Читать книгу "Земля воды - Грэм Свифт"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О СМЕРТИ В РЕЗУЛЬТАТЕ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ
Итак, когда патологоанатом представил свой отчет, а свидетели – то есть, в частности, отец и констебль Уайбрау – дали показания, на заседании коронерской коллегии г. Гилдси от 29 июля 1943 года по делу о смерти Фредерика Парра, шестнадцати лет, из Хоквелла, Кембриджшир, был вынесен вердикт, что пострадавший скончался в результате несчастного случая. И делу, и истории конец.
Но, сэр! Сэр! Этого не может быть, какой конец? А как насчет двойного удара – по голове? И этого урода, в смысле, брата? И всех этих дел, между вами и Мэри как-бишь-там-ее-фамилия? (Это ж надо, мы и думать не думали, что вы…) Как насчет исследовательского духа и наклонности к дознанию? Ну ладно вам, рассказывайте дальше. Ведь это же не конец.
Ладно. Истории не конец.
Потому что, когда коронер поставил подпись под вердиктом о смерти в результате несчастного случая и под свидетельством о смерти и дело дошло до похоронных формальностей, у отца были свои резоны по-прежнему задаваться вопросом Почемупочемупочему. Я же видел, как этот вопрос узлом завязывает морщины у него на лбу, и передергивает болью в хронически больном колене, и заставляет его, когда все уже сказано и сделано, поворачивать на месте кругом и снова ходить туда-сюда вечерним часовым на бечевнике.
Коронерская коллегия есть судебная инстанция; однако разбирательство не есть судебный процесс. Но мой отец, человек простой и весьма впечатлительный, будучи вызван помощником коронера для дачи показаний в качестве свидетеля, вполне готов был принять на себя роль обвиняемого и увидеть цель официального заседания в выяснении никак не обстоятельств смерти Фредди Парра, а того, каким образом он сам, Хенри Крик, смотритель шлюза Аткинсон, в результате прямого небрежения служебными обязанностями дал шестнадцатилетнему мальчику утонуть возле вверенной ему заслонки, а потом еще и усугубил свершенное им деяние, нанеся телу упомянутого выше Фредди Парра увечье багорным крюком. Мой отец, в душной комнате коллегии, в непривычном жестком воротничке, под которым зудела и свербела вспотевшая шея, ждал решения суда:
Хенри Крик, мы признаем тебя виновным в непредумышленном убийстве, в предумышленном убийстве, в смерти ближнего своего, во всех грехах и прегрешениях, какие только есть на белом свете…
…КОРОНЕР: В какое время, по вашему мнению, произошла смерть?
ПАТОЛОГОАНАТОМ: Насколько я могу судить, между одиннадцатью часами вечера двадцать пятого и часом ночи двадцать шестого.
КОРОНЕР: Мистер Крик, в названное время слышали ли вы какие-либо звуки, которые могли бы вас насторожить – всплески, крики о помощи, – в районе шлюза?
ОТЕЦ: Никак нет, сэр. Боюсь, сэр, что я спал…
КОРОНЕР: Доктор, эта рана и ушиб на правой стороне лица пострадавшего – вы можете объяснить, что и когда послужило причиной их появления?
ПАТОЛОГОАНАТОМ: Через посредство твердого, имеющего острые части объекта или инструмента, через несколько часов после наступления смерти.
КОРОНЕР: Вы уверены в последнем пункте вашего заключения?
ПАТОЛОГОАНАТОМ: Да, сэр.
КОРОНЕР: Мистер Крик, можете ли вы подробно рассказать нам, как была нанесена эта рана?
