Читать книгу "Только дружба? - Стелла Фуллмер"

— Ты даже не представляешь, как я польщена.

— А ты не представляешь, как важны для меня твои чувства, — мгновенно нашелся Паркер. — Я в них заинтересован.

В палате снова появилась медсестра.

— Почему ты не скажешь ей, что она ошибается? — прошептала Девон.

Девушка удалилась, и только тогда Паркер заговорил:

— В чем? В моей неотразимости? Или в моей доступности?

— В том, что ты — отец Джонни. Она уже решила, что я — его мать, если она подумает, что ты — отец, то будет считать нас...

Под притворно-невинным взглядом Паркера Девон густо покраснела.

— Любовниками?

В его низком голосе послышалась обольстительная хрипотца, от которой по спине Девон пробежали мурашки. Паркер скрестил руки на груди, откинулся на спинку стула и самодовольно улыбнулся, разглядывая румянец на ее щеках.

— Неужели нельзя обойтись без вульгарности?! — возмутилась Девон.

— Неужели нельзя наплевать на то, что о нас подумают? — парировал Паркер, точно скопировав ее интонацию. — Кроме того, именно ты должна бы понять, что иногда проще и полезнее ничего не говорить. Тот, кто живет в стеклянном доме, не должен швыряться камнями, киска моя.

— Я тебе не домашнее животное! — возмутилась Девон.

Паркер опустил взгляд на ее вздымающуюся грудь и негромко согласился:

— Да, пожалуй, в тебе больше дикого, чем домашнего... но что-то кошачье определенно есть.

— Может, хватит молоть ерунду?

— Да, пожалуй, пора поговорить серьезно.

Девон не понравилось, как это прозвучало, она насторожилась.

— Но здесь мы говорить не можем, надо найти более уединенное местечко. — Паркер обнял ее за плечи, поднял со стула и вывел в коридор. — Я весь день пытался с тобой поговорить, но ты все время убегала.

Девон бы и сейчас сбежала, будь у нее такая возможность.

— Я не пойду с тобой ни в какое «уединенное местечко», так что не надо меня подталкивать, — прошипела она. — Из-за тебя мы привлекаем внимание.

— Я-то думал, что всего лишь мягко поддерживаю... — Он демонстративно убрал руку с ее плеча. — Тебя послушать, так я как первобытный человек перекинул тебя через плечо и тащу в свою пещеру... Хотя, по мне, этот метод не так уж плох.

— Меня это не удивляет, но некоторые могут и удивиться, например, политики, с которыми ты общаешься. Что, если они узнают, что под твоей цивилизованной внешностью скрывается дикарь?

— Это угроза?

Если и так, не похоже, чтобы Паркер испугался, подумала Девон и проворчала:

— Зависит от того, как сильно ты будешь на меня нажимать.

Паркер вежливо улыбнулся, но в этой улыбке было что-то хищное. По спине Девон пробежал холодок, когда Паркер произнес загадочную фразу:

— Если потребуется, я готов дожать до конца. — Он заглянул в комнатку, предназначенную для родителей маленьких пациентов. — Слава Богу, пусто! Заходи.

Девон вошла.

— Возможно, ты обвинишь меня в превышении полномочий... — Девон отметила про себя, что Паркер вовсе не похож на кающегося грешника, — но на правах твоего любовника я позволил себе...

Этого Девон стерпеть не могла.

— На правах кого?!

К сожалению, ее возмущению недоставало убедительности — дело испортил некстати проснувшийся сексуальный голод.

— Может, ты предпочитаешь другое слово. Бойфренд, например? — Паркер сделал вид, будто задумался. — Слишком вяло, тебе не кажется? Впрочем, оставим пока в покое мой официальный статус. Суть в том, что я отказал одному посетителю в праве навестить Джонни, — самодовольно закончил он.

— Кому?

— Моему де... прошу прощения, отцу.

— Неужели он просто повернулся и ушел?

— Не совсем так, пришлось его убеждать. Он, кстати, тоже усомнился в моем праве отказывать.

— Но тебе удалось его убедить?

Паркер пожал плечами.

— Я просто объяснил ему положение дел.

— Может, в таком случае соблаговолишь объяснить то же самое мне? Только не сейчас! — воскликнула она, видя, что Паркер собирается это сделать. — Для одних суток и без того достаточно потрясений, моя нервная система не железная. Ты не спросил, что ему было нужно?

— Думаю, Джонни, неужели не ясно?

От лица Девон отхлынула кровь. Она поднесла руку ко рту, и Паркер заметил, что рука дрожит.

— Ты шутишь!

— Дело не во мне, тебе сейчас нужно думать о старике, а он точно не шутит. Джонни — его внук и, следовательно, Холлинз. Он уже отобрал одного Холлинза у матери, — мрачно напомнил Паркер. — Неужели ты думаешь, что на этот раз у него дрогнет рука? — Он мягко подтолкнул Девон к легкому пластиковому стулу. — Да ты садись.

— Сара хочет, чтобы я...

— Как ты думаешь, долго Сара будет упираться, если Джеймс помашет у нее перед носом чеком на кругленькую сумму? — Паркер помахал в воздухе рукой с воображаемым чеком, но, вместо того, чтобы опустить руку, вдруг погладил пальцем кончик носа Девон. — Между прочим, у тебя очень миленький носик.

Для шутливого замечания это было сказано слишком серьезно, со странным напряжением.

— Какие ужасные вещи ты говоришь!

— Насчет носика?

Паркер принялся гладить ее по щеке. Девон вздрогнула, и Паркер был этому рад: когда мужчина одержим идеей овладеть женщиной, ему приятно осознавать, что у нее те же самые стремления.

— Ты прекрасно знаешь, что нет!

— Ангел мой, не казни меня, я всего лишь посланец, передавший весть.

— Тогда попытайся хотя бы притвориться, что не получаешь от этой миссии удовольствия, — огрызнулась Девон.

— Все могло быть по-другому, будь ты замужем. Тогда старику было бы труднее доказать, что ты не можешь обеспечить Джонни должный уровень жизни.

— Неужели он готов зайти так далеко? — ужаснулась Девон.

— Можешь подождать и посмотреть, что будет, — или нанести удар первой.

— Паркер, мы же не на войне!

— Джеймс вряд ли с тобой согласится. Не забывай, до того, как его старший брат утонул, катаясь на яхте, он был младшим сыном, а в семье Холлинз младшие сыновья по традиции идут в армию.

— Кроме тебя.

— Верно, кроме меня. Старик любит попрекать меня тем, что я не настоящий джентльмен. А еще он любит повторять, что армейская закалка помогала ему в войне с конкурентами. В каменных джунглях закон джунглей действует не менее жестоко, чем в настоящих.

— По-моему, ты меня запугиваешь и сгущаешь краски. Я — уважаемый, ответственный человек, у меня нет долгов.