Читать книгу "Белый царь - Иван Грозный. Книга 1 - Александр Тамоников"

Восприемники встали рядом с игуменом Свято-Троицкой лавры Иосафом Скрипицыным, впоследствии митрополитом всея Руси. Стража, несмотря на множество народа, расположилась тут же.

На крещение среди многих были приглашены и братья, князья Шуйские. Они вошли в собор, встали у самого входа и без особого интереса наблюдали за таинством крещения наследника.

Родился у Василия сын, ну и ладно. До того как он взойдет на трон, пройдет немало времени. Значит, сохранится их настоящее положение, которое вполне устраивало братьев. Пригласил великий князь на крестины, они и приехали, пусть и без особой радости.

Они понимали, что не следовало вызывать недовольства Василия. Братья пристроились у дверей собора, чтобы после таинства поздравить счастливых родителей и отправиться восвояси. Там они и стояли, когда Василий увидел ратников Дмитрия.

– А это что еще за люди? – поинтересовался он.

– О ком ты? – спросил Иван.

– Да вон, глянь, в темно-красных зипунах.

– Ага, значит, правду люди говорили, что великий князь собрал особую стражу.

– Что за стража и кто о том говорил?

– Небольшая дружина под началом княжича Дмитрия Ургина. Сообщили об этом надежные люди из Коломенского.

– Но для чего великому князю особая стража?

– Оберегать наследника от врагов.

– Значит, Василий опасается за жизнь сына?

– А разве у него нет на то причин? – Иван усмехнулся. – Многие хотели бы, чтобы Елена оказалась бесплодной.

– А ты не подумал, что сейчас в этой страже с десяток ратников, а позже может оказаться сотня, тысяча?

– Зачем?

– А затем, чтобы подготовить для сына отборное войско.

Иван Васильевич Шуйский задумался. В это время таинство закончилось, и люди начали выходить из собора. Братья поспешили к великому князю и его супруге.

Над Сергиевым Посадом переливался звон разноголосых колоколов в ознаменование крещения младенца. Волей Божьей ему предстояло стать первым русским царем и коренным образом повлиять на всю дальнейшую историю великой державы.

Глава 5. Смерть Василия III

Понакаркали черные вороны

Грозным бедам широкий простор.

Крутит вихорь леса во все стороны,

Машет саваном пена с озер.

Грянул гром, чашка неба расколота,

Тучи рваные кутают лес.

На подвесках из легкого золота

Закачались лампадки небес.

С. А. Есенин

26 сентября 1533 года от Рождества Христова великий князь полулежал в возке и смотрел в оконце на поля, расстилавшиеся справа, дремучий лес, стоявший вдали неприступной стеной, одинокие березы, играющие ветвями под наскоками ветра. Ночью прошел сильный дождь. Дорогу развезло, и возок, в который были впряжены вороные кони, таскало из стороны в сторону.

Напротив Василия дремала супруга, рядом с ней спал трехлетний Иван, на коленях лежал младший сын, болезный Юрий. Великокняжеская семья возвращалась из Троицы, куда ездила молиться. Их путь лежал под Волоколамск, в село Озерецкое, где великий князь хотел поохотиться.

Мерное покачивание повозки рождало думы. Василий вспоминал прошлое, размышлял о настоящем, беспокоился по поводу неясного будущего.

Его первенец и наследник Иван еле слышно посапывал возле матери. Мальчонка свернулся калачиком, подогнул ножки чуть ли не к подбородку. Ему что!.. Для него сейчас все в диковинку, каждый день как откровение. Спит и не ведает, какая ответственность легла на него с самого рождения.

Вот и хорошо, что не ведает. Пусть пока играми забавляется. Придет время, напьется великой властью досыта, до тошноты. Самому бы подольше пожить, поднять Ивана хотя бы до совершеннолетия, то есть тринадцати годков.

Почему бы и нет? Старцы в монастырях и до ста лет дотягивают. При этом они живут не праздно, в постоянных молитвах да повседневных трудах. А Василию и пятидесяти пяти нет. Но человек может только желать чего-то, а судьба его находится в руках Божьих. От нее еще никто не уходил.

Василий вздохнул, увидел в оконце всадника и узнал его. Рядом с повозкой, придерживая скакуна, ехал Дмитрий Ургин. По весне он похоронил батюшку и сам стал князем.

Три года минуло с тех пор, как в день рождения Ивана великий князь решил создать стражу из верных людей, которые живота своего не пожалели бы, оберегая наследника престола. Сейчас Василий понимал, что то решение было продиктовано ему свыше. Слишком много врагов имел наследник, только появившийся на свет.

Останься Елена бесплодна, как Соломония, престол достался бы брату Василия Юрию Ивановичу. Великий князь знал, как страстно тот хотел заполучить власть. А еще больше те особы, которые отирались возле него. Поганые людишки, хоть и знатных кровей.

Решился бы Юрий сам или в сговоре с братом Андреем умертвить Ивана? Нет. Оба слабы характером. Но найдутся негодяи, готовые сделать это с молчаливого согласия братьев или даже и без такового. Особливо с рождением Юрия, младшего сына великого князя.

Мальчонка был слабым, безмолвным, хворым. Иван теперь стал ненавистен врагам пуще прежнего. Зачем нужен крепкий наследник престола, коли народился болезненный?

Но заслоном перед недругами стояла особая стража. Она три года несла службу. За это время приблизиться к наследнику не смог никто, кроме тех людей, которых определил Василий. Вот и сейчас стража рядом, начеку, готовая ко всему.

Великого князя немало удивляла привязанность Ивана к Федору, сыну боярина Степана Ивановича Колычева. Первенец и к родителям-то на руки шел не всегда или с неохотой, но с радостью бросался на шею Федору. Елена даже ревновала.

Но разве заглянешь в душу ребенка? Одного он привечает, другого не желает видеть, от третьего со слезами под лавку прячется. Малец, а имеет в голове свое разумение. Детским чутьем распознает, кто человек хороший, а у кого внутри гнильца, невзирая на внешнее показное радушие, дорогие подарки.

Федор не задабривал княжича. Иногда он приносил ему какие-нибудь игрушки, которые мастерил сам, простые, неказистые, а для Ивана ценные. Он их хранил, не ломал, не бросал где ни попадя.

Видно было, что первенец великого князя любил Федора. Оно и хорошо. Душа у Федора такая же чистая, как вода в роднике. К тому же очень грамотный человек. Это признают все, как друзья, так и недруги. В вере православной крепок. Добрый. С Иваном нянчится, как с родным дитятей. Но коли что, глянет так, словно стрелой насквозь пронзит. Воин бесстрашный и силушкой не обделен. То не раз на поле бранном подвигами своими доказывал.

Таких людей, как Федор, мало. Да что там мало, Василию вообще не приходилось встречать равных ему. Дмитрий Ургин проще. Но так же крепок, надежен, честен. У великого князя всяких людей полно, только вот верных мало, по пальцам одной руки пересчитать можно.