мысли одна страшнее другой приходили на ум: он пережил что-то ужасное в афганском плену, должно быть, его били, пытали, унижали и сломили волю этого сильного мужчины.

Но не только пережитое в плену было причиной подавленного состояния Михаила. Улицкий покинул в 1987 году одну страну, а возвратился в 1994-м совсем в другую. Родина поменяла название и значительно уменьшилась в размерах, но главное – это была абсолютно другая страна. Другими стали люди, их цели, устремления, идеалы. Впрочем, идеалов не стало вовсе, они исчезли вместе с уверенностью в завтрашнем дне.

Светлана не замечала этих перемен, ведь и она изменилась. Время заставило ее стать жесткой и даже равнодушной. Когда в очередной раз в новостях передавали, что взорвали машину какого-то предпринимателя, она комментировала: «Туда ему и дорога!» Пятнадцатилетнюю девочку нашли изнасилованной и убитой: «А нечего шляться!» Ничто уже не трогало и не пугало Свету. И она не могла понять, отчего другие охают? Давно пора привыкнуть – тем более их лично это не касается.

Ближе к лету Михаил устроился охранником в кооперативный магазинчик, никакой другой работы для него не нашлось. Света была рада и этому – хоть какие-то деньги в дом. Бог даст, скоро в семье станет меньше иждивенцев. Манька пойдет работать, а потом и Сонька.

Сестра периодически бегала на свидания к Генке Смирнову и хвасталась, что тот поговаривает о свадьбе – не сейчас, конечно, а когда она закончит учебу.

«Мог бы и поторопиться, – ворчала про себя Света, – одним бы ртом меньше. Сам, небось, нищий, вот и хочет жену со специальностью и заработком».

Беда подошла, откуда не ждали.

Тетя Поля стала какая-то странная. То из дому убежит и неизвестно где бродит несколько часов, а то лежит в своей постели, отвернувшись. Пару раз Света заставала ее в слезах. Маня беспокоилась: вдруг тетя тяжело больна, вдруг что-нибудь страшное? А если рак?.. Она поделилась своими опасениями со Светой. Та в ответ покрутила пальцем у виска.

– Аура ты. Если б какая болезнь, Вера Ивановна уже давно бы тебе сообщила. Ты к нашей участковой врачихе чуть не чаще таскаешься, чем я на работу.

– Да, что-то я не подумала… – пробормотала Маня растеряно.

– Попробуй с ней поговорить.

– Пробовала уже, Светочка. Молчит, только слезами заливается.

– Опять я должна? – недовольно поджала губы Света. – Без меня ничего не можете? Ладно. Дуй за мальчишками в садик, а я поговорю.

Когда она вошла в комнату Полины Григорьевны, та виновато взглянула на нее и вся будто сжалась. Света присела на стул возле дивана.

– Тетя Поля, выкладывайте, что случилось? Почему вы чуть что – в слезы? Может, что-то болит, а вы даже врачу не говорите?

Испуганные глаза тетки налились слезами, она схватилась за платочек.

«Как бы кондрашка не хватила… Такие глаза у мамы перед инсультом были», – мелькнула мысль, и Света постаралась придать голосу мягкость.

– Тетя Поля, расскажите, поделитесь, легче станет…

А про себя добавила: «Мне-то уж все равно, одной проблемой больше, одной меньше».

Помявшись и повсхлипывав, Полина Григорьевна сбивчиво начала:

– Ты помнишь, Светочка, я рассказывала… Мужчина из нашего двора, который на акциях заработал?.. Ну, вложил деньги в фонд?

– Помню. Так это когда было? Года два назад?.. Что, он разбогател, а вам завидно? Давненько я не слышала про эти фонды, прикрылись они, что ли?

– Не прикрылись, но… Процентов не выплачивают.

Света смотрела на сморкающуюся в платочек тетку и ничего не понимала. Кому-то там проценты не выплачивают. Неужели тетя Поля за этого мужика переживает? И вдруг догадалась:

– Вы вложили деньги в «Гермес»?..

Полина Григорьевна тихо кивнула и пояснила:

– Не в «Гермес», к нему не подступиться было. В «Алису».

Света помнила телерекламу «Алисы» – там почему-то прыгала громадная лохматая собака. Итак, тетя вложила какие-то деньги в фонд и не дождалась прибыли. «Ерунда, – решила Света. – Что она там могла вложить? У нее и денег-то не было. Семейным кошельком распоряжаюсь я, и ваучеры я продавала».