Читать книгу "Возвращение "Стопкрима" - Василий Головачев"

– Поработайте с ними, – сказал седой с неким намёком. – Они не должны служить в полиции.

Светлоглазый кивнул, вышел.

Зыбин встретил взгляд седого и содрогнулся: в нём стыла такая холодная угроза, такая беспредельная брезгливость, что захотелось бежать куда глаза глядят. Тем не менее он попытался выглядеть бесстрашным борцом за права человека.

– Вы понимаете, что я так это дело не оставлю?

По лицам присутствующих пробежали одинаковые иронические тени, и даже губы директорши отобразили точно такую же снисходительно-презрительную усмешку.

Седой посмотрел на спутника, и тот заговорил бесстрастным голосом, перечисляя «подвиги» майора в Твери и в столице, о которых не должен был знать никто, кроме следственных органов. Закончил:

– Подсудимый, будете отрицать или сразу перейдём к приговору?

Зыбин облизнул пересохшие губы, покачал головой.

– Вы не представляете, с кем связались…

– Очнись, майор, – жёстко сказал седой, – мы-то представляем, с какой мразью имеем дело, это ты не представляешь, с кем связался. Мы начали с тебя, пока ты не замарал свои руки кровью. Но будь уверен, что мы достанем и всех тех, кто стоит за твоей спиной.

Черноволосый достал из кармашка куртки белый прямоугольничек с выдавленным на нём золотым кинжальчиком, бросил на стол перед Зыбиным.

– Знаешь, что это такое?

Майор с любопытством наклонился над визиткой, разглядывая кинжальчик, рукоять которого символически отображали буквы С и К.

– Вы шутите? Это было давно…

– Вспомнил? Это белая метка «Стопкрима», по сути – предупреждение. Но не дай тебе Бог получить чёрную.

Черноволосый бросил рядом с белой чёрную визитку с таким же кинжальчиком.

– Не поможет никто! Ни твои приятели – прокуроры, ни генералы, ни министры, ни ОМОН. Поэтому сделай так, как мы скажем. Уходи из органов, сегодня же подай рапорт на увольнение, мол, заболел, рак.

– Твои нынешние подельники, – седой кивнул на дверь, – получат те же предупреждения и в случае отказа последовать совету будут ликвидированы физически. Одновременно с тобой.

Зыбин изобразил улыбку.

– Мы же вас… отловим… как…

Седой посмотрел на директоршу.

– Уля, выйди на минутку.

Женщина помедлила, хмуря брови, но вышла из-за стола.

– Пожалуйста, не переходите черту.

Дверь за ней закрылась.

– Зыбин Сергей Шалвович, – ровным голосом, без интонаций, что впечатляло сильней, – сказал седой, – своими угрозами ты только осложнил себе остаток жизни, скорее всего – очень короткой. «Стопкрим» никогда не блефовал раньше и не собирается блефовать нынче. Мы зачитали тебе условия, при которых ты можешь остаться в живых, и проследим за их соблюдением. Как только ты кинешься к своим дружкам с погонами за помощью, чёрная метка уже не понадобится. Уяснил?

Зыбин вздрогнул, и всё же какая-то надежда в его чёрной душе, надежда на мощь и силу генералов, поддерживающих его крим-бизнес, ещё жила.

– Если вы сейчас же не прекратите…

Седой отодвинулся, глянул на черноволосого спутника, тот вдруг оказался рядом, его согнутый крючком палец вонзился в шейный позвонок майора, и дикая боль обрушилась на него, волной прокатываясь по позвоночнику и гася сознание.

Он попытался закричать и не смог, мышцы рта не повиновались, хотя боль продолжала рвать позвоночник на части и взрываться в голове.

Однако в полной мере ощутить эту боль ему не дали.

Вслед за болевым шоком пришло облегчение, голова прояснилась, лишь в кончиках пальцев рук и ног таяли последние искры боли.

Зыбину сунули в руки стакан.

– Пей.

Обливаясь, он выпил воду, с трудом различая, где находится и с кем общается. Как сквозь вату донёсся тихий голос:

– Тебе показали «укус осы». Не выполнишь наши рекомендации – тот же «укус» уложит тебя в гроб, хотя умирать будешь медленно. Уяснил?

– Н-не… н-надо… п-понял…

– Веня.

Кто-то взял майора под локоть, помог подняться и вывел из кабинета.

Мужчины проводили его взглядами, посмотрели друг на друга.

– Скользкая тварь, – сказал Вахид Тожиевич с сомнением. – Попытается вывернуться.

– Скоро узнаем, – сухо сказал Василий Никифорович.

Глава 2. Не вязни, коготок

В Москву вернулись на следующий день после взрыва на мысе Айя, завалившего подходы к «пирамиде».

Разумеется, об истинном положении вещей знали только братья, Стас и Матвей, остальные бойцы отряда ни о чём не догадывались. Для них, как и для исследователей пирамид, существовал реализованный факт – взрыв склада боеприпасов в одной из пещер. Можно было не беспокоиться, что информация о МИРе на мысе Айя в ближайшее время станет достоянием общественности. Хранитель Кристопулос позаботился об этом серьёзно.

Поскольку Матвей брал отпуск за свой счёт, ему не было резона отдыхать после возвращения домой, поэтому он уже на следующий день после прилёта из Крыма вышел на работу, неожиданно обрадовав начальника Управления.

– Я уже пожалел, что отпустил тебя на неделю, – сказал он, привычно поглядывая на экран компьютера. – Есть одна проблемка для твоего отдела. Что ты знаешь о вреде шума?

Вопрос не застал капитана врасплох. Диплом он защищал именно по проблемам защиты населения от производственных и бытовых шумов, поэтому мог привести множество примеров.

– Шум вызывает депрессию, гастрит, потерю слуха, сердечно-сосудистые заболевания, способствует алкоголизму и курению… и так далее.

– Ты по этой причине не куришь? – сощурился Пацюк.

– Отец правильно воспитывал.

– Это здорово, а вот мой папаша пил, курил и много ел. Я в него пошёл.

– Вы отлично выглядите, – дипломатично запротестовал Матвей.

– Не подхалимничай, я видел, как ты морщишься, когда я достаю сигарету. Что ещё ты знаешь о шумах?

– Шум бывает широкополосный, такой издаёт поток автомобилей и работа механизмов в цеху, а также тональный, постоянный, колеблющийся с амплитудой до ста десяти децибел, прерывистый, импульсивный…

– Стоп! Каков допустимый предел в квартирах?

– Сорок пять децибел по СанПиНам.

– Поступил сигнал с Яузской набережной, там есть армянский ресторан «Шико», лет двенадцать назад владелец встроил его в нижний этаж девятиэтажки, получил разрешение каким-то образом, и жителей он не сильно беспокоил, закрывался в одиннадцать вечера.

– По нынешним нормам шуметь нельзя после десяти.