Читать книгу "Ты сияй, звезда ночная - Каори Экуни"

— Да как я могла с ним увидеться?! Ты меня напугал — начал вдруг кричать ни с того ни с сего…

— Прости, — вздохнул я.

На мгновение личико Секо стало растерянным.

— Не стоит извиняться. — Она отвернулась. — С ним все будет в порядке. Он пассажир вполне крутой!

— Да, — сказал я тихо. Да, правда. «Крутой» — это точно.

А потом мы ели роллы, хлеб и фрукты и прикончили бутылку вина меньше чем за час.

Убежденность Секо, что нет худа без добра, усиливалась с каждым днем. Мне, в прямую к ней противоположность, становилось все тревожнее и тревожнее. С «неприятными мелочами» она разбиралась медленно, но верно, на удивление деловито. Для начала помирилась с Мидзухо и сообщила ей, что Кон исчез с горизонта. Разумеется, довольно скоро великая новость достигла слуха родителей Секо, и они пригласили нас к себе в гости. Усевшись на полу напротив тестя в старомодно-формальной позе, я выдал ему полный отчет о случившемся. Какого дьявола я делал? Склонившись перед ним в поклоне и прижав руки к коленям, я чувствовал себя нелепо. Почему вообще я обязан докладывать ему о событиях своей интимной жизни?! Все это смотрелось так неестественно — и торжество, написанное на лице тестя, и непрерывные, суетливые движения тещи, то вскакивающей с места, то снова садящейся, выбегающей из комнаты и снова вбегающей с новыми порциями чая и закусок.

— Стало быть, тебе все-таки удалось утрясти свои трудности и разобраться в своих чувствах? — спросил тесть, и я сжался, как испуганный ребенок.

Я отвечал утвердительно:

— Сожалею, что мы причинили вам столько хлопот!

Что же это такое? Какого хрена я забыл в этом доме?!

— И ведь, понимаете, все произошло не из-за того, что Кон уехал, — вставила скромненько сидевшая со мной рядом Секо. — Скорее всего даже прямо наоборот! Его заставило уехать наше решение.

Моя теща яростно закивала и ответила, обращаясь в основном к моему тестю:

— Да-да, конечно же, мы понимаем. Я поняла вообще сразу-как только ты пришла к нам тогда, Секо. Не думаю, что и твой отец хоть минутку сомневался всерьез. Просто в таких вопросах надо быть совершенно уверенными — предосторожность, не более…

После этого нам подали на обед угрей и даже угостили саке, привезенным из Канадзавы. Думаю, излишне говорить, что настроение тестя было далеким от безоблачного, но к концу вечера он оттаял, пожал мне руку и попросил «заботиться о ней». С одной стороны — знак доверия ко мне. С другой, — я отлично понял, — предупреждение…

Мы уселись в машину. Я поднял откидной верх (Секо в автомобилях всегда укачивало, так что я привык делать это уже на автомате) и вставил кассету в магнитолу. Одну из любимых кассет Секо, саундтрек к фильму «Die Leser», восемь ранних пьес Бетховена. Ее родители, стоя бок о бок, провожали нас. Я помахал им на прощание и нажал на газ. Мы неторопливо катили вверх и вниз по овеянным ветром холмистым улочкам района, где обитали родители Секо.

— Нормально получилось?

В ответ на вопрос Секо кивнула, глядя прямо перед собой.

— Спасибо, — сказала она тихонько.

Прежняя ее бодрость улетучилась, и я уже понимал — у нее начинается приступ депрессии. Мы выехали на главную дорогу, — и чем более высокую скорость показывала стрелка спидометра, тем сильнее хмурились брови Секо.

— Не волнуйся. Я пообещала — значит, сделаю.

— Ладно, — сказал я.

Это было не столько обещание, сколько компромисс. Мы уговорились: я встречаюсь с родителями Секо и даю им необходимые свидетельские показания, а она, хоть на время, соглашается забыть об искусственном оплодотворении. Идея принадлежала Секо. Она назвала это «деловым соглашением», но мне все равно стало грустно. Деловое ли соглашение, дружеское ли обещание — а ни к чему хорошему нас это не приведет…

За день до исчезновения Кона мне позвонили по внутренней линии и срочно вызвали в гинекологический кабинет. Голос Какие дрожал от ярости. Недоумевая, что происходит, я рысью домчался до кабинета, вбежал — и обнаружил рассевшегося на стуле Какие Кона. Сам Какие столбом стоял перед ним. Других докторов, по счастью, в кабинете не наблюдалось.

— Муцуки, я требую, чтоб он немедленно отсюда убрался!

Лицо Какие побелело от бешенства.

— Что ты натворил? — вопросил я.

Кон невозмутимо смотрел куда-то в сторону.

— Да ничего не натворил. Просто пошутил. Ни фига особенного!

Какие, однако, кипел от злости:

— Боже милостивый, да ведь это больница! Хватит с меня твоей вечной инфантильности!

— Инфантильности?!

— Что ты натворил? — спросил я снова.

Судя по состоянию, в коем пребывал Какие, я мог с уверенностью сказать — сотворил он что-то совершенно чудовищное.

— Вот. — Кон дернул подбородком в сторону стола, на котором стояла резиновая игрушка сантиметров так семь величиной. Шикарная желто-зеленая лягушка.

— Издеваешься?

Я переводил взгляд с Кона на Какие и обратно. Теперь дулись они оба. Это было просто нелепо — и я ощутил, как меня покидает напряжение.

— Поверить не могу!

Каждый из нас чего-нибудь боится. Какие — лягушек. Давным-давно он признался мне, что боится лягушек даже больше, чем женщин. Но все равно — не стоило ему уж так взрываться! Кон явно снова принялся за свои фирменные штучки. Притащиться черт-те откуда в больницу, только чтоб устроить этот глупый розыгрыш?!

— Симпатичная лягушка, — сказал я.

Какие же они оба еще дети! Вместо того чтоб рассердиться, я поневоле расхохотался. На мордахе Кона, решившего, что я принял его сторону, возникло самодовольное выражение.

— Оба вы психи. — Какие поник головой.

Мне показалось — он вот-вот заплачет. Лицо его, в момент моего прихода покрытое мертвенной бледностью, теперь приняло куда более знакомый пунцовый оттенок.

— А вот теперь ты и впрямь на спелую хурму смахиваешь, — заметил Кон, обыгрывая имя Какие, ведь «каки» и значит «хурма».

Я уже собирался сказать что-нибудь, но Какие меня опередил. Он смотрел на Кона в упор, с нескрываемым презрением.

— Безумие Секо ничуть меня не удивляет. — В голосе его звучало отвращение. — Я ей соболезную.

Судя по всему, то, что Какие приплел к происходящему Секо, возмутило не только меня.

— Ты к чему клонишь?! — рявкнул Кон.

— В понедельник ко мне приходила Секо, — объяснил Какие. В голосе его звенело торжество.

— Знаю. Она мне рассказывала.

— А рассказала она тебе, о чем мы говорили?

— Естественно. — Я покосился на Кона. Можно, конечно, попросить его выйти, — только не тот он человек, чтобы послушаться. — Об искусственном оплодотворении, так? Его лучше проводить в молодости, пока шансы на успех при использовании замороженной спермы высоки… И так далее, и тому подобное.