Читать книгу "Примадонна частного сыска - Марина Серова"

— Но ведь она была проституткой!

— По-вашему, все проститутки убийцы? Это более чем странное умозаключение. А сами-то вы всегда были примерным? — сказала я.

— Ну, не до такой степени.

— А где грань, которая разделяет все по степеням? Можно быть хорошим на первый взгляд человеком, но сделать столько подлостей, что уж лучше быть плохим. Не скрываться под личиною.

— Вы защищаете ее, потому что она ваша подруга, — сказал Александр резко. — И вам все равно, что с ней было. Почему же вы ее не остановили, не помогли ей тогда? В тот момент, когда она встала не на тот путь?

— Я об этом не знала.

— Я тоже не знал, на ком женюсь.

— Быть проституткой гораздо честнее, чем быть просто шлюхой. Многие женщины ведут себя именно так, только не говорят об этом вслух. И никто их не критикует. Все вроде нормально, — заявила я, хоть и не до конца уверенная в своей правоте. Но надо же было что-то сказать.

— Но простить такое трудно.

— Это только так кажется, — продолжила я свои рассуждения уже не так сурово. — Наоборот, по-моему, довольно просто. Особенно, если любишь человека. По — настоящему любишь. А вы представьте, что может с Юлькой случиться, если вы сейчас отвернетесь от нее. Вы можете толкнуть ее на шаг, который будет гораздо страшнее того, первого, неверного шага. И большая доля ответственности за этот шаг ляжет на вас.

— У каждого своя голова.

— Это понятно. Но ей сейчас очень тяжело. Даже если вы не собираетесь связывать с ней судьбу, не отворачивайтесь от нее как от человека, попавшего в беду. Я думаю, она может остаться хотя бы другом. Разве не так?

— Не знаю…

Саша принес мне список с адресами и телефонами.

— Как она себя чувствует? — спросил он.

— Плохо. Она уже достаточно наказана. Ей пришлось рассказать о себе правду. А на такое не всякий способен, и сам этот факт достоен уважения. То, что о ее прошлом узнали вы, — тоже наказание для нее. А теперь она вообще в таких условиях, что и врагу не пожелаешь. Хотя я, наверное, погорячилась. Врагу как раз пожелаешь. Но не ей!

— Думаете, я не понимаю! — закричал вдруг Александр. — Но ничего поделать с собой не могу. Она не такая, какую я любил.

— Вы так думаете? — упрямо спросила я. — А мне кажется, она стала такой, какой вы ее полюбили, именно потому, что ей пришлось так туго, и именно потому, что она нашла в себе силы отказаться от прошлого.

Я попрощалась, развернулась и ушла.

И снова поехала к Папазяну. Дала ему одну фотографию Николая и попросила, чтобы он помог. Пусть кто-нибудь из его коллег побывает у гостей со свадьбы и спросит, не видели ли они этого мужчину на торжестве. Если таковые найдутся, они могут потом стать свидетелями.

— Ты думаешь, это он убил? — спросил меня Гарик.

— Да. Я так думаю.

— Ну ладно. Сделаем.

— Хорошо. Я сегодня буду еще в Тарасове, но вечером поеду снова в Воленск. Если мне понадобится помощь, звонить тебе или обращаться к тамошним ментам?

— Мне позвони обязательно. И туда можешь обратиться, если будет очень срочно надо. Я сам позвоню и предупрежу, чтобы тебе не отказали, — сказал Папазян.

— Очень мило с твоей стороны, — поблагодарила я.

Теперь надо было сходить в кафе, где проходила свадьба, и опросить персонал. Официанты тоже могли видеть Николая.

Мне повезло. Сегодня работали практически все те люди, что и в тот день. Я всем показывала фотографию и просила вспомнить, не видели ли они изображенного на ней мужчину на Юлькиной свадьбе.

Один официант сказал, будто его видел, но на чьей свадьбе, точно не помнит. А женщина-официантка точно указала на Николая и уверила меня, что он был именно на той свадьбе, на которой произошло убийство. Она его видела и заметила, как он странно себя вел. Официантка даже милиции о своих наблюдениях сообщила, но не смогла толком того мужчину описать, поэтому они ничего и не узнали. Теперь, взглянув на фото, она обрадовалась, что мы продвинулись в расследовании. Разговорчивая попалась дамочка.

Ну что? Свидетели есть. Николая никто не приглашал, поэтому на самом деле странно, что он делал в чужом городе на свадьбе незнакомых ему людей. Пусть попытается ответить. И Викторию к ответу призовем. Пусть расскажет о том, как он хотел помочь ей убить мужа. Круг все сужается. Теперь осталось подловить заказчика, и порядок.

Вечером, возвращаясь домой, я поймала себя на мыслях, что сейчас рыжий Горошек готовит дома ужин. Только потом сообразила — я в Тарасове, и здесь дом мой, а не его. Мне даже грустно стало, что совершенно не с кем будет поговорить.

Приняв в родной квартире ванну и закутавшись в теплый махровый халат, я залезла на свое любимое кресло с чашкой кофе и сигаретой, продолжая строить планы дальнейшего расследования.

Да, завтра же поставлю прослушку в машины Никанорова и Николая и запишу все их разговоры. Не может быть такого, чтобы они и словом не обмолвились о произошедшем. А если не обмолвятся, я заставлю их сделать это.

Тишину в квартире и плавное течение моих сыщицких мыслей нарушил звонок телефона. Это был Максим.

— Ну, как дела, Иванова? — спросил он.

— Привет. — Я очень обрадовалась его звонку. — У меня все хорошо. Ночью буду у тебя.

— Ну вот. Не даешь мне спокойно пожить.

— А что, ты уже успел кого-то в гости пригласить? — спросила я удивленно.

— Успеть не успел, но собирался. Я же не такой стойкий оловянный солдатик, как некоторые.

— Ты с чем меня сравниваешь? — Я сделала вид, что обиделась. — С оловом!

— Нет, со стойкостью, — оправдался Горошек.

— Но, да будет тебе известно, олово в огне плавится.

— Такой огонь еще поискать надо.

— Верно.

— Ну что? Ждать тебя или нет? — решил прояснить ситуацию Горошек.

— Если тебе надо, я могу и завтра приехать. А если ты не против, то сегодня часов в двенадцать-час я прибуду.

— Прибывай. Только не раньше двенадцати. Договорились?

— Ты только за этим, поди, и звонил?

— Пока, — ответил Максим, не вдаваясь в объяснения.

Больше никто мне не звонил. В девять часов вечера я вышла из дома, села в машину и покатила в Воленск, который стал мне за эти дни чуть ли не родным.

В двенадцать, как и обещала Горошку, я была у него. Он не спал, в квартире было чисто, только пахло дорогими французскими духами. Ясное дело, он времени даром не терял.

— Спать хочу, умираю, — с порога сообщила я.

По лицу Максима было видно, что он очень хотел бы со мной поговорить. И, наверное, Горошек настоял бы на ночной беседе, если бы я не успела предупредить его, что могу умереть, если немедленно не отбуду ко сну.