Читать книгу "Великий де Голль. "Франция - это я!" - Марина Арзаканян"

Так, получив крупный козырь и представ перед общественным мнением в качестве национального лидера, пользующегося безоговорочной поддержкой движения Сопротивления, де Голль 30 мая прибыл в Алжир.

Французский комитет национального освобождения

30 и 31 мая де Голль встречался в алжирской столице с Жиро. Они вели переговоры о создании «нового органа французской власти» и о том, кто должен в него войти. Взаимопонимания у собеседников не возникло. Глава Сражающейся Франции требовал немедленного устранения бывших вишистских губернаторов Буассона, Ногеса и Пейрутона. Жиро противился. И все-таки двум генералам удалось договориться. 3 июня 1943 года они подписали в Алжире ордонанс, учреждающий Французский комитет национального освобождения (ФКНО) и его первую декларацию. Посол СССР в Лондоне Майский описал это событие следующим образом: «Де Голль требовал отставки Пейрутона, даже не посоветовавшись с Жиро. Произошла ссора. Жиро был в бешенстве, и соглашение повисло в воздухе. В конечном счете Макмиллану удалось утихомирить разбушевавшиеся страсти и свести вместе развоевавшихся генералов. Комитет был образован. Макмиллан даже доносил в Лондон, что в конце длинного заседания де Голль и Жиро обнялись. Забавный народ эти французы!»{239}

В комитет вошли де Голль и Жиро в качестве председателей, а также еще пять человек – генералы Катру и Жорж, Андре Филип, Рене Массигли и Жан Монне. Свои задачи ФКНО видел в том, чтобы вместе с союзниками продолжать борьбу «до полного освобождения французских территорий и территорий союзников, до победы над всеми враждебными державами». Комитет обязался «восстановить все французские свободы, законы республики и республиканский режим»{240}.

7 июня были сформированы комиссариаты (министерства) ФКНО, а его состав расширен. По предложению де Голля в него вошли Рене Плевен, Анри Бонне, Андре Дьетельм и Адриен Тиксье. По предложению Жиро – Морис Кув де Мюрвиль и Жюль Абади. Теперь членов комитета стало четырнадцать, причем девять из них принадлежали к Сражающейся Франции. О своей поддержке де Голля заявили также Монне и Кув де Мюрвиль. Таким образом расстановка сил сложилась в его пользу, и он одержал свою первую победу в Алжире.

Де Голль, конечно, считал, что за спиной Жиро и его ставленников стоят англичане и американцы. 12 июня он писал жене, пока остававшейся в Лондоне: «Ты даже не можешь себе представить ту атмосферу лжи и обмана, в которую меня погрузили наши замечательные союзники и их здешние милые друзья. Нужно быть не из робкого десятка и думать только о Франции, чтобы не послать все ко всем чертям»{241}.

Соединенные Штаты и Великобритания, действительно, как и прежде, поддерживали Жиро. А вот Москва сразу взяла сторону де Голля. После образования комитета Майский подчеркнул в дневнике: «…во всех публичных выступлениях СССР для Жиро не существует! Нас он либо совсем не упоминает, либо, когда не может этого избежать, упоминает скороговоркой, вскользь, так, чтобы никто не заметил. Вредный человек Жиро. Де Голль тоже не идеал, но все-таки он неизмеримо более приемлем»{242}.

Скорее всего, посол поделился своими мыслями и с наркомом иностранных дел. Во всяком случае, уже 16 июня 1943 года Молотов послал Богомолову в Лондон следующую телеграмму: «Сообщаем Вам для ориентировки и руководства, что в вопросе об отношении к де Голлю и Жиро следует держаться следующей установки.

Первое. Мы даем предпочтение де Голлю, так как он является непримиримым к правительству Виши и гитлеровской Германии, тогда как у генерала Жиро отсутствует такая непримиримость.

Второе. Мы предпочитаем поддерживать де Голля, так как он твердо отстаивает политику восстановления республиканской Франции с ее демократическими традициями, тогда как генерал Жиро проявляет враждебность в отношении республиканско-демократических традиций Франции»{243}.

Собственной главной целью де Голль считал борьбу за скорейшее освобождение Франции. Накануне приезда в Алжир он указывал в одном из писем: «Надо по-новому воссоздать Францию. Случившаяся страшная трагедия, по крайней мере, предоставляет нам такую возможность. Горе нам навсегда, если мы ее не используем»{244}. О прошлом и будущем отечества генерал говорил и в речи 14 июля 1943 года. «Французы, – заявил он, – вот уже пятнадцать веков мы есть Франция, пятнадцать веков наша родина существует и в своей скорби и в своей славе. Наши испытания еще не пришли к концу, но уже определяется исход самой тяжелой драмы в нашей истории. Выше головы, по-братски сплотимся друг с другом и пойдем все вместе к нашим новым судьбам»{245}.

Генерал предпринял ряд энергичных мер по ликвидации вишистских порядков во французской Северной Африке. Это повысило престиж де Голля в глазах участников Сопротивления. Все его организации, в том числе ФКП, выступили за признание созданного в Алжире комитета. После оккупации немцами территории всей Франции действовать в подполье стало все труднее. Гестапо начало аресты. В июне 1943 года были схвачены руководитель тайной армии генерал Делестрен и председатель Национального совета Сопротивления Жан Мулен. В начале следующего года арестовали Пьера Броссолета[25].

Не избежали преследований и родные де Голля. В 1943 году братьям генерала Ксавье и Жаку удалось перебраться в Швейцарию. Но его младший брат Пьер и сестра Мари-Аньес с мужем были депортированы. Несколько племянников де Голля бежали из Франции к нему в Алжир. В конце июля 1943 года в алжирскую столицу перебрались Ивонна с Анной. Генералу и его семье выделили небольшую виллу «Оливковые деревья», построенную в мавританском стиле. Элизабет пока оставалась в Англии. Она заканчивала учебу на филологическом факультете одного из Оксфордских колледжей и приехала к родителям только в 1944 году. Филипп служил на боевом корабле, участвовавшем в операциях против немецких конвоев у берегов Нормандии и Бретани.

26 августа 1943 года Французский комитет национального освобождения одновременно признали США, Великобритания и СССР, правда, с разными формулировками. Самым благосклонным к ФКНО было заявление Советского Союза, в котором указывалось, что правительство СССР решило признать комитет «как представителя государственных институтов Французской республики и руководителя всех французских патриотов, борющихся против гитлеровской тирании»{246}.