Читать книгу "Моряк из Гибралтара - Маргерит Дюрас"

Я не ответил. А она едва слышно добавила:

— Если хотите, можем съездить выпить чего-нибудь на яхте. Катер ждет меня у маленького понтонного мостика на пляже.

— Да нет. Давайте-ка лучше еще немножко потанцуем, — предложил я.

Она рассмеялась.

— Так, значит, нет?

Я едва удержался, чтобы не увести ее тут же, оставив на произвол судьбы Карлу. Прошла минута.

— Неужели у меня и вправду такой растерянный вид?

— Да нет; не очень, а потом… в общем-то, мне это безразлично. Просто сегодня утром, за аперитивом, сама не знаю почему…

— Должно быть, вы испытываете слабость к растерянным людям.

— Даже не знаю, — ответила она на сей раз с таким юным смущением, что я снова с трудом удержался, чтобы тут же не увести ее прочь. — Может, у меня, и правда, к ним какая-то слабость.

— Я расстался с ней, — заметил я, — потому что она никогда не выглядела растерянной. Так что мы с вами в чем-то похожи.

— Кто знает… Может, и правда, похожи.

Во время всего танца мы больше не сказали друг другу ни слова. Не припомню, чтобы какая-нибудь женщина вызывала во мне такое сильное желание.

— А могу ли и я тоже полюбопытствовать, чем же занимаетесь вы сами? — спросил я.

Она немного подумала.

— Я путешествую, — ответила она, — ищу одного человека.

— Его?

— Да, его.

— И больше ничем?

— И больше ничем. Это тяжелое занятие.

— А здесь? Что вы делаете здесь, тоже ищете его?

— Время от времени я тоже беру отпуск.

— Понятно, — сказал я.

Теперь я все время целовал ее волосы. На нас смотрела Кандида. Карла тоже заметила. Мне было все равно. И ей тоже, похоже, и ей тоже было все равно.

— Забавно, — проговорил я, — что ни говори, а все-таки это забавно.

— Да, правда, — согласилась она. — Почему бы нам не уйти?

— Нет, что ни говори, — повторил я, — но до чего же забавно. Странная история.

— Да нет, не очень, — ответила она.

— Может, пойдем? — предложил я.

Мы перестали танцевать. Она пошла за Карлой.

— Нам пора, — сказала она, — наверное, твой отец уже совсем заждался.

Карла обвела нас обоих взглядом, в котором сквозило удивление, а возможно, и легкое неодобрение, ведь она видела, как я ласкал ее. Должно быть, заметила.

— Что это с тобой? — спросила она.

— Ничего, — ответила Карла.

— Ну перестань, — снова заговорила она, — не глупи, прекрати дуться.

— Я просто устала, — смущенно ответила Карла, — вот и все.

— Главное, — заметила она, — никогда не надо дуться.

Мы уселись вместе с Карлой в нанятую мной лодку. Пока мы плыли, она все время была на носу, полулежа, немного раздосадованная поведением Карлы. Карла это заметила.

— Не сердитесь на меня, — извинилась та. Она, не отвечая, поцеловала ее.

Эоло ждал нас у гостиницы.

— Я немного опоздал, — сказал я, — вы уж извините.

Он ответил: ничего, какая разница. Потом поблагодарил нас. Я сказал ему, что провожу ее до катера. Кто знает, может, я и вправду в это верил.

И мы пошли по дороге, ведущей к пляжу.

Музыка, доносившаяся с танцев, становилась все тише и тише. Вскоре мы вообще перестали ее слышать. Появилась яхта. Палуба была освещена и безлюдна. Я знал, чего она ждет от меня. Но все равно очень скоро решил, что покорюсь ее воле и буду делать все, что она ни пожелает. И очень скоро ничто уже во мне не возмущалось против этого решения. Когда мы вышли на пляж, я остановил ее, повернул к себе лицом и с ощущением счастья поцеловал в губы.

— Ты любишь его, — проговорил я.

— Я не видела его уже три года.

— Ну и что?

— Думаю, когда отыщу его, он будет мне нравиться, как и раньше…

— Тебе очень хочется найти его?

— Когда как, — медленно проговорила она, — иногда я даже о нем забываю на время.

Она поколебалась, потом добавила:

— Но даже когда я забываю о нем, я все равно никогда не забываю, что ищу его.

Глаза ее приняли какое-то слегка растерянное выражение, будто она призывала меня поразмыслить над этой странной загадкой и ждала, не смогу ли я просветить ее на сей счет.

— Выходит, так ты и живешь своей великой любовью, одна в целом море?

С этого момента я поклялся себе никогда ничего не пытаться ей объяснять, пусть даже, чего не бывает, наступит такой день, если этот день вообще когда-нибудь наступит, когда я и вправду лучше ее самой разберусь в этой загадочной истории.

— Этим или чем-нибудь другим, какая разница, — заметила она.

Чтобы проговорить эти слова, она приблизилась ко мне и уткнулась лицом мне в плечо. Я поднял ее голову и посмотрел на нее.

— Мне никогда еще не приходилось встречать женщин гибралтарских матросов, — признался я.

— Ну и что?

— Да нет, просто, наверное, это как раз то, чего мне всегда не хватало.

Всякий раз, когда мои губы прикасались к ее, я почти терял сознание от счастья.

— Я рада, — сказала она, — что ты пришел. Я расхохотался.

— А что, было много таких, которые отказывались? Неужто такое случалось?

Она тоже рассмеялась от всей души, но ничего не ответила. Мы продолжили путь к небольшому понтонному мостику, где ее ждал катер. Уже было видно, как мерцал на нем сигнальный огонь. Я обнимал ее за талию, в общем, я почти нес ее — чтобы лучше следовать за ней по пятам.

— Временами тебе надоедает его искать, ведь правда?

— Да, бывает, — ответила она, потом, поколебавшись, продолжила: — Временами мне бывает немного одиноко.

И как-то смущенно добавила:

— Ведь прошло уже столько времени… Я остановился.

— Понимаю.

Она рассмеялась. Мы вместе посмеялись. Потом двинулись дальше.

В катере был матрос. Спал. Она его разбудила.

— Я заставила тебя ждать, — ласково извинилась она.

Тот ответил: ничего, какая разница; потом спросил, хорошо ли она повеселилась.

— Делу — время, потехе — час, — произнес я, обнаруживая свое присутствие, — просто мы задержались там на два часа вместо одного.

Я был пьян. Матрос рассмеялся, и она тоже. Ведь, если разобраться, весь тот день я не просыхал. Потом без всякого стеснения растянулся на дне катера. Наконец-то я решился оставить другим утешительную простоту их моральных устоев.