Читать книгу "Тайное проникновение. Секреты советской разведки - Виталий Попов"

Невозможным оказалось для Запада точно установить это и после ареста агента, даже с его помощью, из-за давности лет. Ущерб для себя Запад смог оценить только в общей форме. Так что в этом отношении агентурная операция ТФП Хэмбелтона в НАТО оказалась равноценной безагентурной.

Интенсивность работы Хэмбелтона по передаче парижской резидентуре материалов НАТО видна на том, что, как сейчас стало известно англичанам от самого агента, для ускорения обработки и возвращения передававшихся агентом материалов, парижская резидентура организовала передвижную, на автомашине, фотолабораторию, которая подъезжала поближе к месту работы Хэмбелтона. В ней разведчик, можно сказать, «на месте» снимал фотокопии с объемистых документов и быстро возвращал их агенту для скорейшего водворения на место их хранения, сокращая возможность случайного обнаружения их отсутствия.

Союзнические нам разведки также интенсивно работали по агентурному ТФП в НАТО. В этом направлении им удавалось достигать успехов, в результате увеличились информационные возможности и у нашей внешней разведки, осуществлявшей с ними взаимный обмен разведывательными материалами.

Наибольшего успеха в этой области добилась разведывательная служба ГДР.

Помню, как в западногерманской прессе в 1980 году сообщалось о так называемой «агентуре любви», об агентах-секретаршах, работавших в различных западноевропейских учреждениях, завербованных восточногерманскими вербовщиками в результате любовной связи.

Так, например, в феврале 1979 года в Бонне была арестована Ингрид Гарбе, секретарь политического советника западногерманской делегации в НАТО, как агент разведки ГДР. Это вызвало большое волнение и опасения в Бонне, тем более что за три недели до этого другая немка, Урсула Лоренцен, помощник директора по операциям Совета НАТО, агент разведки ГДР под псевдонимом «Мозель», убежала из Брюсселя в Восточный Берлин, увезя с собой большое количество сверхсекретных документов. Этому «любовному» направлению деятельности разведки ГДР я уделю отдельный раздел в дальнейшем.

Уже после того, как ГДР перестала существовать в качестве самостоятельного государства в 1990 году, появилось много других сообщений об успешном проникновении агентов ГДР в важные учреждения и центры Запада. В том числе упоминался агент Топаз — Рейнер Рупп — и его жена-англичанка Кристин-Анн под псевдонимом Тюркис, арестованные в Брюсселе 31 июля 1993 года.

Топаз и Тюркис оба совершили успешную операцию ТФП в НАТО. Топаз, начав работать в экономическом отделе политического департамента НАТО, стал регулярно поставлять сверхсекретную и суперценную разведывательную информацию. В свою очередь, Тюркис работала в Комитете военного планирования НАТО. Добываемая супругами информация сверялась и перепроверялась на семейном совете и затем направлялась в ГДР. Кроме того, Тюркис работала затем в отделе по проверке благонадежности сотрудников НАТО, что использовалось спецслужбами ГДР для обеспечения безопасности других агентов восточных разведок, проникавших в НАТО.

ТФП в НАТО этого семейного дуэта было большим успехом разведки ГДР и существенно дополняло информационные возможности по НАТО нашей внешней разведки.

За 12 лет активной разведывательной работы, с 1977 по 1989 год, эта супружеская пара «кротов» ГДР в НАТО переправила в Центр десять тысяч совершенно секретных документов по вопросам экономического, политического и военного характера. Интересно отметить успешную последовательность работы агентов ГДР в НАТО: до 1979 г. в течение десяти лет там действовала агент Мозель; сразу после нее включились в полноценную информационную работу Топаз и Тюркис. Причем как Мозель, так и Топаз, по оценке БНД, были блестящими примерами успешного ТФП разведки ГДР в НАТО, нанесшего огромный ущерб безопасности этой организации.

В 1994 году Топаз был приговорен к 12 годам тюремного заключения, а Тюркис к 22 месяцам тюрьмы условно (Ланский В. Агента «Штази» по кличке «Топаз» помогло раскрыть ЦРУ. Известия. 1993, 4 и 21 августа)…

Подобные примеры рождали у меня «добрую зависть», профессиональное желание и там, в Вене, найти возможность организовать ТФП, достойное подражания. Бродя по венским улицам, я порою проходил мимо знакомых мне по адресному справочнику зданий иностранных дипломатических представительств, невольно прикидывая в уме, как можно было бы осуществить ТФП в одно из них.

Такая операция зрела в моей голове и была нацелена на один малозаметный особняк, построенный еще в прошлом столетии, в царствование Марии-Терезии. Вернее, не на сам особняк, а на те тайны, которые в нем скрывались.

Операция «Олимп»

Вскоре после вступления в должность руководителя венской резидентуры советской внешней разведки очередной почтой я получил только «для личного сведения» резидента ориентировку о том, каких государств шифрдокументы требовались для нашей криптографической службы. Документ был кратким, в нем в порядке важности перечислены капиталистические страны. При этом предлагалось в дальнейшем всю шифрованную переписку по теме шифров вести без упоминания национальной принадлежности, указывая только номера в соответствии с указанным перечнем.

Зная, какое первостепенное значение во внешней разведке придавалось добыче иностранных шифрдокументов и информации об используемых западными государствами криптографических аппаратах и электронном оборудовании, я наметил рабочий план предварительных мероприятий по изучению венского дипломатического корпуса. В нем намечалось тщательно изучить те иностранные объекты, посольства, консульства и торговые представительства, которые относились к государствам, указанным в ориентировке Центра.

При этом, зная об операции «Карфаген», а также имея опыт операции «Сирена», я наметил изучение возможности ТФП в любом из вариантов: классическом и без участия агентов; смешанной операции с изъятием документов при помощи агентуры, по типу операции «Карфаген»; и, наконец, ТФП в хранилища шифров только через агентуру.

В указанных целях, исходя из требования максимальной конспирации, пока не привлекая других разведчиков, я лично просмотрел весь агентурный и оперативный аппарат резидентуры. Выяснил, что имевшийся у нас надежный агент Эн, работавший в австрийской госполиции, имел естественный доступ к служебным архивам, относившимся к иностранным объектам. Через него представлялась возможность собрать подробную информацию об интересовавших резидентуру в указанном плане иностранных посольствах.

В целях зашифровки перед агентом нашего конкретного интереса, через разведчика, руководившего агентом Эн, было поручено собрать все возможные сведения об обстановке вокруг двух десятков иностранных дипломатических представительств, включая и те шесть-восемь, фигурировавших в указаниях Центра.

Через ряд других агентов, вращавшихся в дипломатических кругах или работавших на технических, подсобных должностях в отдельных посольствах, таких, как наш агент Амур, участвовавший в операции «Сирена», резидентура приступила к изучению работы интересовавших нас представительств. При этом уделялось внимание тому, как ведут себя главы этих учреждений в выходные и праздничные дни, кто в нерабочее время остается в служебных помещениях, когда послы и другие ответственные дипломаты выезжают на более или менее длительное время из страны, например, в отпуска.