Читать книгу "Флотская богиня - Богдан Сушинский"

— Значит, вы все же бывший офицер?

— Почему «бывший»? Просто офицер. Прапорщик контрразведки армии Деникина и подпоручик контрразведки при штабе Врангеля. Последний свой чин в армии «черного барона» я получил за сутки до его исхода из Крыма. Не скрою, был тронут. В той ситуации, в которой находилось тогда Белое движение в Крыму, таким образом вспомнить о подчиненных…

— Для вас так важно было, в каком чине оставаться в тылу красных, причем в мирное время?

— Как минимум шесть поколений в моем роду были офицерами. Нужны еще какие-то объяснения?

— Достаточно. Даже предположить не мог, что в наши дни человек, известный в образе юродивого, способен хранить в своей биографии столько тайн.

— Случается, господин майор, случается. Поскольку уходить за море я отказался, то вместе с группой других офицеров разведки и контрразведки был оставлен для подрывной работы в тылу красных. По существу, законсервирован на территории Совдепии до лучших времен, выполняя приказ: укорениться, выжить, ждать дальнейших приказаний. О повышении до чина штабс-капитана узнал уже после завершения Гражданской войны — от связного, прибывшего из Одессы и получившего сообщение из-за рубежа.

— Долгое время там существовал канал, хорошо налаженный с помощью моряков дальнего плавания, — понимающе кивнул Гайдук. — Однако новых приказаний относительно вашей деятельности, господин штабс-капитан, так и не последовало.

— Заключительная часть приказа гласила: «До поступления нового приказа, действовать, сообразуясь с обстановкой». Её-то связник и подтвердил.

— С какой стати столько подробностей?

— Чем меньше останется тайн, тем больше мы станем доверять друг другу. Разве не так?

— Рассчитываете, что я присоединюсь к отрядам белогвардейских повстанцев?

— Вскоре вы откроете для себя, что мы, русские, наконец-то перестали делить свой народ на «белых» и «красных». И что у нас одна цель — свободная демократическая Россия. Помянете мое слово: рано или поздно над Спасской башней Кремля снова взовьется трехцветное национальное знамя России — именно то, под которым шли в бой полки Белой гвардии. А на гербе новой России появится двуглавый имперский орел.

— Стоит ли загадывать… — произнес майор, уже направляясь к машине. — Тем более — сейчас, когда у порога германская орда?

— Сам понимаю, что не время дискутировать. Что же касается нашего ухода из города… Как я понимаю, на истребление Вегерова и его подчиненных вы не решились?

— Из принципиальных соображений.

— Даже учитывая, что из этих же соображений старший лейтенант хоть сейчас готов отправить вас на тот свет, — не спросил, а бесстрастно констатировал штабс-капитан. — В таком случае, садитесь в машину и заезжайте за Серафимой Гайдук.

— Почему именно за… Серафимой?

— Какой ответ вы надеетесь услышать от меня, господин майор?

— Понятно, — вздохнул Гайдук, уясняя для себя, что даже, казалось бы, совершенно тайные отношения между ним и женой двоюродного брата Николая для штабс-капитана Гурьки тайной не являются.

— Кстати, мужа ее призвали, — не стал вдаваться в излишние объяснения и сам «юродивый». — В звании старшего лейтенанта он теперь возглавляет ветеринарную службу при штабе кавалерийской дивизии и находится далеко от Степногорска. Так что позаботиться о ней больше некому, а оставлять ее в тылу — нельзя.

— План принимается.

— Я тем временем подготовлю к уходу нашу дражайшую Бонапартшу. Мой походный чемоданчик уже у нее. Уверен, что вы подъедете к ее дому. Под ваше «слово офицера».

— Считайте, что оно сказано.

— Поскольку ночью здесь уже будет вражеский десант, до темноты мы должны оказаться в районе Ингульца. Только тогда сумеем вырваться из смыкающегося кольца окружения. Наша основная задача — как можно скорее переправиться на левый берег Днепра, где сейчас готовится очередной рубеж обороны. Дальше — исходя из обстановки. Скорее всего, мы с госпожой де Жерми направимся в сторону Дона.

— То есть опять на Дон… — понимающе кивнул Гайдук, имея в виду, что именно туда уходили тысячи бывших царских офицеров, готовясь к формированию Белой гвардии. Он произнес это, уже стоя на подножке грузовика.

— Надеюсь, мой «белый» военный билет и справка из психбольницы, полученная не без вашей помощи, все еще не утратили своей силы, — вполголоса молвил Гурий. — Даже в военное время.

— Однако оставляю за собой право задать вам еще несколько вопросов, господин Смолевский. Уже сугубо из любопытства.

— Во имя укрепления доверия, — деликатно уточнил штабс-капитан.

31

Помогая Евдокимке переоблачаться, сестра-хозяйка, выступавшая здесь и в роли каптенармуса, не могла нарадоваться: «Вот что значит настоящая казачка! Вот что значит “девка в теле”. Еще “теластее” будешь, нежели Корнева. Ну вот, и юбка, будто на тебя шита. И гимнастерка… Ничего-ничего, чуточку приталим, на два пальца укоротим. Главное, сапоги на ходу терять не будешь. Всех прочих женщин обмундировывать — одно сплошное наказание. Но ты-то… ты — настоящая фронтовичка».

— А, по-моему, все какое-то мешковатое.

— Ну, тоже мне претензии! Это ж не на заказ у модного модельера шито. Поносишь, привыкнешь…

Когда минут через двадцать они снова появились на крыльце, эскулап-капитан, дежурный врач Онищенко и Корнева как раз провожали четыре выделенных командиром дивизии крытых грузовика, на которых раненых увозили в тыловой госпиталь за Ингулец. Это было началом эвакуации всей медсанчасти.

— Если я верно понял, о твоей «солдатчине» мать еще не знает? — обратился капитан к Евдокимке, как только госпитальная колонна покинула территорию госпиталя.

— Ничего, я напишу ей об этом в письме, — легкомысленно заверила его курсистка.

— Интересно, куда ты собираешься ей писать, если дня через два здесь уже будут фрицы?

— Тоже правда, — с тем же легкомыслием признала его правоту Евдокимка. В эти минуты ее больше волновало мнение Корневой и мужчин о ее фронтовом одеянии, нежели переживания матери.

— Тебе хватит ночи для марш-броска домой, а также на солдатские сборы и прощание?

— Вполне. Недалеко отсюда, у знакомых, я оставила свой велосипед.

— В таком случае, не будем разводить бузу, — вскинул капитан руку с часами. — Кстати, смотайся в училище, постарайся взять справку о том, что ты училась в нем и проходила медподготовку. Пригодится. Не позже восьми ноль-ноль утра явиться в госпиталь и доложить!

— Хорошо, ровно в восемь утра, как сказано…

— Не «хорошо», а «есть!», — с упреком прервал ее начальник госпиталя. — И не «как сказано», а «как приказано».

— Учту. Скажите, оружие мне положено?

Капитан и Корнева заинтригованно как-то переглянулись.