ОТЕЦ: Он такой тяжелый был. Это моя вина, сэр. Крюк соскользнул – ну и…
КОРОНЕР (терпеливо ): Вы ни в чем не виноваты, мистер Крик, но постарайтесь, чтобы ваш рассказ был по возможности более точен. Успокойтесь, вам в этом деле не в чем себя упрекнуть…
Но отец успокаиваться не желает. Он мерит шагами бечевник, взад-вперед, твердя свое Почемупочемупочему. Он задается вопросом, как случаются такие вещи? (А я задаюсь другим, пока за ним наблюдаю: интересно, он подозревает – Мэри, Фредди, Дика, меня?) Он перебирает всю прожитую жизнь (точно так же, как я однажды стану перебирать всю прожитую им жизнь и зайду настолько далеко, что даже выкопаю в архиве покрытую слоем пыли стенограмму заседания коллегии), он ищет грехи, которые требуют искупления, знамения, которым должно сбыться. И на его лице, когда он переводит взгляд с плоской реки на плоские поля, – выражение чрезмерной бдительности.
…КОРОНЕР: Если опустить специальные термины, как бы вы оценили процент содержания алкоголя в крови потерпевшего?
ПАТОЛОГОАНАТОМ: Как весьма значительный, сэр.
КОРОНЕР: Достаточный для того, чтобы потерпевший был пьян?
ПАТОЛОГОАНАТОМ: Несомненно.
КОРОНЕР: Могло ли это повлечь за собой расстройство двигательных функций?
ПАТОЛОГОАНАТОМ: Весьма вероятно.
КОРОНЕР: Достаточно ли подобного содержания алкоголя, чтобы увеличить вероятность того, чтобы пострадавший мог оступиться, поскользнуться и упасть с берега в реку?
ПАТОЛОГОАНАТОМ: Вполне возможно.
КОРОНЕР: А когда он очутился в воде – уменьшить его шансы на спасение?
ПАТОЛОГОАНАТОМ: Опять же, вполне вероятно.
КОРОНЕР (нахмурившись ): Пострадавшему было всего шестнадцать лет. Он что, уже имел привычку напиваться?
ПК[22]УАЙБРАУ (с оглядкой, родители пострадавшего на дознании не присутствуют ): Боюсь, что так оно и было, сэр. При всем уважении к памяти усопшего, боюсь, он пошел в отца.
КОРОНЕР: Мистер Парр – запойный пьяница? Мистер Крик, вы можете это подтвердить?
ОТЕЦ: …
КОРОНЕР: Мистер Крик?
ОТЕЦ: Ну, он не прочь пропустить стаканчик-другой, сэр.
КОРОНЕР: Мистер Парр – пьяница, и, оказывается, все об этом знают. А еще мистер Парр – сигнальщик и смотритель при железнодорожном переезде…
А почему, собственно, подобные факты – а коронер мог бы и далее развить эту тему, не будь он занят совсем другими делами, – не повергали в перманентный трепет сердца водителей, мотоциклистов и прочего дорожного люда, привыкшего полагаться на шлагбаум Джека Парра, не говоря уже о проводниках, охранниках и пассажирах Большой Восточной железной дороги? И почему железнодорожным властям никогда даже и слышать не доводилось о недопустимой на таком ответственном посту слабости нанятого ими работника – тем более, что эта слабость (хотя коронер об этом так никогда и не узнал) подпитывалась нелегальными поставками спиртного на их же собственном подвижном составе?
По той простой причине, что миссис Парр – и об этом тоже знала вся округа, мог бы добавить констебль Уайбрау, – сама управлялась со шлагбаумом и сигнальными огнями, пока ее муж бывал не в себе. Именно она, пусть с усилием, но движением настолько привычным, словно с ним она и родилась, перекидывала туда-сюда лязгающие рычаги сигнальных стрелок; именно она принимала и передавала по адресу телеграфные сообщения из Эптона в Ньюхайт, из Эптона в Уэншем, что девять десять на Гилдси задерживается на двенадцать минут, что товарный переставлен в расписании; именно она в льдистых зимних предутренних сумерках размораживала при помощи паяльной лампы примерзшую навеску шлагбаума, покуда муженек храпел себе, где застало, сгружая воздух перегаром вчерашнего американского бурбона.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Земля воды - Грэм Свифт», после закрытия браузера.