Читать книгу "В твоих пылких объятиях - Маргарет Мур"

— Ваш слуга, милорд, — пробормотал Седжмор и поклонился.

Разумеется, у Фоса это получалось куда лучше, но все-таки назвать мистера Седжмора неотесанным сельским чурбаном было нельзя. Кое-какое мужское обаяние у этого парня, бесспорно, имелось.

— Я купил себе имение в то же примерно время, когда покойный муж мистрис Лонгберн — простите, леди Доверкорт — приобрел здесь Блайт-Холл.

— В те годы вы, должно быть, были очень молодым и состоятельным джентльменом, — сказал Ричард.

— Молодым — да. Состоятельным? Пожалуй. Отец оставил мне немного денег, и когда я нашел в этих краях подходящее имение, которое продавалось за долги, то не задумываясь купил его.

— К тому же и соседство было приятное, не так ли?

Хотя Альфред Седжмор ничего предосудительного не сделал ни Ричарду, ни его семейству, Элисса почувствовала, что муж относится к Альфреду настороженно, если не сказать враждебно.

Признаться, в манерах и внешности Альфреда Седжмора можно было усмотреть нечто отталкивающее Элисса по крайней мере в его присутствии всегда испытывала некоторый дискомфорт. Прежде всего он был чрезвычайно любопытен и всюду совал свой нос. Одно время Элисса даже опасалась, что он докопается до истинной подоплеки ее с Уильямом Лонгберном отношений. Мужчины обычно называют сплетницами женщин, но Элисса в жизни не встречала большего сплетника, чем Альфред Седжмор.

Когда после смерти мужа Альфред зачастил в ее дом, Элисса стала опасаться, что рано или поздно он сделает ей предложение, и уже заготовила маленькую речь, чтобы, не слишком обижая Альфреда, ему отказать.

Но время шло, а предложение руки и сердца от Альфреда все не поступало. Элисса решила, что у страха глаза велики и никаких матримониальных планов у мистера Седжмора на ее счет не имеется. Убедив себя в этом, она стала относиться к нему ровно и доброжелательно — как к хорошему, доброму соседу.

— Скажите, король вернул вам ваше родовое имение? — спросил у Ричарда мистер Седжмор.

— Нет, — ухмыльнувшись, произнес Ричард и с «видом собственника положил руку на плечо жены. — Как вы уже, наверное, догадались, вместо этого он отдал мне во владение прелести мистрис Лонгберн.

Глава 9

Поздно вечером сэр Блайт сидел в одиночестве за столом в большом зале гостиницы и, позевывая, обозревал унылый интерьер «Герба Бармейдов». Сработанный из бревен потолок потемнел от времени и копоти, штукатурка на стенах во многих местах облупилась и висела клочьями, а полы были присыпаны свежими опилками, чтобы отбить запах прокисшего эля и дыма. В окно смотрела луна, и ее тусклое серебристое свечение являлось единственным источником света в зале. Все проезжающие, включая и его жену, давно уже разошлись по комнатам и легли спать.

Когда Ричард в последний раз — а тому уже минуло лет двенадцать — сидел за столом этого постоялого двора, напротив него, у камина, в картинной позе стоял его молодой красивый отец. В углу, за обшарпанным деревянным столом, расположилась кучка местных фермеров, которые пили пиво и оживленно разговаривали. Как только в зал вошел сэр Блайт-старший, они разом прикусили языки и хранили мертвое молчание все то время, пока сэр Блайт находился в зале.

Мистрис Хатчли, обслуживая богатых клиентов, суетилась и покрикивала на прислугу — точь-в-точь так, как она делала это сегодня. Марта — тогда совсем еще крохотная девочка — стояла, потупив глаза, у двери, которая вела на кухню, и носком туфельки выводила круги на покрытом опилками полу.

Отец Ричарда, который вообще чрезвычайно холодно относился ко всему роду человеческому, не обращал на присутствующих ни малейшего внимания. И прислуга, и фермеры — даже кое-кто из дворян — были для него все равно что мухи. Ничего удивительного, что ему передалось на бессознательном уровне пренебрежительное отношение к людям, особенно к представителям низшего сословия, а потому роль аристократа, которого он разыгрывал сегодня за обедом, удалась ему как нельзя лучше.

Элисса пригласила Седжмора разделить с ними вечернюю трапезу, которая проходила на редкость скучно. Утомленный дорогой Уил без конца зевал и клевал носом, а Элисса за весь вечер едва ли произнесла пару слов. Седжмор тоже молчал. Большую часть времени он гипнотизировал влюбленным взглядом Элиссу и вздыхал. Когда же он переключал внимание на Ричарда, то в его глазах проступали зависть и злоба.

«С чего бы это? — задавался вопросом Ричард. — Не из-за того же, в самом деле, что я известный сочинитель и друг короля? Наверняка за всем этим кроется что-то другое».

Потом Ричард подумал, что его семейная жизнь складывается, в общем, не так уж плохо. Прежде всего потому, что его молодая жена ничего не знает о его родителях и об их отношениях. В этом он не сомневался, поскольку, узнай она хоть что-нибудь, то, без сомнения, сразу же поставила бы его об этом в известность, причем в самых резких выражениях.

Элисса не должна узнать правду, и он сделает для этого все. Ему хотелось, чтобы его жена сохранила к нему хотя бы немного уважения, что вряд ли бы случилось, если бы она докопалась до тайн частной жизни того осиного роя, который именовался благородным семейством Блайтов. Даже покойные родители способны были лишить его возможности обрести счастье в семейной жизни — как в свое время в силу присущего им эгоизма лишили его радостей детства.

«Странные все-таки мысли приходят мне в голову, — подумал Ричард. — Уж не становлюсь ли я сентиментальным? В конце концов, что такое счастье — и есть ли оно? И потом, кто это сказал, что семейная жизнь может сделать человека счастливым? Даже если у него красивая жена?»

Ричард скривил рот в скептической усмешке. Его мать, к примеру, тоже была красивой женщиной, а кого она, спрашивается, осчастливила? Ричард в жизни не встречал более эгоистичного и жестокосердного существа. В этом смысле с ней мог сравниться разве что ее муж — сэр Блайт-старший.

Ричард решил отвлечься от печальных мыслей и вызвал в памяти образ пьяного в стельку мистера Седжмора, который вздумал соревноваться с ним в количестве выпитого. Когда они закончили трапезу и встали из-за стола, этот идиот едва держался на ногах. «Завтра утром, — с удовлетворением подумал Ричард, — ему будет так плохо, что он и слова выговорить не сможет».

Блайт расправил плечи, взъерошил волосы и еще раз напомнил себе, что с его стороны довольно глупо ревновать Элиссу к такой мошке, как Седжмор, да и вообще к кому бы то ни было. Мужья и жены теперь редко хранят друг другу верность, да и как может быть иначе, когда большинство браков заключается по расчету? Он сам неоднократно описывал подобные ситуации в своих пьесах, потешаясь над мужьями-рогоносцами.

«Интересно, есть ли вообще в Англии женщины, которые способны хранить супругу верность?» — задался вопросом Ричард и сразу же подумал об Элиссе. Что она сейчас поделывает? Спит или лежит в постели без сна, размышляя, как и он, о странном союзе, который они заключили?

Ричард по вечерам обычно работал, и сидеть за столом в полутемной комнате без всякого дела было для него настоящей пыткой. Работа была для него убежищем от житейских невзгод и избавляла, пусть и на время, от печальных воспоминаний.