Читать книгу "Это моя вина - Эмили Локхарт"

– Я ревную.

– К шахматистам или стробоскопу?

Триш закатила глаза.

– Не стоит ревновать к шахматистам.

– Может быть. – Мэттью повернулся к Фрэнки. – Но ты же вроде собиралась пойти со своим бывшим. Как его… Питер?

– Портер.

Почему он спрашивает? Проверить, не соврет ли она?

– Портер, да. Он больше меня, – продолжил Мэттью. – Нельзя не переживать, если твоя девушка идет на вечеринку с парнем больше тебя.

– Портер так и не появился, – сказала Фрэнки.

– Я его тоже не видела, – подтвердила Триш. – Может, заболел.

Мэттью обиженно проговорил:

– Я так готовился ревновать Фрэнки к ее бывшему, а теперь мне некуда деть энергию.

– Может быть, поволнуешься из-за шахматистов? – спросила Фрэнки, потянувшись к нему и отпив чая из его чашки.

– О, кстати. Может быть. Мне нужно как-то подтверждать то, что Элизабет говорит о лосях и тестостероне.

– Попробуй. Эти шахматисты очень круто танцуют.

– Я киплю ревностью, – сказал Мэттью. – Видишь, я зеленею.

– Хм, – Фрэнки сделала вид, что изучает его лицо. – Нет.

– Может быть, хоть немного, по краям?

– Нет.

– Ладно. Никак не могу заставить себя как следует ревновать к этим шахматистам. С другой стороны, Питеру-Портеру повезло, что он решил лечь пораньше, – рассмеялся Мэттью.

– Уэлш, – поправила его Фрэнки. – Портер Уэлш.

Фрэнки никогда раньше не думала расспрашивать Мэттью о том, что он делал в те вечера, когда срывался из библиотеки в девять, «чтобы встретиться с Альфой», или в те вечера, когда она его вообще не видела.

Но в дни, последовавшие за отменой свидания и встречей «бассетов» в театре, она следовала за ним. Она открыла в себе таланты шпиона – этому ее научили годы, когда ее никто не замечал. Она вспомнила, каково это, и чувствовала, что может снова стать невидимой и с легкостью следовать за Мэттью и его друзьями, став девушкой, которую они не замечают (они же действительно не замечали ее раньше). Во всяком случае, она двигалась быстро. Бесшумно. У нее было безошибочное чувство направления и отличная интуиция. Кроме того, у нее было черное пальто и темные перчатки, что тоже не мешало.

Перед Хэллоуином «бассеты» собирались довольно часто. Фрэнки подсмотрела одно собрание у пруда в воскресенье и небольшое совещание во вторник после обеда, когда она последовала за Каллумом, Мэттью и Альфой до кабинки для индивидуальных занятий в библиотеке. Она не слышала, о чем они говорят, но по дороге наружу кто-то упомянул собрание вечером в театре.

Ничего действительно интересного на собраниях не происходило. «Бассеты» произносили клятву и пили пиво или газировку, закусывая чипсами.

На короне Алабастер,

Упакованная в пластырь.

Смотрите на запад, парни.

Обратитесь к книгам, мужчины!

История направит нас!

Храните тайны, зарывайтесь вглубь,

Взбирайтесь вверх, защищайте нашу стаю.

Бассета не победить.

Мы клянемся в вечной верности.

Потом они препирались по поводу планов на Хэллоуин, но чаще всего разговор переходил на обсуждение девушек, спорта и других совершенно несекретных тем. У Каллума не складывалось с Гиджет. Команде по лакроссу в этом году везло. Старший курс подавал документы в колледж. Но Фрэнки не была сбита с толку. Она понимала, что происходит, потому что целью «Верного ордена» была сплоченность. Дружба. Исключительность. Маскулинность.

Но несмотря на то, что собрания казались Фрэнки просто неорганизованными сборищами, а идеи – дурацкими, она хотела в них участвовать. Они занимали такое место в сердце Мэттью, и Мэттью тоже был им дорог. У них была дружба, им было весело. А она, из-за своего пола, из-за своего возраста, из-за (возможно) своей религии и феминизма, могла только каждый день сидеть с ними за столом. Но так никогда и не стать одной из них. Никогда.

Фрэнки полюбила не только Мэттью, но и всю его компанию. Хотя знала, что они не считают ее кем-то важным. Да, им нравилась Фрэнки, они находили ее привлекательной и не возражали, чтобы она проводила время с ними, но если Мэттью ее бросит, на следующий день никто из них не вспомнит ее. Никто. Дверь за ней закроется.

Разве что…

Клятва. Они повторяли ее, потому что всегда ее повторяли, потому что даже подростков, которые никогда в этом не сознаются, объединяет декламация чего-то вслух. Но ей было ясно, что никто из них никогда не пытался расслышать слова.

«Упакованная в пластырь». Когда Хэнк Саттон отказался рассказать Фрэнки о «Бесславной истории», доктор Монтегю произнес: «Упакованная в пластырь», а Фрэнк-старший добавил: «Смотрите на запад, парни!» Как будто клятва была ответом на ее вопрос: куда вы спрятали «Историю»?

Клятва – это загадка. В ней говорится, где спрятана «История».

И, судя по всему, никто из членов «Ордена» и не подозревает о ее существовании.

Во второй раз, когда Фрэнки услышала клятву, когда в воскресенье пряталась среди деревьев и слушала, как они кидают монетки в пруд и обсуждают шансы Каллума наконец-то добиться чего-то от неуловимой Гиджет, она записала слова. Ночью она сидела в кровати с фонариком и делала записи.

Корона Алабастер. Что это? Флагшток? Главное здание? Новый спортзал? Какой-то человек, известный выпускник?

Упакованная?

Сама книга?

Пластырь, судя по всему это клейкая лента.

Смотрите на запад. На запад от чего? От короны Алабастер? Или это метафора, Дикий Запад, освоение новых земель, золотая лихорадка?

Обратитесь к книгам? Стремитесь учиться лучше? Или это надо понимать буквально – ищите в книгах, то есть в библиотеке? Они действительно собираются в библиотеке.

Храните тайны Это и так ясно.

Зарывайтесь вглубь. «Бассеты» роют норы?

Окей, Гугл. Ясно, не роют. Тогда куда нужно зарыться?

Вернемся к короне: новый центр искусств? Галереи в театре? Вряд ли. Смотровая площадка?

Взбирайтесь вверх. Метафора, которая означает борьбу за власть и т. д.? Или что-то другое. Куда взбираться?

Защищайте нашу стаю. Это ясно.

«Бассета» не победить и т. д. Тоже ясно.

Корона Алабастер

На следующий день Фрэнки прогуляла все уроки. Подробности ее бесплодных поисков и неверных решений вряд ли представляют интерес. Скажем только, что она два часа провела на верхнем этаже библиотеки под куполом в поисках потайной двери, семь минут осматривала флагшток, пятнадцать минут у нее ушло на то, чтобы пробраться на склад, где хранились дополнительные флаги, и сорок две минуты на поиски в нем. Новый спортзал и центр искусств она сразу сбросила со счетов, поскольку клятву явно придумали много лет назад – еще до того, как Фрэнк-старший вступил в клуб, и уж точно до постройки новых зданий. Она провела много времени на галереях над сценой в старом театре, безмолвно наблюдая за уроками актерского мастерства внизу. Она искала предметы, завернутые в липкую пленку, книги или карты. Смотрела на запад, но видела только занавес и осветительные приборы.