Читать книгу "Венецианский контракт - Марина Фьорато"

Когда лодка достигла пристани, гребец спрыгнул на берег, чтобы помочь ей сойти. Она благодарно кивнула, и он снова взглянул на неё по-доброму. Когда она выпустила его руку, её монетка оказалась снова у неё в ладони. Она повернулась, чтобы возразить, но он уже оттолкнулся от берега и снова засвистел.

Благословляя его в сердце своем, Фейра убрала монетку и окунулась в темнеющие улицы, чувствуя себя намного увереннее. Она ступала по твердой земле, и в мире ещё была доброта, даже среди незнакомцев.

Но её оптимизм испарился вместе со светом. Место это было адским. Она долго шла и вновь оказывалась на том же самом месте. Ужасающие звуки эхом отражались от каменных стен, свет фонарей, искаженный водой, бросал дьявольские тени. Туман обволакивал её, застилая дорогу. К тому же повсюду горели камины, едкий желтоватый дым которых заставлял её кашлять. Фейре казалось в этом удушливом дыму, что высокие узкие дома и крошечные проходы наступают на неё, чтобы раздавить. Как это было непохоже на Константинополь с его низкими строениями. К тому же здесь Неверный был повсюду: святилища младенца пророка и его матери освещались свечами на каждом углу, а на дверях домов то тут то там мелькали неровные красные кресты. Однако в тех же дверях лениво стояли нечестивые грешницы; ей даже дважды попались женщины с оголенной грудью, которые ухмылялись прохожим. В ужасе она отвернулась от них, но наткнулась на ещё более омерзительное зрелище – пары прижимались друг к другу в тени арок. Фейра, воспитанная в гареме, не была скромницей; она знала, на что смотрит. Но султан, по крайней мере, наслаждался за закрытыми дверями – в Константинополе забрасывают камнями за прилюдное прелюбодеяние.

Но ужаснее жителей города были какие-то безобразные создания: в тошнотворном тумане Фейре мерещились страшные птицы, звери и демоны. Не сразу ей удалось понять, что она не бредит: люди носили разукрашенные маски. С детства она слышала легенды о том, что венецианцы наполовину люди, наполовину звери. Она знала, что это невозможно, но в кружащем тумане этого дьявольского города девушка почти поверила в это. Эти создания таращили на неё пустые глазницы, поворачивая искривленные носы. А над всем этим восседал крылатый лев – он был везде, наблюдал с каждой вывески и флага, вездесущий и грозный.

Фейра не знала, отчего она дрожит – от страха или холода, её одежда еще не совсем просохла после стирки, а солёные брызги, попавшие на неё в странной черной лодке, промочили её ещё больше. Бродя по узким проходам и улочкам, она часто упиралась в берег очередного зеркально-гладкого канала, который плескался у её ног, словно смеясь над ней. Девушка перешла сотни крошечных мостиков, пока не добралась до главного – большого деревянного сооружения, на котором толпился народ. Однако она, наконец-то, приблизилась к своей цели. В сумерках она снова увидела высокую остроконечную башню и решительно двинулась к ней.

Фейра решила по возможности держаться большого канала, который только что пересекла, – широкого серебряного канала, который змеился через центр города. Перейдя мост, она поняла, что зря потратила целый час. Она могла бы до утра бродить там, где высадилась, но так и не найти башню, потому что та располагалась совершенно на другом острове. Идя вдоль канала, она вскоре вышла на широкую площадь, где вновь увидела высокую башню и сгорбленную золотистую церковь, которую сразу узнала.

Перейдя многолюдную площадь незамеченной, она столкнулась с другим препятствием – отвратительными серыми птицами, которые копошились у её ног, мешая пройти. Вспорхнувшие птицы метнулись ей прямо в лицо, чуть не сорвав вуаль грязными крыльями. Она с трудом удержалась, чтобы не броситься побежать.

Наконец, она добралась до башни, надеясь найти здесь дожа, потому что в её родном городе дворец Топкапы украшала самая высокая башня, и султан жил как раз под ней. Но стены этой башни, возвышавшиеся в тумане, были без единого окна, лишь в высоте гудели невидимые колокола. А рядом стояла золотая церковь, которая казалась такой величественной – со всей этой позолотой и росписью. Очевидно, это был храм. На площади оставался ещё великолепный белый дворец, украшенный изящными белоснежными каменными фронтонами.

Она отважилась зайти во двор, вымощенный камнем, где возле гигантской лестницы с двумя белыми статуями толпились люди. В эту минуту огромные двери наверху распахнулись, и вереница слуг с пылающими факелами вынесла блюда с горами хлеба. Толпа накинулась на хлеб. От восхитительного аромата выпечки у Фейры скрутило живот, а рот наполнился слюной. Видимо, дож – человек милосердный, раз он подает милостыню своему народу, подумала она. Кусок хлеба упал на мостовую, и Фейра, схватив его, набила рот теплым, сладким мякишем. Хлеб оказался таким вкусным, что на глазах у неё выступили слёзы. Подкрепившись, она решила рискнуть и бросилась по ступеням на самый верх, где её встретили скрещенные копья двух стражников. Она произнесла – так четко, как только могла:

– Я желаю видеть дожа.

Один из стражников оглядел её с ног до головы.

– Конечно, сеньорита. Сейчас сбегаю за ним. Не хотите ли бокал вина, пока ожидаете?

Фейра собралась вежливо отказаться, но эти двое громко загоготали. Через сомкнутые копья стражников она разглядела каменную голову льва в стене с черной прорезью во рту, куда опускали письма. Казалось, он тоже смеется над ней. В отчаянии она взмолилась.

– Прошу вас, я должна видеть его, сейчас же.

Но они расхохотались ещё сильнее. Потом, во внезапно наступившей тишине – толпа внизу с любопытством наблюдала за сценой – она воскликнула в отчаянии:

– У меня сообщение от Валиде-султан из Константинополя!

Стражники прекратили гоготать, словно громом пораженные, и тут она поняла свою ошибку.

Надо было назвать венецианское имя своей матери.

Слова «султан» оказалось достаточно.

Внезапно испугавшись, она попятилась по ступеням – медленно и осторожно, словно надеясь, что если она убежит, то злые чары рассеются.

– Ты…? – произнес один из стражников, догадавшись.

– Да! – воскликнул другой, напротив него.

– Ты турчанка? – спросили они девушку.

Фейра замотала головой, отступая; толпа молча наблюдала за разыгрывавшейся на каменной лестнице драмой. Она споткнулась и упала на спину, скатившись по ступеням и больно ударившись боком. С ноги у неё слетела жёлтая туфелька и осталась на лестнице, ярко освещенная факелами, – жёлтая мусульманская туфелька, с характерным вздернутым носком.

– Видите, жёлтая туфелька! – крикнул кто-то в толпе.

– Она мусульманка! – послышалось вокруг.

Фейра вскочила и побежала.

Толпа сорвала с неё покрывало и порвала на ней одежду, пытаясь поймать её и передать стражникам. Она отчаянно вырывалась, стараясь не слышать оскорблений, которые сыпались на её народ; столько желчи и ненависти к туркам она ещё нигде не встречала. Её вуали промокли от плевков, бок кровоточил в том месте, где разбилась во время падения одна из склянок, находившихся на медицинском поясе. Но Фейра, словно загнанное животное, оторвала от себя руки, грозящие растерзать её, и вырвалась на свободу.